Когда сделка была завершена и Квиллер уже выходил из магазина, он сказал: — Элизабет, если Дерек решил какое-то время поработать у мистера Рэмсботтома, то, как мне кажется, ему следует заключить письменное соглашение. Кто ваш поверенный? — Он в Чикаго. — Достаточно ли хорошо вы его знаете, чтобы позвонить ему и спросить совета неофициально? — Он мой крёстный. — Тогда сделайте это! Она выбрала одну из игрушек. — Возьмите это для кисок — с приветом от меня. По пути домой Квиллер размышлял о змее, погубившей семью Даффа Кэмпбелла и собиравшейся теперь стать работодателем Дерека. Вопрос, каким образом было совершено зло, мучил Квиллера, а ненайденные ответы докучливей голода, жажды и москитов. Любое расследование нужно вести очень осмотрительно. Ни в коем случае нельзя засветиться: он слишком заметная фигура в обществе, и каждый его шаг обсуждается с превеликим удовольствием. Ответ могла знать Аманда Гудвинтер. Она сама занималась политикой и по какой-то необъяснимой причине на дух не выносила Честера Рэмсботтома. Аманда представляла город, он же — округ. Или можно было обратиться к Фрэн Броуди, дочери шефа полиции, строго конфиденциально… Но она всё ещё не вернулась из отпуска. А может, разговорить самого Броуди? Он, верно, не откажется пропустить стаканчик перед сном. Или призвать на помощь Полли? Её помощница — ходячая энциклопедия местных секретов. Есть ещё Лайза Комптон. Она, несомненно, знает. Её девичья фамилия была Кэмпбелл. Но станет ли она говорить? Селия Робинсон могла бы её расспросить. Они обе работают в организации, помогающей престарелым, — Селия там добровольная помощница, — к тому же они подруги. Кроме того, Селия обожает тайные задания. Да, Селия — это то, что нужно. Вернувшись в амбар, Квиллер увидел, что Юм-Юм исследует содержимое корзин для мусора, а Коко наблюдает за воронами из окна холла. — Вкусненькое! — объявил он, и оба сиамца незамедлительно направились на кухню. После того как они покончили с сухим кормом, Квиллер достал игрушку Элизабет и продемонстрировал кошкам, приговаривая: — Это прислала ваша подруга! Они следили за его движениями сонным взглядом, в котором не было ни искорки интереса, сидя рядышком друг с другом. Сиамцы лишь проявляли умеренное любопытство к новой эксцентричной выходке персоны, которая предоставляла им стол и кров. — Ну же! Давайте поиграем! Прыгайте! Оп-ля! Оп-ля! Сиамцы переглянулись, словно сомневаясь в здравости его рассудка. — Ну и ладно! — буркнул он и бросил игрушку в корзинку для мусора. Была суббота. У Полли сейчас первый сеанс с портретистом, и она, в синем шёлковом платье, сидит в высоком резном деревянном кресле на фоне кожаных корешков книг, унаследованных от семьи её покойного мужа; в руках у неё томик Шекспира. Картина ещё не была написана, а Квиллер уже видел её мысленным взором, и ему не терпелось услышать о деталях создания полотна. Между тем его внимание привлёк телефонный звонок. Это была Селия Робинсон. — Это вы? — спросила она. — Нет, это всего лишь автоответчик того, кому вы звоните. Она разразилась таким пронзительным смехом, что Квиллеру пришлось отнять трубку от уха. — У меня кое-что для вас есть, шеф. Ничего, если я привезу вам это прямо сейчас? — Да, пожалуйста. Надеюсь, вы не откажетесь от стакана фруктового сока? Сиамцы знали, что она едет через ельник, задолго до того, как показался маленький красный автомобиль. Квиллер вышел встретить Селию. — Посмотрите на заднем сиденье, — сказала она. — Это картина для моего зятя, а ещё у меня есть кое-что для вашей морозилки. Вы покажете мне эту картину?… Или там есть что-то такое, что не предназначено для моих глаз? — осведомилась старая леди лукаво. — Это искусство исключительно для взрослых, но мне кажется, что вы достаточно взрослая, чтобы взглянуть без ущерба для вашего морального облика, — изрёк он, приготовившись к новому взрыву оглушительного хохота. Затем, когда Селия поставила в холодильник коробочки с паштетом и картофельным салатом, он распаковал картину и показал ей «Белизну белого». — Что это такое? — спросила она, помолчав с минуту. — Снежинка, но не исключено, что эротический символ. — Вы меня дурачите, шеф. Почему это?… Как это?