Мисс Барр сидела на полу и растирала запястье. Мужчины бросились на Вильму, прижали ее к полу рядом с Темпл и пытались застегнуть наручники. Ножницы лежали неподалеку, открытые и, слава Богу, чистые, без крови. А вот лицо Вильмы было сплошь покрыто кровавыми царапинами. Алые дорожки струились по лбу, заливали глаза и страшно искривившийся рот, красные капли стекали на розовую блузу. Лейтенант Моллина стояла в дверях, сжимая полуавтоматический пистолет, и выглядела взволнованной и немного виноватой. Тарантул развернул свернутое в клубок тело и решительно двинулся к Темпл. Одна из его пяти мохнатых лап была задрана вверх и несколько раз прикоснулась к ее лицу, когда Черныш Луи начал тереться о ее плечо, расхаживая взад и вперед, взад и вперед. — Она в порядке? — спросила Моллина своих подчиненных. Она смотрела на Темпл, так что они тоже посмотрели на нее. — Похоже, да, — сказал один, прежде чем вернуться к схватке с Вильмой, на которой его напарник все так же безуспешно пытался застегнуть наручники. Раскатистое мурлыканье Луи, наконец, привлекло всеобщее внимание. — Этому коту надо выдать полицейский жетон, — через плечо предложил второй полицейский. Темпл уставилась на кота, наконец, узнала его и протянула руки: — Луи!.. Какое счастье, что я не позволила удалить тебе когти!.. * * * — Бедная детка, — проворковала Электра. — Я принесла вам «Блэк Рашен». Она поставила напиток, выглядевший как машинное масло со льдом, на подзеркальник и посмотрела на лейтенанта Моллину с вызовом, готовая к возражениям. Темпл сидела все на том же роковом стуле – раньше на нем всегда сидела Вильма. Ее помятое запястье было перевязано стрингами, которыми та собиралась ее задушить. Эластичная леопардовая ткань создавала хорошую давящую повязку, и Моллина, прирожденная вожатая бойскаутов, ловко справилась с оказанием первой помощи. Луи царственно возлежал на подзеркальнике, купаясь в лучах лампочек, обрамляющих зеркала. Единственным напоминанием о его героическом появлении на сцене были следы запекшейся крови на когтях. Эти когти он то выпускал, то втягивал в ритме удовлетворенного мурлыканья. — Не могу поверить, — сказала Моллина, — что вы, со всей своей возней со считалками и календарем, не удосужились проверить дату собственного рождения! — Мне было некогда, — возразила Темпл, — тратить время на такие глупости. — Я не могу поверить, — встряла Электра, сверкнув глазами на лейтенанта, — что вы нарочно подставили Темпл в качестве приманки! — Я не могу поверить, — вставила свои пять копеек и Темпл, — что офицер Чой была всего лишь овечкой в волчьей шкуре – двойное отвлечение внимания! — Я не могу поверить, — сказала Моллина в свою очередь, — что ваш кот на самом деле намерен выпить этот «Блэк Рашен». — Опаньки! — Электра забрала стакан, в который Луи уже опустил усы, и отдала его Темпл. — Он заслужил, — твердо сказала Темпл, но все-таки взяла стакан и сделала глоток. — Вы что, поставили сюда прослушку? Моллина покачала головой: — В этом не было надобности: в гримерке была включена двусторонняя система связи со сценой. Мы просто добавили выход в комнате Саванны Эшли и все, что нам оставалось – это ждать. — Ждать, пока меня задушат! — скзала Темпл. — Слава Богу, что Черныш Луи появился вовремя. — Да бросьте. Мы бы успели, — сказала Моллина. — Нам просто нужно было получить убийственные, неопровержимые доказательства. — Убийственные для меня! — подчеркнула Темпл. — Но я не поняла, как вы догадались, чего именно нужно ожидать? — Во-первых, будьте уверены, что я никогда не принимала всерьез дурацкий трюк с переодеванием, который вы двое придумали. Если бы я полагалась на такую чушь, я бы и года в департаменте полиции не продержалась, — Моллина уселась на подзеркальник и сложила руки на груди. — Вы, Барр, настоящий магнит для убийц. Я решила, что, если позволить вам продолжать вашу бурную деятельность, кое-кому это надоест, и он решит избавиться от вас. — Темпл подобралась слишком близко к убийце, — рявкнула Электра. Она выглядела весьма свирепо в своем кожаном прикиде. — Темпл умна, в этом ее секрет! Она способна перехитрить убийцу, и это его притягивает. — На этот раз она чуть было не перехитрила саму себя, — парировала Моллина. — Ладно. Сделаем, как в прошлый раз: мне нужны показания завтра с утра. Вы сможете вести машину с этим запястьем, или прислать за вами кого-нибудь из моих парней? — Я доберусь, — ответила Темпл. — Мне привезти с собой Луи? Моллина встала. — Это, слава Богу, не