— Я не представляю её на санях с собачьей упряжкой. На вид она такая хрупкая… — Она очень проворная, ну прямо жокей, а это основное для гонщика. А что вы скажете по поводу исчезновения её отца? — Пока рано делать какие-либо заключения. — А её бывший муж… просто ничтожество. Бросить такую девушку!.. — Если она захочет поговорить со мной, набери мой номер, хорошо? — Конечно. Я понимаю, вам ведь надоедает куча разного народа. Квиллер положил десятидолларовую банкноту на прилавок: — Сдачу оставь себе и присовокупи её к тем деньгам, которые ты собираешь на новые стулья. Пока, увидимся в понедельник вечером. Из кафе он направился прямо в полицейский участок в деловой части Пикакса, которым руководил его приятель Эндрю Броуди. Броуди встретил его шутливой репликой: — Если ты намеревался попить кофе на дармовщинку, то опоздал. Кофеварка пуста. — Ложный вывод, — ответил Квиллер. — Основная цель моего визита — выяснить, занят ли ты своим прямым делом — наклеиванием штрафных талонов за нарушение правил парковки и взятием под стражу граждан, сжигающих листья на улицах, вот так-то, Энди. Уборочная машина будет работать в вашей части города с завтрашнего дня. Броуди посмотрел на него с интересом и сказал: — Об этом позаботится жена. — Ну-ну, теперь я наконец понял, почему ты такой ярый сторонник матриархата. Но полагаю, тут есть ещё какая-то причина. Броуди нахмурился: — Чему ещё я обязан твоим визитом, кроме листьев? — Ты знаешь человека по имени Гил Инчпот? — Фермер-картофельник, предместье города Брр. — Точно. Его дочь встревожена. Сам он исчез. Бросил собаку. Пропал как раз в тот момент, когда надо убирать картофель. — Это по части шерифа, — поучительным тоном заметил Броуди. — Она обращалась с заявлением к шерифу? — Она разговаривала с его заместителем Доном Финчером. — Вот уж истинный болван! Я как-то работал с шерифом и лично убедился в этом. — Так вот, этот болван просто отмахнулся от неё, сказав, что Инчпот пьянствует где-нибудь на стороне. — Дочери следует обратиться с заявлением в полицейский участок. Они работают по трём округам. Ты знаешь номер водительского удостоверения пропавшего автомобиля? — Нет, знаю только, что это голубой форд-пикап, а также знаю адрес Инчпота на тот случай, если ты захочешь уточнить его, пустив в дело этот дорогостоящий компьютер, которым тебя оснастили налогоплательщики. — Думаю, ты бы точно так же поступил на моем месте, — сказал Броуди, — я установлю номер машины и передам его на пост полиции штата. — Как это умно, Энди! Ты действительно отличный работник! Если ты будешь баллотироваться на пост мэра, я берусь организовать твою предвыборную кампанию. Броуди снова сдвинул брови: — Мне страшно хочется, чтобы Дон Финчер получил хорошего пинка под зад, больше мне ничего не надо. Глава шестая Возвращаясь домой после встречи с шефом полиции, Квиллер обнаружил, что Гудвинтер-бульвар совершенно преобразился. Все листья с тротуаров и газонов перед домами были сметены в канавы, откуда их в субботу должны будут вывезти. Позади особняка Гейджев стояла уборочная машина и трое старательных парней специальными приспособлениями сгребали листья в кучи. — Кто вас нанял — Джуниор Гудвинтер? — обратился Квиллер к одному из них, чувствуя себя виноватым из-за того, что сам не позаботился об уборке заднего двора. — Пришлите счёт мне, но прежде ответьте на один вопрос: что будет дальше с этими громадными кучами? — Завтра мы придём опять. У нас кончились мешки, — ответил один из рабочих. — Сегодня просто сумасшедший день. Все торопятся избавиться от листьев до снега. — А вдруг вечером поднимется сильный ветер и опять разнесёт листья по двору, что тогда? — Нам придётся потратить ещё один день, а вы получите ещё один счёт, — с хохотом ответил парень. Молодые люди с шутками снова принялись за работу, а Квиллер, загребая ногами и шурша листьями, что сразу навеяло на него воспоминания о далеком и беззаботном детстве, зашагал по двору. Вдруг боковым зрением он заметил, что кто-то продирается сквозь кусты, отделяющие его двор от соседнего. Он уже приготовился закричать «Прочь!», но тут же узнал сына поверенного. Строгим голосом Квиллер спросил его: — Что вам здесь нужно, молодой человек? Тимми Вилмот поднялся с земли. — О'Джей не у вас? — Не имею чести знать никого, кто носил бы это имя. — Это наш кот. Огромный рыжий кот. У него плохо пахнет изо рта. — Ему бы лучше здесь не околачиваться! — сказал Квиллер с угрозой в голосе. — А вдруг его всосало в пылесос, которым убирают листья? — Мальчик тревожно оглядывал задний двор Квиллера. — Да вот же он! О'Джей! — Тимми помчался по газону к куче листьев, на которой, умело используя приемы маскировки, развалился кот цвета апельсинового конфитюра. Схватив ошеломленного кота поперек брюшка, мальчишка потрусил назад, к своему двору, оранжевый хвост котяры при этом болтался между его колен, а четыре оранжевые лапы растопырились в разные стороны. Мальчишка добрался до живой изгороди и пролез под ней на свою территорию. В вестибюле Квиллера встретили сиамцы. И в волнении стали его обнюхивать. Их носы, подобно тому, как счётчик Гейгера определяет источник радиации, обследовали каждый квадратный дюйм его одежды, а усы как бы регистрировали то, что они учуяли, — недавний контакт с собачьим доктором. Пройдя осмотр, он выложил сиамцам на тарелку жареную говядину и костистого голавля, принесенных из ресторана Дели Тудл, поставил её у кухонного стола и включил радио, намереваясь услышать прогноз погоды, но вместо него услышал объявление совершенно иного содержания: «Завтра вечером, в канун Дня Всех Святых, на улицах Пикакса могут появиться ряженые. В соответствии с решением городского муниципалитета хождение по домам разрешается в течение полутора часов, от шести до семи тридцати. Маленькие дети без сопровождения взрослых появляться не должны. А дети постарше не должны ходить поодиночке, только группами не менее двух человек. В целях безопасности рекомендуется выполнять следующие указания: ходить только по тротуарам; не выбегать на проезжую часть улиц; не заходить в дома, куда вас будут приглашать; не одевать долгополые одежды, чтобы не запутаться в них и не упасть; не есть предложенных угощений, пока их не проверили родители или другие ответственные лица. Булочки и пирожные должны быть только в упаковке. Счастливого Хеллоуина!» Квиллер повернулся к кошкам, которые умывались после трапезы: — Вы слышали? Думаю, мы более приятно проведём время, если останемся дома и займёмся какими-нибудь домашними делами. В субботу вечером, прослушав обращение к горожанам в третий раз, он отправился на Тудл-базар и купил бушель яблок. Вернувшись домой, он услышал телефонный звонок и в подтверждение этого увидел, как Коко мечется взад-вперёд, вспрыгивая при этом на стол. — Всё, всё! — успокоил его Квиллер. — Я слышу и знаю, в чём дело. Из трубки послышался голос Джуниора: — Где ты ходишь в такую рань? Или ты не ночевал дома? Я тебе звоню уже в четвертый раз. — Я выходил купить яблок для ряженых. — Яблок?! Ты часом не спятил? Они швырнут яблоки тебе в лицо. Да ещё побьют стекла! — Ну, это мы ещё посмотрим, — мрачно ответил Квиллер. — Какое у тебя ко мне дело? Ты уже на работе? — Нет, пойду попозже, а сейчас хочу предложить тебе небольшую поездку. Как ты на это смотришь? — А куда? — На кладбище Хилтоп. Там вчера похоронили бабушку. Тихо, без шума и помпы. — Почему так? — В своём последнем завещании, которое хранится в конторе Вилмота, она изъявила желание не устраивать ей пышных похорон и обойтись без плача и стенаний, без цветов и волынок. — Её последнее пожелание — прямо-таки удар, нацеленный в самое сердце Энди Броуди, — сказал Квиллер. Для шефа полиции не было большего удовольствия, чем поиграть на волынке во время свадебных и погребальных церемоний. — Это бабушкина месть полиции за бесчисленные штрафные талоны, которые, впрочем, она никогда не оплачивала. — А почему ты решил отправиться на кладбище сегодня утром? — Просто потому, — ответил внук усопшей, — что присутствие при погребении только лишь братьев Динглберри и экскаваторщика, закопавшего могилу, не очень почтительно по отношению к бабушке. Так ты поедешь? Я сейчас буду!