… — Это инталия. Рисунок вытиснен на бумаге. Не спрашивайте меня, каким образом. Я просто купил лотерейный билетик и выиграл. — Куда вы собираетесь это повесить? — Хороший вопрос, — ответил он и налил клюквенного сока в фужеры для вина. Они пошли с бокалами в гостиную и уселись там. Селия долго рылась в своей объёмистой сумке, прежде чем нашла визитную карточку. — Как вам это нравится, шеф? На карточке было напечатано: «Робин О'Делл. Ланчи, приёмы». — О, мои поздравления! — воскликнул Квиллер. — Приятное название, к тому же ассоциируется с Шервудским лесом. — Ну и шутник же вы! — рассмеялась она. — Значит ли это, что мистер О'Делл тоже участвует в деле? Селия кивнула со счастливым видом: — Мы будем партнёрами. Квиллер давно подозревал, что эта пожилая пара заведёт какое-нибудь общее дело. Они хорошо подходили друг другу. — Надеюсь, это не помешает… выполнению вашей секретной миссии? — О, нет-нет! Ни в коем случае! Не могу ли я сделать для вас что-нибудь прямо сейчас, шеф? — Да, можете. Вынимайте вашу записную книжку. — Он подождал, пока она выудит из сумки блокнот и ручку. — Есть земельный участок между Тревельян-роуд и рекой, ограниченный на севере Кладбищенской улицей и Бейс-лейн. Я не хочу афишировать свой интерес к нему, так что не могли бы вы сходить в окружной муниципалитет и выяснить, кто владеет участком? Если «Нозерн лэнд импрувмент», то, вероятно, это подставное лицо, и хорошо бы узнать фамилии владельцев фирмы. — Он пригладил усы: Квиллер готов был заключить пари на что угодно, что это Эксбридж, Янг и Золлер. — Это будет легко, — сказала Селия. — А если вам хочется задания потрудней, попытайтесь разговорить Лайзу Комптон относительно скандала вокруг Кэмпбеллов, который имел место несколько лет тому назад. В нём замешан член окружной комиссии Рэмсботтом. Глава одиннадцатая Был субботний вечер. Сиамцы уже пообедали по-королевски семгой и старательно намылись, когда Квиллер принёс из пикапа шашки и водрузил их на старинный столик из таверны. Кошки наблюдали за ним с высоты, как ястребы: Юм-Юм — с камина, а Коко — с высокого буфета. Как только двенадцать красных фигурок и двенадцать чёрных были расставлены на клетках, Коко спрыгнул вниз и приземлился на доску, расшвыряв фигурки во все стороны. Юм-Юм тоже спустилась и спрятала одну под ковер. — Кошки! — в негодовании завопил Квиллер. Собрав фигурки, он поместил шашки в надёжное место, прежде чем переодеться к обеду. Полли жила у реки в Индейской Деревне, как и многие их друзья. Квиллер и сам купил там кондоминиум, чтобы жить зимой, когда в амбаре обитать неудобно. Оттуда было рукой подать до таверны «Типси», где ограниченность меню искупалась превосходным качеством. Как только они пустились в путь, Полли сказала: — Боюсь, что в библиотеке нарастают волнения. — Из-за электронного каталога? Меня это не удивляет. — Мы предложили организовать занятия, чтобы научить читателей, как им пользоваться, но записались только двое. Причём молодые. А теперь трое волонтеров, которые не в ладах с новой системой, нас покинули. А ты же знаешь, в какой степени мы зависим от помощи добровольных помощников. В большинстве своём это люди преклонного возраста, и, по-видимому, они консервативны. — Если вы нуждаетесь в помощи, почему бы не пригласить на лето подростков? К тому времени, как они вернутся в школу, все уже приспособятся к автоматизации. Попроси у правления несколько лишних долларов на летнюю молодежную программу. В «Типси» было полно народа, но здесь не шумели — слышалось лишь глухое довольное жужжание. Квиллер и Полли уселись в главном обеденном зале под написанным маслом портретом Типси, чёрно-белой кошки основателя заведения. Ресторан был обставлен в сельском стиле, а немолодые официантки сочетали приветливость с расторопностью. — Бифштекс или рыба? До какой степени прожарить? Что-нибудь из бара? — У тебя сегодня первый сеанс? — спросил Квиллер. — На этой неделе я столкнулся с Полом Скамблом в Центре искусств, и он заверил, что писать тебя — одно удовольствие. Он сказал, что черты лица отражают мысли человека, а у тебя живой ум. — Как это мило с его стороны! Он добрый… Кстати о портретах — читал ли ты о Рэмсботтоме в колонке «Ньюсбайт»?