обязательно. И держитесь подальше от неприятностей. Хотя бы до завтра. Пожалуйста! Нам необходимы ваши показания. Когда она удалилась, Темпл прерывисто вздохнула: — Уф-ф, Электра, ваше пойло наехало на меня, как паровоз… Я все еще тут? — Разумеется, детка, — Электра обняла ее за плечи и тут же отпрянула, потому что Темпл вскрикнула. — Что, запястье? — Все вообще. Я сдаюсь. Вы можете подбросить меня до дому? — Только на «вэмпайре». Темпл встала. Ноги, кажется, еще работали. — Эх, где наша не пропадала!.. Поехали. — А Луи? Темпл повернулась, чтобы посмотреть на кота, который подмигнул ей полузакрытым зеленым глазом. — Сам доберется. Я уверена, что мы знаем о его способностях гораздо меньше, чем нам кажется. Глава 32 Луи раскланивается Разумеется, меня никто не приглашал на конкурс стриптиза. Мне всего лишь девять, а на такие мероприятия вход до шестнадцати лет воспрещен. По правде говоря, я и не горел желанием. Настроения не было. Божественная Иветта вернулась в свою золотую клетку. Ну ладно, не золотую, а розовую полотняную… но все же клетку. Что же до моего прозорливого присутствия на месте преступления, я должен признать, что это совпадение. Я ничего не предвидел, а в гримерке обосновался только из-за Божественной Иветты, которая сочла груз свободы слишком тяжким для нее. Разумеется, мой невероятный прыжок на голову убийцы сделал меня героем в этих сине-зеленых глазах. Некоторые могут подумать, что ужасная опасность, нависшая над головой моей дорогой супруги по проживанию в «Серкл-ритц», мисс Темпл Барр, заставила меня предпринять мою отчаянную атаку. Эти некоторые просто не осведомлены о тайном присутствии в помещении Божественной Иветты. Данная причина ближе к истине. Когда леди, о которой идет речь, выглянула из своего укрытия за вешалкой с костюмами, я лежал в гордом одиночестве на подзеркальнике, прикончив почти весь оставленный «Блэк Рашен». Никто из двуногих меня не беспокоил. Даже мисс Темпл Барр предоставила мне право вернуться так поздно, как только заблагорассудится. Иветта вскочила на стул и подарила мне нежный взор. Даже сейчас каждое слово, произнесенное ею, звучит у меня в ушах колокольчиком, как в этот бесконечно долгий вчерашний день. — Ты мой герой, — сообщила она с очаровательным придыханием. Я предложил ей остатки «Блэк Рашен», но она сморщила свой маленький, безупречно-розовый носик: — Нет, Луи. Мне не нужны стимулянты… — Алкоголь – депрессант, — проворчал я с присущей мне прозорливостью. Я уже предвидел, кто здесь вскоре впадет в депрессию. — Я должна вернуться к моей хозяйке, — Божественная Иветта сдула со своих блестящих черных губок серебристые волоски. Ее глаза сделались круглы и печальны. — Должна признаться, что эти дни были самыми… пикантными в моей жизни. Но мы никогда не будем счастливы вместе, Луи. Образ жизни твоего круга мне чужд. Бродить по общественным тротуарам, пока мои мягкие розовые лапки не станут жесткими, быть толкаемой со всех сторон разными прохожими… Это невозможно. Я привыкла вести совсем иную жизнь. Путешествовать по разным странам. Останавливаться в местах, не затронутых грязью и преступностью этого мира. Я привыкла к роскоши моей переноски и заботе хозяйки. Я не мог с нею спорить. Да, я сумел бы защитить ее от всего, что ее так пугало, но она все равно бы мне не поверила. — Так будет лучше, Луи, — сказала она мне, и ее грустные глаза на секунду сделались совсем зелеными. — Моя хозяйка испытывает трудности в карьере. Если я вернусь, она сможет собраться с силами и достичь вершин успеха. Ведь я – все, что у нее осталось. Верни меня, Луи. Это звучало так, будто Саванна Эшли намерена изобрести лекарство от рака или даже кошачьей лейкемии. Я печально потряс головой. Кто-нибудь мог бы ошибочно принять этот жест за попытку избавиться от блохи, попавшей в ухо. Но единственной блохой в моем ухе была нежная мольба Божественной Иветты. — Луи, Луи, — промурлыкала она мечтательно. Я узнал начало популярной песенки, но был не в том настроении, чтобы петь. — Несмотря на то, что я покидаю тебя, помни: у нас всегда остается «Голиаф» для новых встреч. Я промычал в ответ нечто невразумительное. В таких обстоятельствах я теряю способность к артикуляции. Потом я вспомнил наши краденые несколько часов счастья в этом отеле, путешествие в «Любовную пропасть» в три часа ночи, запах и слабое свечение ее опалесцентной пудры в почти полной темноте грота, где мы обменивались более чем поцелуями. Она так боялась воды, качания лодки, независимости…