– Сейчас займусь, – пообещала я. – Вика, посиди, пожалуйста, с Петровым в его кабинете. Веня, приставь к ним человека. Греков взглянул на одного из молодых мужчин, тот кивнул и легко вытеснил Илью в коридор. Петров не стал спорить. Сами знаете, Илью Николаевича не волнует то, что не связано с его научным трудом, он не из тех людей, которые будут спрашивать, по какой причине в его квартиру ворвались посторонние и приковали его жену к креслу. Петрову это категорически неинтересно. – Вы сказали, что вызвали полицию и «Скорую», так как видели из окна своей спальни, что на Егора наехало «Рено» зеленого цвета, за рулем которого сидела блондинка в красной куртке и кепке. Так? – спросила я у Лады. Та молча кивнула. – Враки! – возмутилась я. – Вы все выдумали! И я побежала не по тому следу, решила, что Егора сбила мать Алины, она как раз была одета в алую куртку и приехала на машине цвета «бирюзовая лагуна». Но, Лада, вы действовали впопыхах и на самом деле хотели убить Настю. Гудкова вопреки вашему строжайшему запрету решила выйти замуж за Кострова и во всеуслышанье при большом количестве людей объявила о своих намерениях. Настя узнала, кто был партнером Лукьянова. Она что-то имела на вас? Раздобыла какие-то бумаги? Ладно, молчите, я все равно знаю, что это так. И вы решили срочно убрать взбунтовавшуюся «дочь». Все думали, что уставшая после презентации героиня праздника спит в своей комнате, а вы спустились вниз и стали ждать, когда Настя выйдет во двор, отлично зная, что маниакально аккуратная Гудкова не оставит мусор дома. Егор решил помочь любимой, поэтому сам потащил мешок на помойку. Олег Расков испортил своим безумным коктейлем его парку, и субтильный Костров, натянув куртку Насти, накинув на голову капюшон с меховой опушкой, вышел навстречу своей смерти. Полагаю, вы взяли машину покойного Гриши. Ключи от нее до сих пор висят на вешалке. Выгнать автомобиль из гаража на соседней улице минутное дело. Совершив злодеяние, вы быстренько поставили машину назад и поторопились в квартиру, прикидывая про себя: на дворе ночь, все спят, свидетелей наезда нет. Представляю, как вы ошалели, когда увидели, что Настя жива. И вы никак не могли наблюдать из окна своей спальни улицу! Придумав рассказ для полиции, вы в спешке забыли, что накануне поменялись комнатами с закапризничавшим Ильей Николаевичем, а из его опочивальни можно наблюдать исключительно двор. – Случаются глупые оплошности, – вздохнула Лада, – само как-то вырвалось. На секунду мне стало тревожно. Вот уж не думала, что Адал так легко сдастся! Но я решила ее дожать: – Вы вызвали полицию, а ее сотрудники сочли происшествие обычным наездом и не особо забеспокоились. – На то и был расчет, – кивнула Лада. – Ночь, водитель, очевидно, пьян… Стандартная, в общем, ситуация. – Увы, да, – согласилась я. – Однако Настя, полагаю, заподозрила неладное. А вы ни на секунду не отпускали ее от себя, в прямом смысле слова держали за руку. Вот откуда у Гудковых были деньги на хорошую жизнь! Конечно же, Адал знала, где хранятся добытые бандой средства. Правда, вы действовали аккуратно, не швырялись миллионами, со стороны казалось, что Лада, Илья Николаевич и их дочь с зятем живут скромно, как большинство россиян, но на самом-то деле у вас имелся огромный «золотой запас». Пардон, я отвлеклась… Убив по ошибке Кострова, вы поняли: Настя после смерти жениха станет вдвойне опасной. Думаю, в тот момент, когда мы с Гудковой сидели в этой кухне, вы неожиданно вернулись домой. Квартира огромная, вы приобрели ее после смерти Лукьянова, переехав из небольшой двушки в шикарное жилье. Наверное, ваш гуру был против такого поведения? Он не хотел, чтобы Адал светилась, тратя средства на шикарные бытовые условия? Лада кивнула: – Сергей в последний год перед смертью окончательно свихнулся. Он и раньше-то был с небольшим сдвигом, практиковал разные психотехники, голодал неделями и твердил, что мы обязаны поддерживать тех, кто дал ему знания. Большая часть полученных нами денег прямиком шла в маленький городок на границе с Китаем – там есть поселение, где старики обучают людей владеть своим телом и мыслями. Сначала Лукьянов отправлял учителям сотую часть дохода, но доля все увеличивалась и к моменту кончины Сергея достигла почти девяноста процентов. Наш «гуру» стал требовать, чтобы мы ходили в рубище, питались горсткой риса в неделю и постоянно медитировали. Но самое ужасное – китайцы требовали все больше