— То есть, убийца должен был подойти достаточно близко, чтобы закрасить эти участки, прежде, чем девушки что-то поймут? Темпл кивнула, потом прикусила губу: — Если только… понимаешь, они поссорились. Джипси пригласила на шоу их отца, не сказав об этом Джун. Она говорила, что отец насиловал ее в детстве, но Джун это отрицала. — Ничего необычного. Отрицание – это основа таких семей. — Вообще, странно, что отец насиловал одну из близняшек и не трогал вторую. Может, он думал, что в таком случае это не считается?.. Ну, короче, Джун была против затеи Джипси. Возможно, та или другая могли закрасить сестру полностью, подождать, пока она упадет, и закрасить себя. Темпл выжидательно посмотрела на Мэтта. — Убийство и самоубийство. Это возможно, — Мэтт потер подбородок. Ненужный жест – блондинам никогда не грозит отросшая к вечеру щетина. — А у тебя есть дата их рождения? — Да зачем?.. Моллина дала мне даты первых двух, но теперь моя теория никак не подходит. Кстати, Моллина со мной не разговаривает. Только допрашивает. — Можно подумать, у вас с лейтенантом когда-то были другие отношения… Между тем, пока суд да дело, почему бы тебе не проверить даты, которые у тебя уже есть? — Это психологическая поддержка, доктор? — Просто здравый смысл. Используй то, что имеешь. — Точно, — Темпл встала и взглянула на часы. — Надеюсь, эта чертова библиотека еще открыта. — Зачем тебе библиотека? — А где еще можно взять этот «вечный» календарь, в котором указаны все дни, на которые приходятся даты последней сотни лет? Кстати, о сотне лет: примерно на столько я себя чувствую… Ты не видел Луи? Мэтт покачал головой: — Давненько не встречал. «Все разбежались», — думала Темпл, поднимаясь к себе наверх. Электра, кажется, поселилась в «Голиафе» навеки. Часа в три Темпл слышала доносившееся из зала «дрр-дрр», показывающее, что «вэмпайр» приступил к репетициям на сцене. Луи вообще почти постоянно где-то шлялся, отсутствуя гораздо чаще и дольше, чем всегда, что было довольно странно… Темпл повернула ключ и открыла свою дверь из красного дерева. Кусочек кухни, видимый от порога, позволял лицезреть абсолютно нетронутую гору «Кошачьего счастья» в желтой миске. Темпл прошла на кухню, взяла миску и решительно высыпала ее содержимое в измельчитель мусора. Перемалываемые гранулы удовлетворенно затрещали на его железных зубах, проваливаясь в трубу. И потом она сделала то, что предложил Мэтт: позвонила в библиотеку. Библиотекарша уже собиралась домой, но быстро нашла нужный календарь. Темпл продиктовала ей даты: четвертое марта 1963 года и двадцать второе апреля 1958 года. И получила ответ. Одна родилась в понедельник, другая во вторник. В правильном порядке. Темпл завопила и подпрыгнула еще до того, как трубка коснулась рычага. Но, возможно, персонал библиотеки привык к чокнутым любителям заключать пари и эмоционально неустойчивым исследователям. Она снова уселась, размышляя. С каких это пор ненавидящие женщин, брутальные серийные убийцы стриптизерок послушно следуют детской считалке? Она пошла в спальню переодеться, продолжая обдумывать эту странность, и вдруг застыла на пороге. Ее одежда валялась везде – на полу шкафа, возле кровати… Кто это сделал? Темпл была так занята убийствами в «Голиафе», что совсем забыла о собственных неприятностях. Возможно, те двое громил пришли сюда и перевернули ее спальню? Ах, почему она не успела выучить несколько приемчиков, которыми можно уложить здорового мужика? Может быть, та парочка не только охотится за Максом, но и имеет отношение к убийствам стриптизерш… А она слишком далеко от входной двери, чтобы успеть убежать от преследователей, которые, возможно, уже крадутся у нее за спиной. А телефон на другом конце комнаты!.. Да, но почему они не напали на нее, когда она звонила в библиотеку, сидя в гостиной? Проявляли уважение к публичным учреждениям? Смешно. Одежда… Большинство платьев просто соскользнули с плечиков. Она подошла к шкафу, чтобы выяснить степень разрушений, и подняла красное трикотажное платье. «Молния» была расстегнута. Что за придурочный бандит стал бы аккуратно расстегивать зиппер? Она обвела глазами спальню. О, нет!.. Ее зеленое шелковое платье от Ханае Мори, снова измятое, валялось на полу! Она подхватила его и расправила, невольно залюбовавшись ниспадающими изумрудными складками. «Молния» на нем тоже была расстегнута. Эти