— Неужели их покупают? — Не успеваю вязать. Отпускники покупают их впрок для рождественских подарков, потому что они не похожи на обычные и связаны из шерсти местных овец, да ещё ручного прядения. У каждой пары носков своё имя — по имени той овцы, что дала шерсть. Квиллер искоса посмотрел на неё: — Какое это имеет значение? Овцы выглядят одинаково, если, конечно, не знаешь их «в лицо». — Это всего-навсего трюк. — Она озорно повела глазами. — У меня есть и не дурацкие вещи для витрин у Элизабет: свитера, шарфы, перчатки, шапки… Хотите ещё выпить? Когда Барб ушла на кухню, Квиллер подумал, что никогда не видел связанных ею вещей у Элизабет, потому что избегал заглядывать в отдел женской одежды. Когда он покупал подарки для Полли, их выбирала Элизабет. — Где вы скрывали свой талант последние годы? — спросил Квиллер, когда она вернулась со второй порцией рома. — Я жила в Центре. Приехала домой два года назад, — ответила Барб, передергиванием плеч выражая неудовольствие. — А почему уехали? Квиллер догадался, что за одной историей скрывается другая и что Барб достаточно расслабилась, чтобы рассказать её. Ссутулившись, Барб опустилась на пандус. — Вам и правда охота знать?… Мы с подругой решили, что здесь нет интересных парней, и поехали во Флориду. Но устроиться там оказалось нелегко. Всё думали, что как только на севере растает снег, вернёмся обратно. Моя подруга умеет стричь, ей всегда удавалось получить какую-нибудь работу. А мне не везло. Но потом я встретила одного беззаботного парня, который работал ловцом шаров! — Она скосила глаза от приятного воспоминания. — Что ещё за шары он ловил? Это ему удавалось? — саркастически спросил Квиллер. Барбара не знала, как реагировать на его замечание. — Ну, такие большие воздушные шары. Шар поднимается в небо и медленно летит по ветру, и аэронавт совершенно не знает, где он приземлится. А ловец едет за ним на грузовике, чтобы подобрать пассажиров, сам шар и корзину. Наш шар был в белую и красную полосу. В корзине могли поместиться четверо. — Вы тоже стали ловцом? — По уик-эндам я работала во вспомогательной команде, а в будние дни — официанткой. — По-моему, всё удовольствие приходится на долю воздухоплавателя, а чёрную работу выполняет ловец, — заметил Квиллер. — Ничего подобного! Замечательная работа! Никогда не знаешь, где находишься, — ездишь зигзагами милю за милей, разговариваешь по радио с аэронавтом и боишься только одного: как бы не угодить в болото. — Если работа вам так нравилась, почему вы вернулись домой? Барбара опустила глаза. — Моя подруга вышла замуж. А ловцу шаров не так уж и нужна была деревенская девушка. Потом я познакомилась с одним пожилым мужчиной, которому понравилась, вот только… выяснилось, что он женат. Короче говоря, я вернулась домой… Зачем я вам все это рассказываю? Наверное, мне и впрямь не с кем в последнее время поговорить. — А ваша мать? — Элис всегда занята, — проговорила Барбара, передернув плечами. — Вы должны радоваться, что занимаетесь творческим делом. Не зарываете в землю свой талант. Наверное, это приносит удовлетворение, — сочувствуя ей, произнёс Квиллер. — Этого мало. Беда в том, что у меня нет никого, кто бы мне по-настоящему нравился! На въездную дорожку свернул грузовик. — Вот и Элис, — сказала Барбара. — Надо вытряхнуть пепельницу. Квиллер возвращался в город, размышляя о том, что печальная история бывшего ловца шаров, хоть она и не совсем подходит для его колонки, гораздо интереснее, чем конструкция и работа старинных прялок. В Мусвилле он решил дождаться грузовика из Пикакса, который привозил газеты; в выпуске за понедельник должна быть его рецензия на спектакль, а кроме