– Нет, всего лишь покрошить им мяса и дать свежей воды. И постарайтесь, чтобы они не выскочили из комнаты. – Он обратился к сидящим за столом: – Мне дали задание в редакции поехать на озеро Ретлснейк. Дэн, мне придется отклонить ваше предложение. Однако надеюсь появиться завтра у вас в мастерской с фотографом из нашей газеты. Дэн кивнул в знак согласия. Мягкий голос слева произнес: – Вам нужна компания? Я буду рада поехать с вами. Мы можем воспользоваться моей машиной. – Журналист повернулся и посмотрел в глаза Розмари Уайтинг – задумчивой, тихой Розмари, которая принесла его котам клубок шерсти для игры. В ее глазах было выражение, которое он не сразу понял. Он не знал, что она так привлекательна: глаза эти светились здоровьем, кожа цвета взбитых сливок и пушистые волосы делали ее весьма своеобычной. Поколебавшись, пожалуй чересчур долго, он поспешно сказал: – Конечно! Я буду вам благодарен за компанию. Если мы выедем после ланча, у нас будет достаточно времени на поездку и на обед в гостинице. Я должен выступить в качестве судьи на конкурсе, но это произойдет только завтра после обеда, и, таким образом, мы сможем поспать до полудня, а потом перехватим что-нибудь по пути домой. Мисс Руп продолжала решать кроссворд; ее губы были сжаты в одну, и весьма тонкую, линию. Одиннадцать Коко не хотел, чтобы я ехал, – сказал Квиллер Розмари, когда они отъезжали от «Мышеловки» в ее маленьком темно-голубом автомобиле. – Как только я стал собираться, он начал проявлять недовольство. Он посмотрел на свою компаньонку. Тогда, в «Мышеловке», ему показалось, что ей около тридцати, но при свете дня он поднял отметку до сорока с небольшим. – Вы великолепно выглядите, – сказал он. – Эта мука, которую вы сыплете во все, очевидно, помогает вам. Сколько уже существует ваш магазин здоровой пищи? – Два года, – сказала она. – После смерти мужа я продала дом и переехала из центра, вложив деньги в бизнес. – У вас есть дети? – Два сына. Они оба врачи. Квиллер еще раз с удивлением посмотрел на нее и прикинул: сорок пять? пятьдесят? – Скажите мне, – сказала Розмари, – что привело вас в «Мышеловку»? Он рассказал ей про «Колонку гурмана», о приглашении на вечеринку, организованную Робертом Маусом для любителей поесть, и о внезапной встрече с Джой, своей старинной подружкой. – Я полагаю, это было серьезно? – Вы чрезвычайно проницательны. Джой и я собирались одно время пожениться, это было много лет назад. – Он нажал на тормоза. – Извините, – сказал он. – Вы видели эту машину? Она ехала спокойно и, как только выехала на шоссе, погнала как бешеная. – Вы не думаете, что я поступила слишком смело, напросившись на это путешествие, мистер Квиллер? – Совсем нет. Я в восторге. Жалко, что я не подумал об этом раньше вас. И пожалуйста, зовите меня Квилл. Я тоже не буду звать вас миссис Уайтинг весь сегодняшний день. – У меня была причина навязаться вам. Я хочу кое-что обсудить с вами, но не сейчас – я хочу насладиться пейзажем. Пока они проезжали по сельской местности, Розмари замечала по дороге каждую мельницу, каждый сарай для кукурузы, стадо скота, каменный амбар, изгородь из рельсов, даже всякую выбоину в дорожном покрытии. У нее был приятный голос, и Квиллера расслабляло общение с ней. К тому времени, когда они прибыли в гостиницу «Ретлснейк», он совсем успокоился. Она заметила, что было бы неплохо, если бы их комнаты оказались рядом. Они хорошо проведут время, подумал он. Гостиница была старым, облупленным зданием, которое следовало бы сжечь еще полвека назад. По берегам в озеро свисали ивы, а по его гладкой поверхности плавали каноэ. До обеда Квиллер взял напрокат плоскодонку и прокатил Розмари по озеру – до противоположного берега и обратно. Во время коктейля они танцевали – что-то вроде тустепа. Квиллер придумал этот бессмертный безымянный танец лет двадцать пять назад и не собирался учиться новым. – По случаю праздника я отменяю на сегодня диету, – сказал он. Хотя гостиница и не была знаменита своей кухней, ее никто не превзошел по количеству блюд. На столах было расставлено тридцать различных видов закусок, заправленных одним и тем же острейшим соусом. В меню было десять бифштексов – исключительно рубленые, дорогие и безвкусные. Коктейль подавался в двухпинтовых пивных кружках. Он был густ, как желе. Булочки, бисквиты и пирожные были поданы к столу в разогревателях, которые имели температуру льда. К жареной картошке прилипла фольга, кое-где она даже проникла внутрь. Спаржа по вкусу не отличалась от брюссельской капусты, шпинат отдавал несвежим кухонным полотенцем. Миски для салата – гигантские, двенадцати дюймов в диаметре, прогорклые от ветхости – были наполнены пожухлыми листьями сельдерея и ломтиками парниковых