денег. Сергей стал чаще организовывать налеты и пару раз ошибся. Если прежде Лукьянов тщательно планировал дела, то в год своей смерти принялся, что называется, гнать коней. А жадность до добра не доводит. Если говорить конкретно о нас, то любая попытка сделать свою жизнь чуть более комфортной вызывала у Сергея припадок ярости. Сам он жил в тесной норе и от остальных требовал того же. Да, после его гибели мы переехали сюда и наконец-то стали жить в нормальных условиях. – Эксплуатируя Настю и Гришу! – возмутилась я. – Шантажируя их, запугивая брата с сестрой разговорами типа: «Заботьтесь о нас, исполняйте любые наши прихоти, иначе расскажем о вашем участии в банде и о том, кто вы друг другу на самом деле». Бедный Гриша в конце концов умер от инфаркта. А вот Настя нашла себе любимого человека и забеременела. О том, что «дочка» ждет ребенка, вы узнали, подслушав случайно ее слова, обращенные ко мне. А еще Настя в моем присутствии бросила фразу: «После смерти Егора отпала необходимость притворяться». Настя раскусила вас! Но чтобы окончательно вывести вас на чистую воду, ей требовался помощник. Спиридонова ее подвела, и тогда Гудкова решила открыться мне. Вы неожиданно вернулась домой и услышали, как она говорит: «Слушай, а давай попьем чаю с вареньем? Ты иди на кухню, а я принесу из кладовки банку. Потом начну каяться…» Вы мгновенно ринулись в чулан, поставили лестницу, сняли с антресоли ласты, пакет с тряпьем, чугунный утюг, положили все это на пол и притаились у полок. Лишить Настю сознания при помощи одного из приемов лук-до для вас было плевым делом. И вы бесшумно ушли в полной уверенности, что «дочь» непременно умрет, а ее кончину примут за несчастный случай. Но в спешке совершили несколько ошибок: не погасили свет на антресоли, не подумали, что находившийся в глубине полки чугунный утюг никак не мог упасть сам, не смогли быстро повесить лестницу на место, оставили ее стоять у полок. Мне сразу показалось, что дело нечисто, и в голове мелькнула мысль: если Гудкову хотели убить, то орудовал кто-то свой, знавший, что в чулане, куда она пойдет за вареньем, есть антресоль, набитая барахлом, и стремянка. Я на секунду умолкла, вздохнув про себя: мне следовало сосредоточиться на этом соображении, но оно промелькнуло молнией и исчезло. А жаль. Ладно, продолжим повествование о преступлениях Адала: – Настя умерла, «мамочка» вздохнула свободно. Но слишком упорная госпожа Романова добралась до Елизаветы Майской. Женщиной, которая толкнула Лизу на пешеходном переходе, были вы, Лада. Я все думала: как убийца узнал о нашей предстоящей встрече с учительницей биологии? И поняла! Во время моего телефонного разговора с Викой Мамаевой сработала очередная шутка Макса, очень громко закричала «напоминалка» моего нового телефона. Я никак не могла отключить функцию, Мамаева злилась, а из трубки продолжало нестись: «Встреча с Елизаветой Майской. Не забыть! Кафе «Будильник»! В восемнадцать пятнадцать!» Когда Вика, окончательно потеряв терпение, отсоединилась, я услышала тихий щелчок, и лишь затем понеслись короткие гудки. В вашем доме из-за страха Ильи Николаевича перед облучением стоят допотопные аппараты. Вы, подслушав нашу беседу, получили полную информацию. И успели убить Лизу до встречи со мной. Зачем вы убрали Майскую? Наверное, нет нужды отвечать на этот вопрос пространно: у Елизаветы с Гудковым был роман, она знала его тайну. Лада попыталась пошевелить закованными руками. – Я уже говорила, что психическое состояние Лукьянова становилось все хуже, у него в голове зрели, как ему казалось, гениальные идеи. Одна из них – рождение от членов «семьи» детей, которые по достижении пяти лет будут переданы на воспитание китайцам и вернутся в Москву просветленными, обученными бойцами. Юные воины под руководством Лукьянова станут добывать деньги для расширения влияния старейшин. – Он псих! – воскликнул Веня. Художница опустила уголки рта. – Очевидно, есть силы, которые не дают воплотиться идеям безумных людей. У Спиридоновых родился ребенок с мышечной дистрофией. Настя и Григорий по понятным причинам не могли родить здоровых детей, поэтому Сергей разрешил Грише и Елизавете зачать малыша. Но отпрыск Майской родился умственно отсталым. – А Вера? – поинтересовалась я. – С какого бока в эту историю попала бедняга Скворцова со своей дочкой Алиной? Лада поерзала в кресле. – Вера близкая подруга Кати, дочери Валентины Петровны, единокровной сестры Сергея. Она знала, что Воробьева работает гинекологом в частной клинике, и обратилась к врачу с деликатной просьбой: ей не удается забеременеть, и свекровь сживает невестку со свету за бесплодие. Но Вера проверялась и знает, что у нее с репродуктивной системой все в порядке, значит, проблема у мужа. Однако супруг и его мать не поверят ей, если сказать им правду, надо непременно родить ребенка. Доктор увидела на фотографии Скворцова и ахнула – тот был похож на Григория Гудкова, словно близнец: рыжий, веснушчатый, зеленоглазый. Воробьева доложила об этом факте брату, а тот приказал, не ставя никого в известность, использовать в качестве донорской сперму Гудкова. Буквально за день до обращения Веры в клинику Валентина Петровна делала необходимые манипуляции Лизе Майской, у которой не получилось завести малыша обычным путем, так что нужный биологический материал у гинеколога был под рукой. В результате на свет появилась Алина, такая же больная, как и маленький Гриша. Похоже, в роду Гудковых была какая-то генетическая аномалия, оба ребенка от Григория родились умственно отсталыми. Вообще-то Лукьянов хотел включить Веру Скворцову в «семью», но не успел. И не узнал, что его план по взращиванию идеальных бойцов потерпит крах. Он погиб при пожаре до того, как женщины родили детей. Семья Скворцовых воспитывала Алину до тех пор, пока свекровь не догадалась сделать анализ ДНК и не выгнала невестку с бастардом прочь. Я кивнула: – Верно. То же самое мне сообщила и сама Скворцова. Вера пыталась выжить, но потом ей стало ясно: они с Алиной могут просто умереть от голода. И тогда вконец отчаявшаяся мать надумала обратиться к Грише, наивно полагая, что тот, узнав о существовании родной дочери, даст немного денег на ее содержание. Но Вера не знала, что Гудков умер. Координаты донора находит лучшая подруга Екатерина. Лада сдула со лба прядь волос. – Да, Вере помогла Катя, дочь Воробьевой. Она не знает, чем занимались мать и дядя, и не вовлекалась в дела Лукьянова – против этого категорически возражала Валентина. Сестра во всем подчинялась брату, но тут проявила несгибаемое упрямство: ее дочка и сын были вне жизни «семьи». Катюша тоже гинеколог, долго работала у матери ассистенткой, ей было несложно узнать данные донора Веры. Она не имела понятия, что связывает Гришу с Валентиной Петровной, для нее тот был всего лишь клиентом с проблемой. Наверняка Катя порылась в архиве, нашла там карточку Гудкова и дала Вере его адрес. Конечно, за годы, прошедшие после обращения Григория к Валентине Петровне, он мог переехать. Но подруги не подумали о такой возможности, как и о наличии у него жены. И уж тем более не помышляли о смерти биологического отца Алины – Гриша был не в том возрасте, когда умирают. – Чистая случайность, что Вера явилась для разговора в день презентации картины, когда Настя решила во всеуслышанье объявить о помолвке с Егором, – вздохнула я. – И странно, что вы оставили ее в живых. Ведь видели же Веру на лестнице, застали нас в тот момент, когда я не пускала мать с девочкой в квартиру. – Блондинка в красной куртке? – спросила Лада. – Я не знала, кто она. И от Веры никакой угрозы не могло исходить – она не слышала ни про Лукьянова, ни про «семью». Ее, родись Алина нормальной и останься Сергей в живых, втянули бы в дело позже, Скворцова идеальный вариант для шантажа. – Лампа! – вдруг странно высоким голосом позвал Веня. – Тут вопрос возник. – Задавай, – милостиво разрешила я. Греков подошел вплотную к креслу, где сидела прикованная художница. – Она – Адал? Мы с тобой пришли к выводу, что кличка – это перевернутое имя. И по возрасту, и по всем обстоятельствам на роль главаря подходили только совсем близкие Насте люди. Но! Адал умеет убивать человека мгновенно. Почему она не сопротивлялась, когда парни ее схватили? – Наших было больше, – гордо вскинула я голову. – Но только не в случае с Адалом! Оставайся тут, не двигайся, – закричал Веня и ринулся в коридор. Я растерянно посмотрела на Ладу, а та неожиданно засмеялась. – Деточка, знаешь легенду про костюм Адама для Евы? – Нет, – пробормотала я. – Илья Николаевич ее любит, – спокойно продолжала Лада, – вычитал в какой-то книге. Помнишь, почему Бог первых людей из рая выгнал? – Они съели яблоко, которое им запрещалось трогать, – ответила я, пытаясь понять, куда подевался Веня. – Верно, – кивнула Лада, – но хитрая Ева не хотела покидать райские кущи, она бросилась к Змею и взмолилась: «Спрячь