того, сообщение о закрытии дела об исчезнувшем туристе и что-нибудь об утонувшем юноше с Гранд-острова. Квиллеру любопытно было знать, возымело ли какой-либо результат его замечание Арчи о том, что газета даст об этом происшествии разве что крохотную заметку. Скорее всего, нет. Грузовик из типографии по понедельникам опаздывал — это нарушение порядка Квиллер приписывал эпидемии гриппа, похоже охватывавшей в понедельник все учреждения. К счастью, время можно было убить в отеле «Северные огни», открытом круглосуточно все семь дней в неделю. Отель напоминал маяк в дремлющем по понедельникам курортном городке, когда все заведения закрыты. Можно было купить журнал в холле, поболтать с портье, посидеть на задней веранде и посмотреть, что происходит на пристани, или поесть — не очень, правда, вкусно, но вполне прилично. Супружеская пара, которая владела отелем, старалась изо всех сил. Уэйн Стэйси был невероятно добросовестным человеком, а его жена — сострадательной женщиной; она скорее готова была лишиться клиентов, чем уволить старого повара до его выхода на пенсию. Горожане свыклись с заурядной пищей, а отпускники даже усматривали в ней местный колорит. Квиллер, в очередной раз удивившийся тому, что историческое здание до сих пор не сгорело и не сползло в озеро, поднялся по широкой деревянной лестнице на большую веранду, с которой хорошо просматривалась Мейн-стрит. — Пришли на ланч? — приветствовала его в холле миссис Стэйси. На ней был брючный костюм нейтрального цвета, как и всегда, она выглядела деловито, но к посетителям обращалась по-семейному. Квиллеру показалось, что утолить его голод ей хочется гораздо больше, чем заработать денег. — Я бы съел сандвич, — сказал он. — А что делает над озером эта стрекоза? Вдали над водой описывал широкие круги вертолёт шерифа. — Похоже, что с какой-то лодкой авария. Надеюсь, ничего серьёзного. Кстати, помните женщину, с которой вы вчера разговаривали в кофейном зале? Она приходила сюда ещё дважды. — Наверное, понравилась ваша еда, — неопределённо отозвался Квиллер. — Не знаю. Она ест как птичка. Квиллер получил сандвич с ветчиной и сыром, тарелку томатного супа со сметаной и, поскольку понедельничные газеты ещё не прибыли, уселся на ветхом стуле на веранде и стал наблюдать за суетой на озере. Вертолёт по-прежнему продолжал кружиться, и через какое-то время у Квиллера возникло беспокойство относительно его миссии. Он несколько раз погладил усы, и его подозрения подтвердились, когда к концу главного пирса подъехала машина «скорой помощи». Большой катер с кабиной на высокой скорости двигался к берегу. Когда он причалил, на мостки выпрыгнул помощник шерифа и стал что-то обсуждать с медиками. Выкатили складное кресло на колесах, и вскоре с катера помогли спуститься молодой женщине, одетой как для прогулки по воде, в тёмных очках и в кепке с длинным козырьком. По её виду не было заметно, что она больна или ранена, но тем не менее её усадили в кресло и отвезли в отель. К этому моменту любопытство Квиллера превысило его интерес к газетам. Он вернулся в холл как раз вовремя, чтобы увидеть, что дверь лифта открыта и один врач направляется к комнате управляющего, а другой находится в лифте вместе с женщиной, которая тёмные очки так и не сняла. К лифту быстро подошла миссис Стэйси, и началась пантомима: вопросы, обсуждения, настояния, отказы. В результате миссис Стэйси поспешила обратно в свой кабинет, а лифт отбыл вместе с женщиной и двумя сопровождающими. Захваченный происходящей мелодрамой, Квиллер расположился так, чтобы видеть одновременно и лифт, и кабинет управляющего. Миссис Стэйси говорила с кем-то по телефону; судя по её нервной