парни, что – застежкоманы?.. Что-то выпало из складок платья на пол. Она взглянула: пуховка для пудры. Пушистая такая, из тех, что обитают на подзеркальниках. Розовая. Фу. Она нагнулась и подняла ее. Белый атласный бант по диагонали с обратной стороны, на нем – название фирмы: «Иветта». Пушистая поверхность поблескивала крохотными частицами сверкающей пудры. Легкий запах «Эмерад» оскорбил обоняние Темпл. Что ж, теперь она знала, что вдохновило актрису в выборе имени для кошки. Но как пуховка Саванны Эшли попала в «Серкл-ритц»? На крыльях голубка?.. Глава 29 Неисправимый ребенок — Что вы здесь делаете? — горько осведомилась лейтенант Моллина в пятницу утром. — Вроде, никого больше не убили. Изумительные синие глаза Моллины – Темпл могла отдать должное фактам, когда это неоспоримо – были обведены фиолетовыми кругами. Ее волосы совсем лишились блеска, и она бессознательно крутила великоватое ей кольцо на пальце правой руки. В одиннадцать утра обе дамы были уже совершенно вымотаны. — Не знаю, — сказала Темпл, слыша такую же горечь в собственном голосе. — ПОПС совершенно точно не нуждается в дополнительном пиаре, поскольку все эти убийства и так прославили их на весь мир. Подозреваю, что я тут такой же эффективный менеджер, как вы, лейтенант. — Пиар – это обустройство красивенькой витрины. Расследование убийств – это жизнь. — Я знаю. И я по-прежнему думаю… — Мне плевать, что вы думаете. — Я знаю. Но вам не плевать на то, что мне известно. — Что вам известно? Зал для приемов бурлил, поглощенный приготовлениями к вечернему отборочному конкурсу. Полуголые парни и девушки суетились с костюмами, светом, антуражем и музыкальными записями. Команда техников вносила свою лепту в этот процесс. Журналисты сновали вокруг, явно возбужденные животной энергетикой толпы, вульгарным блеском и захватывающей атмосферой секса и смерти. Никакому полицейскому лейтенанту и никакой пиарщице не под силу было справиться с этой чертовой мельницей. — Мне известно, — сказала Темпл, — что Китти Кардозо жила с мужчиной, который ее избивал, но пыталась бороться Я подозреваю, что она регулярно звонила в местную службу поддержки и говорила то же, что сказала мне: она намерена освободиться и жить своей собственной жизнью. — Мэтт Девайн? — отрывисто спросила Моллина. — Она звонила ему? — Каждый вечер, как часы. До вторника. — Что случилось во вторник? — На меня напали. Мэтт отпросился с работы, чтобы остаться со мной в «Серкл-ритц». Китти была убита. — Девайн оставался с вами все время? — Да. Полное алиби, лейтенант. Нервные пальцы Моллины оставили в покое кольцо и метнулись ко лбу, отбросив прядь густых волос. — Я его проверяла. — Мэтта? — Никаких сведений об окончании колледжа – его нет ни в одних списках. Водительские права штата отсутствуют. Директор «горячей линии» ничего не смог сообщить о его прошлом. Похоже, вы нарвались на очередного крайне загадочного мужчину. — Во всем этом кошмаре вы нашли время, чтобы покопаться в жизни Мэтта? В моей жизни? Опять? — Возможно, у вас жизненная схема такая: сначала загадочный мужчина, потом убийство. Кстати, мы ничего не нашли на ваших бандитов. — Бандитов-шмандитов! И что? Вы, наверное, думаете, что они мне тоже привиделись? Слушайте. Вам не понравилась моя теория со считалкой. А она работает! Я тоже провела проверку – в библиотеке. Обе первые жертвы родились в правильные дни. — А убиты в неправильные? Бывают правильные дни для этого, Барр? — Например, сегодня. Моллина явно напряглась. Темпл была довольно собой. Рост или служебное положение тут ничего не значат, вот! Важен только результат. Кажется, она начала рассуждать, как упертый лейтенант полиции. — Итак? — Голос Моллины сделался шелковым. — Расскажите мне, что вам удалось выяснить в библиотеке. Темпл рассказала. Моллина кивнула. — Совпадает. Причем, идеально. Вы понимаете, что за… извращенный ум нужно иметь, чтобы следовать подобному плану? — Не более извращенный, чем у любого случайного убийцы, действующего без всякого плана. — Это не показатель. Тот, кто их убивает, подвергает себя огромному риску. В основном, у серийников невероятно раздутое эго. Они любят играть в игры с полицией. Наш убийца должен быть человеком достаточно близким к конкурсу. Из того, что вы узнали, следует, вдобавок, что он должен иметь доступ к датам рождения конкурсанток. Темпл пожала плечами: