Квиллер подумал: скорее всего, у этой дамы есть резной красного дерева сервант на гнутых ножках, в стиле хепплуайт, который позарез нужен Сьюзан для выставки в Нью-Йорке. — А ты не хочешь попросить миссис Янг составить твою натальную карту? — вдруг спросила Сьюзан. — Мой гороскоп, что ли? — Я не говорю о тех дурацких заметках, которые печатают в вашей газете, чтобы забить место на страничке юмора, драгоценный мой! Просто сообщи миссис Янг место, дату и час своего рождения, и она даст тебе точную информацию, как связано положение планет с твоим прошлым, настоящим и будущим. Квиллер попыхтел в усы. Он хорошо знал, что было у него в прошлом, что есть в настоящем, а про будущее он предпочитал ничего не знать. Внезапно он спросил: — А кто её сын? — «Игрек» в компании XYZ, но сейчас он собирается начать своё собственное дело. Ты, случайно, не знаешь точное время своего рождения? Вообще очень мало кому это известно. — Я родился в одиннадцать ноль семь — мама говорила, это счастливая комбинация цифр. — Да ты и вообще счастливчик, душа моя. — Везёт через раз. Скажи, а мог бы я заказать свою натальную карту анонимно? — Можешь взять любое вымышленное имя — я не раскрою твой секрет. Таким образом, карта послужит доказательством научного подхода к проблеме — и мастерства миссис Янг. Квиллер написал требуемые данные, назвав себя Рональдом Фробницем. — А во что мне обойдётся разгадка этой шарады? — Не дороже денег… Ещё чашечку? — Спасибо, нет. Но кофе был хорош. Какую марку растворимой бурды без кофеина ты пьёшь? — Выметайся отсюда! — взвизгнула Сьюзан. Квиллер побродил по пустому магазину. — Нельзя сказать, что сегодня от покупателей отбоя нет. Никто в двери не ломится. — Чего ты хочешь: понедельник. Репортёр обошёл выставленные на продажу предметы меблировки разных стилей: чиппендейл, мебель эпохи королевы Анны, Китай… — и наконец остановился перед вышивкой, заключенной в рамку. Нити на ткани поблекли, а само полотно потемнело от старости. По краям картины были пущены заглавные буквы алфавита, а в центре был изображён мальчик, перепрыгивающий через подсвечник с горящей свечой. Внизу Квиллер разобрал строки: Джек, будь ловок! Джек, скорей! — Что это такое? — спросил Квиллер. — Образец вышивки с различными видами стежков. Конец девятнадцатого века, — пояснила Сьюзан. — Обычно я не держу такие вещи у себя в лавке, но она досталась мне случайно. Прибыла в коробке с очень хорошими гравюрами. — Я помню эту детскую считалку. Готов отдать доллар всякий раз, когда я её слышу. У нас дома было совсем другое правило: поспешишь — людей насмешишь. Как-то раз я поспешил — выбежал очертя голову играть в бейсбол с ребятами и свалился с каменной лестницы. Пришлось верхнюю губу зашивать — наложили двенадцать швов. — Квиллер пригладил усы. — Думаю, мама у тебя была просто святая. Как ей удалось вырастить порядочного человека из такого раздолбая, как ты? Не сомневаюсь, что в детстве ты был раздолбаем. — Наверно. Но внутри я всегда был белый и пушистый. А сколько стоит вышивка? — Бери так. Всё равно я никогда её не продам. По дороге домой Квиллер включил приёмник — послушать последние новости — и сразу же напоролся на Дерека Каттлбринка с его западным прононсом, гнусаво распевавшего новомодный шлягер про белого щенка из приюта: «В дурном настроении…» Квиллер поморщился: «Надо же, этот негодяй уже пробрался на студию и записал эту дребедень, и теперь они будут крутить её до тошноты — до самого Рождества! Конечно, это поможет многим собакам и кошкам найти своих хозяев, но парень точно доведёт радиослушателей до ручки». Последние известия не содержали ничего нового по сравнению с сегодняшним выпуском «Всякой всячины», только изложение было более кратким. Исключением было лишь одно обращение: «Мускаунти на пороге экологической катастрофы! Настройте ваши приёмники на волну местного радиоканала в