жестикуляции, разговор был срочный и неприятный. Стрелка на лифте показывала, что кабина остановилась на третьем этаже. Миссис Стэйси выскочила из кабинета и побежала вверх по лестнице, а кабина лифта тем временем спустилась вниз вместе с медиками и сложенным креслом на колесах. Газеты всё ещё не прибыли, и портье объяснил Квиллеру с хитрой улыбкой: — Обычно грузовик скидывает первую кипу газет здесь, вторую — у аптеки, а третью — у таверны, где шофер перекусывает. Возможно, сегодня он проделывает всё в обратном порядке. Квиллеру надоело ждать газету, но разыгравшаяся перед ним сцена разбудила его любопытство. Вскоре он увидел, как в здание влетел Дерек Каттлбринк и бросился вверх по лестнице, после чего по той же лестнице торопливо спустилась миссис Стэйси. Вид у неё был невероятно взволнованный. — Миссис Стэйси! — окликнул её Квиллер. — Что случилось? Не могу ли я чем-нибудь помочь? — Этот пароль обычно развязывал людям языки. — Пойдёмте в кабинет, мистер К., выпьем по чашке кофе, — проговорила миссис Стэйси. — Мне нужно подкрепиться. Как жалко эту бедную женщину! — Она обвела взглядом холл. — Вон мой муж. Хорошо, что он вернулся… Уэйн! Уэйн! Иди сюда! Хозяин отеля подошёл к ним, кивнул Квиллеру. — Только что из Пикакса. Нюхом чую дурные новости, не успел поставить машину, а вокруг толпятся люди, глазеют непонятно на что, вид дикий. Что случилось? — Один из наших постояльцев утонул! — сказала его жена. — Оуэн Боуэн! — Не может быть!.. Неужели он прыгнул с лодки, чтобы поплавать? Я ведь предупреждал его! Какая самоуверенность! Подробности известны? — Немного. Они вдвоём с миссис Боуэн вышли в свой выходной день на катере, и вскоре она попросила по радио о помощи. Патрульный катер шерифа привёз её и прибуксировал их катер. Вертолёт ищет Боуэна уже больше часа. — Где она сейчас? — Наверху. Она отказывается от помощи врача — боится, что он сделает ей укол. Очень нервничает и не хочет ничего принимать внутрь. — У неё есть в городе друзья? Эта пара была не очень-то общительной. — Не знаю, — произнесла миссис Стэйси. — Она попросила меня позвонить заместителю управляющего. Я с огромным трудом нашла его. Уэйн Стэйси, который был председателем Торговой палаты, проговорил: — Интересно, может ли палата чем-нибудь ей помочь? Ресторан, скорее всего, больше не откроется. После всего того, что мы сделали! Позор и ужас! Тут впервые заговорил Квиллер: — Стержень, на котором всё держится в их ресторане, — это повар, а она настолько предана своей профессии, что вполне может продолжать самостоятельно. Дерек Каттлбринк управлялся во время ланча, а теперь он мог бы взять на себя обе смены — после того, разумеется, как отыграют пьесу, где у него главная роль. — Да, но хватит ли у бедной женщины силы воли? — беспокоилась миссис Стэйси. — Вы ведь знаете поговорку, — напомнил ей Квиллер. — Работа — лучшее лекарство, а Дерек называет её трудоголиком. Уверен, что после небольшого перерыва ресторан снова заработает. — Хорошо, если бы так. Городу просто необходимо это заведение. Говорят, она замечательный повар. Потом Квиллер отправился в «Чары Элизабет» на Дубовую улицу. По понедельникам магазин не работает, но Элизабет наверняка там, перебирает товар и подсчитывает недельную выручку. Заведение давало неплохой доход. Она внесла в дело заразительный энтузиазм, новые идеи и своеобразное лукавство. Квиллер постучал в стекло, и Элизабет подбежала открыть дверь. Первыми словами, которые она, задыхаясь, произнесла, были: — Квилл! Вы слышали?… — Просто невероятно! Откуда вы узнали? — Миссис Стэйси искала по телефону Дерека, который случайно оказался тут, делал кое-что для меня. Он сразу же побежал в отель.