— Прошу тебя, — прошептала она грудным голосом, и что, скажите на милость, мог сделать благородный. чувак? Я спрыгнул на пол и помог ей сойти со стула. В гримерной мисс Саванны Эшли свет все еще горел. Божественная Иветта пошла к полуприкрытой двери, изящно ставя свои прелестные пушистые ножки одну перед другой. Даже мне были слышны приглушенные всхлипывания, доносившиеся из комнаты. Иветта заглянула туда, обернулась, чтобы бросить мне последний нежный взор, и протиснулась внутрь. Я стоял и слушал. В комнате ахнули. Потом раздался крик: — Иветта!.. Ты вернулась! Мамочка так счастлива, что ее мусик-пусик, зайчик, кисик вернулся к мамочке! Моя сладенькая кисулечка! Моя пухляшечка! Я подавил тошноту. Было бы невежливо сблевать перед дверью Божественной Иветты. Когда послышался звук открываемой и закрываемой «молнии», я повернулся и ушел. Мисс Темпл Барр ждала меня в «Серкл-ритц». Наверное, кофеин, содержащийся в «Блэк Рашен», не давал ей уснуть. Я просочился сквозь окно в ванной, и она встретила меня с блюдом, полным еды. — Луи! — воскликнула она. — Смотри! Больше никакого «Кошачьего счастья»! Это натуральный лосось из лучшего кошачьего магазина. И никаких удалений когтей, так что успокойся. Мисс Темпл Барр ничего не сказала про другую процедуру, а я не идиот, чтобы ей напоминать. Она нависла надо мной, как маятник, почесывая и массируя, воркуя и повторяя мое имя на все лады. Конечно, она не была Божественной Иветтой, но я знавал и худшие времена в течение моих девяти жизней. Глава 33 «Электра-сити» Мэтт Девайн обошел «шевроле» вокруг и открыл пассажирскую дверь. Темпл была не в силах сказать «нет», когда он предложил вести машину. И не могла напомнить, что у него нет водительских прав штата. Как бы она объяснила ему свою осведомленность? В конце концов, какие-то права у него, наверное, были, потому что машину-то он водить умел. — Ты уверена, что хочешь вернуться на место преступления? — спросил он. — Может, не нужно туда ехать? Столбы прожекторного света блуждали в небе над Лас-Вегасом, возвещая ангелам о начале субботнего шоу – великого конкурса стриптиза. Подгузник колосса каждые полторы минуты освещался тысячью лазерных киловатт. Вспыхивали неоновые огни анонсов: «Малышки… Мальчики… Мускулы… Мечты». — И пропустить дебют Электры? — возмутилась Темпл. — Наша квартирная хозяйка, между прочим, не каждый день выходит в финал конкурса стриптизеров. Я надеюсь, что ты не жалеешь, что взял на сегодня выходной в своей «горячей линии»? Он помотал своей белокурой головой, которая в свете реклам выглядела такой же позолоченой, как головы Джипси и Джун. — Сейчас никто из постоянных клиентов не звонит. Хоть я и говорил тебе, что знать – хуже, чем не знать, но все равно спасибо, что ты выяснила, кто она была. Мне бы не хотелось мучиться целую вечность, гадая, что с ней случилось. — Вечность, — сказала Темпл, открывая дверцу, — это долго. Мэтт кивнул: — Как и день. Или ночь. Почему Электра решила довести свой маскарад до конца? — Она получает от этого удовольствие, наверное. Что я могу еще сказать? По крайней мере, попытаемся не смеяться слишком громко. — Да мне не до смеха. — Вообще-то, мне тоже. Они вошли в отель. Темпл собрала все силы, чтобы спокойно пройти мимо «Любовной пропасти», но Мэтт начал задавать ей вопросы про детали расследования, и она забыла, что собиралась снова страдать при виде этих незабвенных мест. — Моллина сказала, что дело закрыто, — сказала она. — Вильма, ее фамилия Картер, была пациенткой сумасшедшего дома, у нее длинная история болезни. Нет никаких сомнений, что ее муж действительно насиловал маленьких дочерей. Он скрылся вместе с ними, а она осталась с огромным комплексом вины. В то время выбраться из психушки было труднее, чем из тюрьмы. Сейчас ее опять туда поместили… Ты подумаешь, что я сама чокнутая, если я скажу, что собираюсь ее навещать? — Я подумаю, что ты человек на двадцать четыре карата чистого золота. Я тебе завидую. Служитель отцепил перед ними бархатные шнуры, впуская в VIP-ложу. Это был минимум того, что Айк Ветцель мог сделать для Темпл, а Айк Ветцель всегда делал минимум. — Почему? Они уселись в обтянутые винным бархатом кресла. Угодливый официант бросился к ним с подносом, на ко-ротом стояли бокалы с шампанским. — Почему? — повторила она, когда он отошел. — «В пятницу ты рождена – любопытна и умна», — процитировал он, чокаясь с ней шампанским. — Я бы добавил: добра и великодушна. Высокий узкий бокал сверкнул, точно желтый бриллиант. — А ты в какой день родился? — наконец-то удосужилась она поинтересоваться. — Когда-нибудь скажу. Чш-ш!.. Начинается! — Ты точно уверен, что хочешь смотреть на что-то настолько… рискованное? — Чш-ш!.. — сказал он. — Китти этим занималась. Я хочу понять, почему. И шоу началось. Взлет заранее записанной музыки, парад участников. Сверкание, блеск, дразнящие телодвижения, грудки, попки, развевающиеся тряпочки. Улыбающие парни, демонстрирующие мускулы, как видимые, так и невидимые. Девочки с фигурами, при виде которых кукла Барби умерла бы от зависти. И, наконец, «За шестьдесят», которые не намерены умирать никогда. «Бррум-бррум», — раздалось из-за. кулис. Темпл стиснула руку Мэтта: — Клянусь колесами и рулем, это Электра!.. — Молл Филандерс! — прогремело из колонок. — Облака искусственного дыма поплыли над сценой. Темпл приготовилась увидеть выход Дракулы, а вместо этого на сцену выкатился гладкий серебристый металлический монстр, исторгающий пламя. Как, во имя Хескета, Электре удалось это сделать?.. Верхом на мотоцикле восседала темная фигура в закрывающем лицо шлеме. Над залом загремела песня «Рожденный быть свободным». Когда «вэмпайр» замер с легким скрежетом, подобным скрежету летучей мыши, ровно посередине сцены, наездница спешилась, зафиксировала подножку ловким пинком и начала стаскивать с себя черную кожу, принимая соблазнительные позы рядом с мотоциклом, на нем и под ним. Темпл особенно понравился один трюк: лежа спиной на черном кожаном сиденье, Электра подрыгала в воздухе ногами в ритме грохочущего рока. Для старой перечницы она была ого-го, и сшибла, кажется, все стоп-сигналы. Кроме одного. Стянув кожаные штаны и такую же рубаху, Электра стремительно закрутила их над головой, и они вдруг распустились бахромой, превратившись в блестящий черный плащ, прикрывший ее, точно турецкое полотенце. Аудитория могла видеть колени и плечи, несомненно, голые, но больше ничего. Фокус, достойный Макса. Много мелькания и блеска, и совсем мало тела. В конце Темпл вскочила на ноги, бешено аплодируя, со слезами гордости на глазах. Она теперь понимала фанатов. Давай, Электра! Покажи им, на что способны те, кто презирает возраст! Мэтт тоже аплодировал стоя, но, правда, без слез. Жалко, что Черныша Луи не было. Глава 34 Кошачья лапка Гавайская накидка плеснула в глаза Темпл расцветкой гибискуса и орхидей. «Ну-ну», — подумала Темпл с сомнением. Побывав на конкурсе стриптиза, она не собиралась покупаться на вид невинного божьего одуванчика, который любила напустить на себя Электра. — Вот, что оставила наша лейтенантша! — возвестила та еще издали. Темпл ждала в дверях своей квартиры, встревоженная заполошным телефонным звонком Электры и полная опасений. — Это что-то, касающееся дела стриптизерш, дорогая? — Электра, запыхавшись, подбежала к ней, протягивая узкую длинную трубку, свернутую из бумаги. Темпл взяла ее и покачала головой. Моллина всего лишь вернула, как и обещала, постер с Максом, который брала на время. — И вот еще пакет, — добавила Электра. — Клянусь Адонисом, на ощупь похоже, будто в нем расчлененка. — Даже Моллина до этого не додумается, — ответила Темпл, с осторожным любопытством разворачивая пакет. Челюсть у нее отвисла. Из пакета показалась черная атласная кошачья мордочка, прикрепленная к носку черной атласной туфельки на шпильке. И вторая. Две восхитительных туфельки. .— Это же туфли Китти Кардозо! — Темпл передернулась. По спине прошел холодок. Она достала из пакета листок бумаги со штампом полицейского участка. «У Китти в квартире была новая, неношеная пара, — сообщал ужасный почерк. — Линди разрешила забрать. Размер, кажется, как раз ваш. Моллина». Темпл перевернула туфли, чтобы взглянуть на подметку. Моллина была, как слишком часто в последнее время, совершенно права. Размер тридцать пять с половиной. Темпл проглотила комок в горле: — Лучше бы Китти сама их носила.