восемь часов вечера, в тот час, когда наши гражданские лидеры будут выступать с призывами противостоять угрозе пожаров, охвативших наши леса, поля, деревни. Необходимо принять срочные меры по обеспечению безопасности населения! Каждый житель нашего города должен включить радио в восемь вечера! Будьте с нами! Оповестите ваших друзей, родных и соседей!» Пока Квиллер болтался в центре, сиамские кошки знакомились с его новыми приобретениями. Вернувшись домой, он обнаружил, что угол его длинноворсого ковра загнут и под него засунуты два жёлтых карандаша — работа Юм-Юм. А в прихожей с медной лампы был свёрнут новый квадратный абажур — работа Коко. Кот любил потереться мордочкой о нижний край абажура. Всё остальное было в полном порядке: красные яблоки по-прежнему лежали в корзинке на столе, красные герани, выстроившись в ряд, красовались на перилах балкона, а красногрудые малиновки над камином с тем же усердием тащили колбасообразного червя из земли. Квиллер обратился к сиамцам: — Я тут принёс кое-что — можете поизучать, — и прикрепил вышитого Джона-торопыгу над кухонной тумбочкой. Срочное сообщение по радио и его острая, тревожная тема были уважительной причиной для приглашения в гости нового соседа. Но когда Квиллер позвонил Соловью и пригласил его пропустить стаканчик, тот замялся: — У меня аллергия на кошек. — Не волнуйтесь — я запру их на балконе, — заверил его Квиллер. — А что будете пить? — Водку со льдом. Готовясь к приёму, Квиллер насыпал смесь разных орешков в две вазочки и спрятал подальше перчаточницу — гость не должен был знать, что шкатулка теперь проживает у него. Сиамцам была выдана дополнительная порция корма, и кошек отправили наверх. Кёрт Соловью появился за пятнадцать минут до начала передачи. Войдя в дом, он тревожно пошарил глазами по углам, будто кто-то сидел в засаде, притаившись в тени. Убедившись, что за ним никто не следит, гость занял место на диване. Конечно же, он сразу заметил книгу на кофейном столике. — Вы интересуетесь Египтом? Я могу достать вам «Египетские дневники Наполеона Бонапарта с 1779 по 1801 год». Десять томов. Кожаный переплет. С переводом на арабский. — Звучит заманчиво, — протянул Квиллер, стараясь вложить больше вежливости, чем заинтересованности в свой ответ. — А сколько стоит? — Всего семьсот. — Определённо стоит подумать. — Вы знакомы с Дэвидом Робертсом? Казалось, гость решил резко сменить тему разговора. Квиллер знал двух человек, носивших такое имя: один был редактором из спортивного отдела в газете, а другой — механиком из гаража Гиппела. К счастью, у репортёра хватило ума спросить: — С которым из них? — Я имею в виду художника восемнадцатого века, который рисовал египетские пески и тамошнюю архитектуру. У меня есть три тома, которые вы оцените по достоинству: большой формат, более трёхсот цветных литографий — все сделаны вручную. Опубликовано в 1846 году. Цвет слегка отличается от оригинала, но всё равно — работа старинная. Квиллер кивнул. — Да-да, конечно. А во что мне это обойдётся? — Можно купить все три тома примерно тысяч за шестьдесят. — Поговорим об этом позже. — Взглянув на часы, Квиллер включил радиоприёмник. Музыка внезапно оборвалась: перед экстренным выпуском новостей нагнеталась тревожная атмосфера. Затем диктор произнёс: — Десятки тысяч жителей нашего округа слушают сейчас эту программу, понимая, что от слов пора переходить к действиям. Далеё он представил президента Особого комитета округа, который, произнеся набор цветистых похвал старинным копрам, перешёл к делу: — Засуха, подземные возгорания, огонь от которых вырывается на поверхность, способны привести к тому, что при малейшем дуновении ветерка пожар может вспыхнуть в любой точке округа, уничтожив всё живое и превратив в пепелище двести квадратных километров земли, на которой стоят наши города, села и леса. Вся наша прекрасная земля может в одночасье превратиться в прах! Такое уже происходило в девятнадцатом веке, и нам снова грозит большая опасность! Обычных патрулей недостаточно! Только круглосуточные дежурства и неусыпная бдительность каждого гражданина могут спасти наши земли! У нас уже есть пятнадцать добровольческих бригад, которые способны справиться с небольшим пожаром до того, как он превратится в стихийное бедствие, но они должны быть поставлены в известность о месте возгорания. Нам на помощь уже пришла бригада спасателей из Народной пожарной дружины — они готовы приступить к дежурству сегодня в полночь. Председатель организации, Эрни Кемпл, расскажет вам о подготовке операции. — Прежде всего, друзья, разрешите напомнить вам, что идея организовать народные бригады пришла в голову студентам Мускаунтского колледжа, изучающим историю Америки под руководством своего преподавателя Берджесса Кэмпбелла, и теперь они вместе занимаются тщательной разработкой плана операции. Густой, зычный голос Кемпла был хорошо известен радиослушателям. С тех пор как он продал своё страховое агентство и расстался с бизнесом, он стал играть на сцене и постоянно участвовал в постановках Театрального клуба. За свою деятельность он даже получил почётное звание «Доброволец года». — Буду краток, — продолжил он. — Добровольцы на своих автомобилях будут объезжать проселочные дороги, прилегающие к шахтам. Заметив спонтанное возгорание, дежурные сообщат о нём в центр по сотовому телефону. Объезды будут совершаться патрулями, сменяющими друг друга каждые три часа. Дежурства будут проходить на территории, разделённой на четыре участка. Некоторые из наших видных общественных деятелей уже заявили о том, что готовы добровольно принять участие в операции. Но нам требуется гораздо больше людей. На радиостанции включены дополнительные линии телефонной связи, и члены комитета противопожарной обороны ждут вас. Записывайтесь в ряды добровольцев! Мы готовы ответить на все ваши вопросы. Он упомянул имена Аманды Гудвинтер, Дерека Каттлбринка, доктора Диану Ланспик, Вэннелла Мак-Вэннелла, Скотта Гиппела и других. Перечень известных лиц должен был вдохновить слушателей, и новые имена сообщались в эфире, как только на радиостанцию звонили добровольцы. Кемпл отвечал на вопросы. — Да, вы можете выбрать дневную или ночную смену… Вам выдадут подробную карту вашего участка… Если у вас нет мобильника, он будет вам выдан на время дежурства… Бензин? Спасибо за вопрос. Всякий, кто совершит более двух трёхчасовых патрулирований, может потребовать оплаты горючего согласно километражу в банке, специально учреждённом Фондом К. Да, конечно же, вы можете взять напарника — соседа, друга, члена семьи, — чтобы помочь вам заметить очаг возгорания. Первое трёхчасовое дежурство будет считаться вашим безвозмездным вкладом в общее дело… Рад, что вы упомянули об этом. Студенты колледжа, добровольно принявшие участие в акции, получат зачеты за службу на благо общества. Все патрульные машины можно будет опознать по маленькому белому флажку на правом переднем крыле. Увидев такой знак, приветствуйте патруль улыбкой! Напоследок Кемпл напомнил: — Составление круглосуточного графика патрулирования — тяжкий труд. Отказ от выхода на дежурство в последнюю минуту или отсутствие по неуважительным причинам считается недопустимым. Помните: вы защищаете свою страну и свой дом! Ещё раз обращаю ваше внимание на то, что чрезвычайное положение не может длиться вечно. Ваша помощь нужна только до первого снега. Квиллер, выключив радио, с гордостью произнёс: — Только в таком дружном округе, как наш, можно так быстро воплотить в жизнь любую идею! Налить вам ещё, Кёрт? И тут раздался оглушительный грохот! Соловью вскочил как ошпаренный. — Что это? Квиллер поднял глаза. На перилах балкона восседал Коко и с невозмутимым видом изучал последствия разгрома, который сам же и учинил.