— Умница… хороший! — приласкал Квиллер пса. — Это папин пёс, — сказала Ненси. — Пожалуйста, садитесь вот сюда. — Она смахнула пыль с двух кресел и торопливо подобрала какие-то мусоринки с пола. — Вы не будете возражать, если я запишу ваше интервью? — Он положил маленький диктофон на стол, но в следующее же мгновение диктофон был сброшен на пол взмахом собачьего хвоста. — Конечно, можно привязать его на цепь во дворе, но остальные собаки поднимут такой лай, что не дадут нам поговорить, — извиняющимся тоном объяснила Ненси. — Корки, марш в другую комнату! — Она рукой указала ему, куда идти, и пёс, послушно отойдя на шесть футов, растянулся на полу, положив голову на передние лапы. — Вы знаете, как обращаться с собаками, — похвалил её Квиллер. — А как это стало вашей профессией? — Просто я прожила два года на Аляске, а вернувшись домой, купила сани и пару сибирских лаек. Они поменьше, чем аляскинские, зато сильнее и проворнее. — Её негромкий журчащий голос, казалось, крепчал и становился увереннее, когда она говорила о том, что близко её сердцу. — Выходит, вы первая, кто продемонстрировал здесь этот вид спорта? — Это было нетрудно. Всем сразу стало ясно, какое это удовольствие — промчаться на собачьей упряжке в хороший зимний день. Приглашаю вас покататься со мной сразу после снегопада. — А как вы возите пассажиров? — Вы сядете в корзину, а я буду править собаками. — Хмм… — хмыкнул Квиллер, представив себе, насколько глупо он будет выглядеть сидящим в корзине, в которую впрягут свору собак. — А что, все ездовые собаки столь же резвы, как ваши? — Если это хорошие ездовые собаки, то да. И к ним следует относиться по-особому. Мои собаки рождены быть ездовыми, именно ездовыми, а не домашними, и я люблю их, словно мы одна семья. — Что ещё необходимо хорошей ездовой собаке? — Твёрдые мускулы. Хорошая поступь. И им должно нравиться работать в одной упряжке. — Тренировка собак — это ведь своего рода наука, — заметил Квиллер. — Не знаю, но думаю, занятие это требует большого терпения. — Согласен. А сколько собак должно работать в одной упряжке? — На Аляске я видела и по двадцать, но я обычно езжу на восьми. — А как вы ими управляете? — Только голосом. Они обучены понимать команды. Хотите кока-колы, мистер Квиллер? Он ответил утвердительно, хотя кока-кола и чай располагались на самых нижних строчках перечня употребляемых им напитков. Открывая банку с кока-колой, Ненси увлеченно продолжала объяснять Квиллеру особенности езды на собаках. Стеснительная, молчаливая, почти что запуганная молодая женщина совершенно преобразилась, рассказывая о своей работе, — стала энергичной и уверенной в себе. — У каждой собаки есть партнер. При подборе пар принимают во внимание размах шага и особенности характера. Очень интересно наблюдать, как собаки привыкают работать в паре. — Но это адская работа! — Да, но мне нравится кормить их, вычесывать, приобщать друг другу, даже убирать за ними. А у вас есть собаки? — У меня кошки. Две сиамские кошки. И когда же состоятся гонки? — После Рождества. Мы уже вовсю тренируемся. Вы, вероятно, видели на сельских дорогах собачьи упряжки, которые тащат тележки на колесах. Собаки чувствуют приближение снега, потому становятся все азартнее. — Она протянула ему фотографию собачьей упряжки, тянущей сани по снегу. Казалось, только четыре из тридцати двух собачьих лап касались земли. — Такое впечатление, будто они летят по воздуху! — в изумлении сказал Квиллер. Готовность восторгаться, сочувственная манера слушать собеседника, проявление искреннего интереса к обсуждаемой теме — все эти приёмы, которыми должен владеть хороший репортер, были пущены в ход, и постепенно Ненси успокоилась. Квиллер, казалось, понимал даже язык её телодвижений. «Спокойно! — внушал он себе. — Она ведь абсолютно беззащитна». Придав голосу деловой тон, он спросил: — Вы учились в ветеринарном колледже? — Я собиралась, но вместо этого вышла замуж — тайно от родителей. — И как они к этому отнеслись? Она бросила взгляд на диктофон, и он сразу же его выключил. — Ну как… папа буквально взбесился, а у мамы обнаружили рак. Я стала сиделкой при маме и вела хозяйство в их доме. — Она облизнула пересохшие губы и добавила: — Дон не захотел иметь жену по совместительству. — Из-за этого вы разошлись? Она кивнула. — После смерти мамы я уехала на Аляску, чтобы прийти в