помидоров. Но апофеозом вечера был буфет с двадцатью семью тортами, сделанными из полуфабриката. Все это было настолько удивительно, что ни Квиллер, ни Розмари даже и не подумали бы жаловаться. Сидя за чашкой того, что в гостинице «Ретлснейк» называлось кофе, Розмари начала разговор. – Я хотела бы поговорить с вами об Уильяме, – сказала она, – мы с ним добрые друзья. Старая леди в качестве друга и наставника не повредит молодому человеку, не правда ли? Ведь матери он может сказать далеко не все. Квиллер кивнул. – Уильям очень славный. И я уверена, что рано или поздно он найдет себя. Я знаю, он высоко ценит вас, потому и говорю вам это… Я беспокоюсь за него. Почему его нигде нет? Квиллер потрепал усы: – А почему вы встревожились? – Он вернулся вчера в одиннадцать, после того как побывал у матери, зашел ко мне и кое-что сказал. – Что же он вам сказал? – Он очень любопытен… – Я это знаю. – Он проанализировал недавние события в «Мышеловке». Он считает, что за этим что-то кроется. – Он заметил что-нибудь особенное? – У него есть что-то на Дэна Грэма, и он собирался это расследовать. Вообразил себя детективом. Вы знаете, он запоем читает всякие криминальные истории. Я посоветовала ему не вмешиваться в чужие дела. – Вы не знаете, что конкретно он имел в виду? – Нет, сказал только, что собирается зайти к Дэну вечером и раздавить с ним бутылочку: думал, ему удастся узнать что-то важное. – И он пошел? – Да, насколько я знаю. А сегодня утром… – Уильяма нет, – докончил Квиллер. – Я заходил к нему, постель была не смята, Уильям дома не ночевал, я в этом уверен. – А его машина стоит в гараже… Не знаю… Кажется, никто этим больше не обеспокоен. Мистер Маус говорит, что у него случаются «порывы». Миссис Мэрон – что на него нельзя положиться. А что вы об этом думаете, Квилл? – Если его не будет дома, когда мы вернемся, надо будет навести справки. Вы знаете, как связаться с его матерью? – Ее телефон есть в телефонной книге, я полагаю. У него есть еще невеста, или как это теперь называется? – Может, он уехал куда-нибудь с ней? Вы знаете, кто она и как ее найти? Розмари отрицательно покачала головой, и они оба замолчали. Потом Квиллер сказал: – Я и сам немного обеспокоен. По поводу Джой Грэм. Ее интересовал этот бакалейщик? Могла она поехать в Майами вместе с ним? – Мистер Гамильтон? Нет, не думаю. Ведь открывается ее выставка, а она так предана своему делу. – Дэн сказал, что получил от нее открытку. Она просит прислать летнюю одежду. Но она как-то сказала мне, что ненавидит Флориду. И я не знаю, кому верить. Как вы оцениваете ее мужа, Розмари? – Извините, мне никогда не нравился этот человек. И я думаю, всем остальным тоже. Вы заметили: за столом замолкает разговор, как только Дэн открывает рот? – Вы знаете, что происходит с рестораном Макса? – спросил Квиллер. – Это началось после того, как Грэмы поселились в «Мышеловке»? – По-моему, да. – Как вы думаете, может быть, в этом замешан Дэн? Он ревнивец? – Я не думаю, чтобы между Джой и Максом было что-нибудь серьезное. Они слишком откровенно проявляют свои дружеские отношения на людях. Если бы между ними что-нибудь было, они бы, наверное, старательно избегали друг друга за табльдотом. Кроме того, я думаю, Макс очень осторожен, не станет заводить роман. Он никогда не здоровается за руку даже с мужчинами. – Она захихикала: – Уильям говорит, что Макс из тех, кто сушит зубную щетку феном для волос. Квиллер раскуривал трубку, Розмари потихоньку попивала из своей кофейной чашки. Потом она сказала: – Вы думали когда-нибудь, что мистер Маус – одинокий и несчастный мужчина? – Не знаю, с чего бы ему быть таким, – сказал Квиллер. – У него ведь есть французские ножи и плита с восьмью конфорками. – Вы все шутите, – насупилась она. – Жена у него умерла, как вы знаете, а сердце его не лежит к профессии юриста: ему бы завести свой ресторан. Во вторник я приехала домой поздно и увидела свет в кухне. И решила выяснить, что там такое. Там был мистер Маус, он сидел за столом, сжав голову руками. На глазу он держал кусочек сырого мяса. – Кусочек его любимого филе, конечно. – Ну нет, я не продолжаю. – Пожалуйста, извините меня. – Он сказал, что сидел на скамейке возле реки и поскользнулся на пирсе, когда уходил. Это ведь довольно грустно – сидеть у реки одному, а? – Мне он дал другое объяснение, – сказал Квиллер. – Хотите потанцевать? Я тоже грустный, одинокий, несчастный мужчина. Они танцевали медленно и были задумчивы. Квиллер хотел было предложить прогуляться при лунном свете, как вдруг почувствовал полное изнеможение. Он встал на рассвете, ходил по рынку, потом это длинное путешествие на машине, гребля (он не брался за весла лет пятнадцать), а потом танцы и обильный ужин…