— У него хватало такта не привередничать… Знаешь, Квилл, у меня просто поджилки трясутся при мысли о приеме. — Что за чушь, Полли! Ты прекрасно владеешь собой, а теперь, после операции, стала ещё бодрее, энергичнее и обворожительнее. Подававшая им жаркое официантка не смогла сдержать улыбки при виде этой немолодой пары, державшейся за руки. — Нечего хихикать, — заявил ей Квиллер. — Это просто такой старинный средиземноморский обычай. Некоторое время они наслаждались аппетитным видом и тонким ароматом поданных блюд — фаршированных виноградных листьев для Полли и барашка, приправленного карри, Для Квиллера. Затем он спросил: — Что ты наденешь на субботний приём? — Белое вечернее платье с опалами. А ты будешь в килте и смокинге? — А что? Самый подходящий костюм. Торжественное открытие возрожденного из пепла отеля было таким значительным событием, что приглашенным полагалось явиться При полном параде. Пригласительные билеты стоили триста долларов — выручка шла на нужды окружного совета по образованию. Гостей ожидали шампанское, музыка и знакомство с обновленной гостиницей. — А я собираюсь писать обзор, — поделился Квиллер. — Фрэн Броуди подбивает меня на это. — Какая удачная мысль — дать отелю новое название! Учитывая его подмоченную репутацию… — В четверг это название появится на фасаде. Они переключились на более обыденные темы: — Театральный клуб открывает сезон премьерой «Ночь должна прийти»[6]. — Центр искусств так и не нашёл замены Беверли Форфар. — Селия Робинсон вышла замуж за Пэта О'Делла и переселилась в его дом на Приятной улице, так что квартира над каретным сараем опять пустует. Когда они покидали ресторан, Квиллер спросил: — Не желаешь ли заехать в амбар взглянуть на мой новый календарь? — Разве что на минуту. Мне пора кормить кошек. Они подъехали к амбару уже в сумерках. Казалось, весь мир погрузился в меланхолический голубой сумрак. Наступил тот чарующий миг между заходом солнца и появлением первых звезд, когда все замолкает в ожидании… — Волшебно, — вздохнула Полли. — Французы называют это l'heure bleue[7]. — У них есть духи с таким названием. Должно быть, прелесть… Потом они зашли в амбар посмотреть на календарь, а после Полли отправилась кормить заждавшихся её Брута и Катту. Квилл же, прихватив с собой сиамцев, наведался в застеклённый садовый павильон, где все трое просидели какое-то время в темноте. Кошки любили ночную пору. Они ловили неслышные для человека шорохи и движения в чаще деревьев. Неожиданно Коко насторожился. Подойдя к стеклянной стенке, он уставился на амбар, Через две-три минуты до павильона донёсся телефонный звонок. Квиллер поспешил в амбар и снял трубку с надрывавшегося аппарата. Звонила Селия Робинсон О'Делл, бывшая соседка, ещё недавно занимавшая квартиру каретном сарае. — Приветствую вас, шеф! — воскликнула она с молодым задором, удивительным для женщины почтенного возраста. — Как дела в амбаре? Как сиамцы? — Селия! Я пытался дозвониться до вас и поздравить со знаменательным событием, но не смог поймать. — Мы совершили маленькое свадебное путешествие. Ездили в Грин-Бей, к замужней дочери Пэта. У него уже три внука. — Как вам живётся на Приятной улице? — Замечательный дом с большой кухней, что теперь очень кстати: я собираюсь всерьёз заняться приготовлением еды на продажу. Конечно, я скучаю по каретному сараю — мне славно жилось там, и удобно было снабжать своей стряпней вас и ваших кошек. Но я и сейчас могу что-нибудь готовить для вас, а Пэт станет отвозить, когда будет работать у вас в саду. — Мы все трое заранее вам признательны. — И если понадобится выполнить… какое-нибудь конфиденциальное задание… — Я подумаю, как это организовать. Передайте Пэту мои поздравления. Скажите, что ему здорово повезло. Положив трубку, Квиллер в задумчивости пригладил усы. Похоже, агентурную сеть придется сворачивать. Природное любопытство не позволяло