себя, и только езда на собаках вернула меня домой. — А ваш отец, как он воспринял ваше возвращение? — О! Его дела шли прекрасно! К нему три раза в неделю приходила домработница, он приобрел новый трактор, комбайн со стереосистемой в кабине и полмиллиона долларов потратил на покупку дренажных колец. Он стал намного ласковее со мной и выделил мне участок земли для передвижного дома и собачьих будок… Не знаю, зачем я вам все это рассказываю. Думаю, потому, что вы умеете слушать… — У меня самого была масса неприятностей в жизни, — сказал он. — Хочу спросить вас вот о чем, ваш отец играет в азартные игры? — Если считать азартной игрой футбольный тотализатор в нашей таверне, то да. Но он в жизни не купил ни одного лотерейного билета… Хотите ещё кока-колы? — спросила Ненси после того, как Корки подошёл к ним, махнул хвостом и банка, стоявшая перед Квиллером, очутилась на полу. — Нет, спасибо. Покажите мне лучше, как выгладят сани. Сани семи футов длиной, похожие на корзину, установленную на полозья, стояли в небольшом бревенчатом сарае, где хранились разные приспособления для уборки снега. — Сани сделаны из березы и дуба, — сказала Ненси, — это рукоятка, а это тормозная доска. Они приклеиваются друг к другу, дополнительно крепятся винтами и сыромятным ремнем. Перед каждым сезоном я покрываю их лаком. — Произведение искусства, да и только, — заключил Квиллер. — А теперь представьте меня своему семейству. Собаки ждали их прихода. Щенки в огороженном вольере оживленно возились, прыгали, бегали друг за другом. Собаки же старшего поколения подняли сильнейший лай, который Ненси уняла, обратившись к ним с каким-то тайным словом. Гибкие, поджарые, длинноногие, различной расцветки, с отметинами разных цветов, лайки казались симпатичными существами, а косо поставленные глаза придавали их мордам особую привлекательность. — Эти двое — вожаки, Терри и Джерри. Они капитаны своих команд, очень сообразительные. Спанки и Криш — рулевые, они бегут сразу перед санями. Квиллер и Ненси одновременно обернулись, чтобы посмотреть на полицейский автомобиль, въезжавший во двор. Это была машина шерифа, и из неё вышел офицер в широкополой шляпе. — Привет, Дон! — обратилась к нему Ненси. — Это мистер Квиллер из газеты. Квиллер, от которого не ускользнула сдержанная и даже недовольная реакция помощника шерифа на его присутствие, сказал: — Точно знаю, что мы с вами встречались. Вы оказали мне помощь после бурана два года назад. Помощник шерифа кивнул. — Мистер Квиллер собирается написать о моих ездовых собаках. — Но мы придержим материал до снегопада. Я буду работать над статьей и позвоню вам, если потребуется что-то узнать или уточнить. Прекрасные животные. Увлекательный спорт. Отличное интервью. — Сказав это, он направился к машине. — Не уезжайте! — запротестовала Ненси. — Я должен ехать, мне пора кормить кошек, — объяснил он, сославшись на причину, которая всегда была понятна всем. Ненси пошла проводить его до машины. — Гарри говорит, что вы живете в большом доме миссис Гейдж, это так? — поинтересовалась она. — Да. Я снял этот дом у её внука Джуниора Гудвинтера. — Он заметил блеск в глазах Ненси, объяснив его внезапно нахлынувшими воспоминаниями о школьных танцевальных вечерах, однако причина оказалась совсем в другом. — Я часто бывала в этом доме, — сказала она, — он огромный! — И вы знали миссис Гейдж? — Ещё бы! Мама служила у неё экономкой и каждое Рождество брала меня в дом на праздник с лакомствами и шоколадом, а миссис Гейдж всегда припасала для меня подарок. — Это характеризует её с хорошей стороны, — сказал Квиллер. — А что вы сами думаете о ней? — Ну, как вам ответить… она не ласкала меня и не сюсюкалась со мной, но она была… хорошей. Теперь у него появилось ещё одно подтверждение неординарности Эвфонии Гейдж и ещё одна причина для того, чтобы позвонить во Флориду и задать несколько вопросов её разговорчивой соседке. — Вы любите яблоки? — спросил он у Ненси, садясь в машину и протягивая ей коричневый бумажный пакет. Дома его самым тщательным образом обнюхали сиамцы. Несколько часов, проведенных в обществе Корки и двадцати семи сибирских лаек, свидетельствовали о полном его падении. Обонятельное расследование вскоре было прервано телефонным звонком. — Привет, Квилл! — зазвучал в трубке возбужденный голос Джуниора Гудвинтера. — Хочешь услышать хорошую новость?