ему пройти мимо малейшего подозрительного обстоятельства, и он постоянно вмешивался в дела, которые совершенно его не касались, а Селия помогала ему оставаться в тени. Эта почтенная старая леди, вызывавшая у всех безоговорочное доверие, была идеальным тайным агентом. Она обожала детективные романы и с восторгом добывала сведения для Квиллера Секретные задания, телефонные разговоры на условном языке, спрятанный в продуктовую сумку диктофон, конспиративные встречи в супермаркете Тудлов — все это приводило её в экстаз. А теперь, став почтенной матроной, сможет ли она заниматься всем этим? Квиллер проводил свои расследования неофициально. Преступления пробуждали в нем непреодолимое любопытство ещё с тех пор, когда он работал репортером уголовной хроники в Центре, Гдетотам (так местные жители называли крупные города, лежащие к югу от Мускаунти). За последние годы ему удалось раскрыть немало запутанных дел в Пикаксе и завоевать доверие и дружбу шефа местной полиции. Квиллер был уверен, что их связь не порвётся независимо от того, будет у него тайный агент или нет. ГЛАВА ВТОРАЯ 1 сентября, вторник. Не будите спящую собаку. Квиллер написал тысячу слов для своей колонки, приветствуя наступление сентября, и призвал читателей присылать стихи собственного сочинения, посвященные девятому месяцу года. «Лучшие из них будут напечатаны в газете, и авторы получат карандаш Квилла с золотым тиснением». Все знали о том, что любимое орудие Квиллера — толстые жёлтые карандаши с мягким графитовым стержнем. — Пытаешься, как всегда, спихнуть часть работы на подписчиков, — съязвил главный редактор. — Активное участие читателей — непременное условие игры. Для них в этом заключается половина удовольствия. — А кто будет платить за карандаши, которые ты раздариваешь налево и направо? — Можешь вычесть из моего мизерного заработка. 2 сентября, среда. Цыплят по осени считают. В здании городского совета состоялось заседание Бустерс-клуба, проходившее за ланчем. Комитеты отчитывались о ходе подготовки к Фестивалю Марка Твена, назначенному на октябрь. Намечались парад, кадриль, лекции, конкурсы и многое другое. «Президентскому» люксу на третьем этаже пикакского отеля решено было присвоить имя писателя. Высказывались предложения назвать в его честь и одну из улиц, но оно не вызвало у горожан энтузиазма. Они жаловались, что постоянное переименование улиц приводит к путанице и лишним затратам. Квиллер почтил заседание своим присутствием и съел непременный суп с сандвичем, но от каких-либо комментариев и предложений воздержался. 3 сентября, четверг. И на собачьей улице бывает праздник. Крупным событием в жизни сиамцев стал приезд грузовика, доставившего стулья для бара. Раньше у стойки стояли табуреты; они были немногим удобнее скамеечек, на которых сидят доярки, и всё-таки гости Квиллера предпочитали скорее ёрзать на них, нежели утопать в глубоких креслах. Новые предметы меблировки обладали целым рядом преимуществ. У них были спинки, мягкие сиденья, и они вращались. Табуреты тут же отправили на дешёвую распродажу. Как только грузчики уехали, явилась «инспекция». Два влажных носа тщательно исследовали каждый дюйм новой мебели, после чего оба проверяющих свернулись на мягких сиденьях и крепко уснули. Стулья заказала Фрэн Броуди, помощница Аманды и, что не менее важно, дочь шефа полиции и одна из самых блестящих молодых жительниц Пикакса. А в пятницу она обещала провести Квиллера по восстановленному отелю и всё ему показать. 4 сентября, пятница. Маленькую лошадь легко чистить. Квиллер покормил кошек, налил им свежей воды, вычесал их, вычистил их туалет и дал наставление на день: «Не забудьте помыть за ушами. Пейте побольше воды — это полезно для организма. Ведите себя прилично». Сиамцы смотрели на хозяина пустым взглядом, ожидая, когда он уйдёт и можно будет наконец забраться на стулья и спокойно выспаться.