меня от Божьего гнева». Змей ей ответил: «Могу дать тебе костюм Адама». То есть он предложил женщине превратиться в мужчину, а та согласилась. И вот когда пришел час изгнания из рая, Господь увидел двух Адамов, один из которых сказал: «Несправедливо прогонять невинного. Ты не знаешь, кто их нас съел яблоко, придется оставить всех в раю». Но Бог-то сразу понял, что перед ним преображенная Ева, превратил ее снова в женщину и со словами «Никогда тебе не стать мужчиной» выдворил пару вон. Ну и как тебе легенда? Я пожала плечами. – Весьма глупо звучит – Бог-то знал, что других людей в раю нет, откуда там взяться второму Адаму? Лада хмыкнула. – «Никогда тебе не стать мужчиной», – вот ключевые слова. Как женщина ни старается, ни прикидывается, ни врет про себя, ни натягивает костюм Адама, все равно она слабая баба, и кое-что ей не под силу. Веня-то в конце концов понял правду. А тебе пришлось легенду про костюм Адама для Евы рассказывать. Ну что, не дошло еще? Я вздрогнула и, сопровождаемая тихим то ли кашлем, то ли смехом Лады, бросилась за Грековым. Дверь в кабинет Ильи Николаевича стояла нараспашку. Вбежав в комнату, я увидела на полу скрюченное тело мужчины, которому поручили посидеть с кандидатом наук, и бледную Вику Мамаеву. Веня присел около парня, а я подскочила к приятельнице: – Жива? Почему ты не позвала на помощь? Виктория трясущейся рукой показала на труп. – Он сказал… если пикну… так и со мной будет… не тот сказал, что упал, а который… ну… он… – Илья Николаевич, – пробормотала я. – Мы катастрофически ошиблись в отношении Адала. Эпилог Лада не сообщила, куда подался ее муж. Она лишь сказала: – Илья мастер по игре в прятки, вам его не найти. И у него есть не только второе, но и третье, четвертое, пятое, шестое дно. Вы правильно тут говорили про то, почему мы решили убрать Настю. Илья велел мне стоять в комнате, которая еще сутки назад была моей спальней, наблюдать из окна за происходящим, а потом вызвать полицию и стать главным свидетелем. Почему я сказала про зеленый «Рено»? Сама не знаю, плохо разбираюсь в автомобилях. Может, из-за Егора? Костров остался помочь Насте, но мы с Ильей предполагали, что он уехал. Анастасия всегда слушалась Адала, а он ей приказал: «Твой кавалер обязан покидать наш дом на ночь». Но в тот вечер Настя взбунтовалась и объявила о помолвке, наплевав на приказ Ильи Николаевича. Муж и помыслить не мог, что она его ослушается. Квартира у нас сами знаете какая – стены как в крепости. Если на кухне кто-то сковородками гремит, в спальне ничего не слышно. – Это все мы уже знаем, – остановил Ладу Веня. – Вы про машину поподробнее! Художница опустила плечи и откинулась на спинку кресла. – Мы с Настей и Егором недавно ходили в автосалон. Костров выбирал себе новую машину и все повторял: «Хочу французскую, «Рено», непременно зеленую». Ну я и вспомнила его слова, когда беседовала с полицией. – Ясно, – протянула я, – когда понадобилось врать полиции, вы описали мечту Егора, повторив его слова про марку и цвет автомобиля. Смею предположить, что образ блондинки в красной куртке вам навеяла Вера – вы видели Скворцову, когда выглянули на лестницу. Лада пожала плечами. – Вероятно. – Мне следовало понять раньше, что для художницы не существует просто цвета, – горько вздохнула я, – вы непременно укажете его оттенок. И Вера приехала на «Рено» колера «бирюзовая лагуна», а он никак не зеленый. То есть для вас не зеленый, а для меня что бирюза, что салат, что трава – большой разницы нет. И я подумала: в Москве не одна такая машина, хватает и женщин-водителей в красных куртках. Произошло совпадение, у Веры и преступницы одинаковые машины и одежда. Мне лишь в момент нашей беседы пришло в голову, что из окна, с высоты, нельзя рассмотреть через лобовое стекло водителя. И уж тем более ночью невозможно увидеть цвет одежды и волос шофера. Я должна была раньше понять, что вы врете! А вы лгали всем в глаза, говорили, что машина наехала на Егора, уверяли, будто через дорогу шел он. На то, что убить хотели Настю, не было и намека. Лада подняла голову. – Так мне было приказано. Всю свою жизнь я боюсь Илью. Он гений изобретательности, мастер изощренности. Майскую муж убил, надев мою куртку и повесив на плечо женскую сумку. Простой, но действенный ход. Илья точно знает, как и когда поступить. Но порой и он совершает ошибки. Как с утюгом. – Вот мерзавец! – запоздало вскипел Веня. – Взял в качестве клички перевернутое имя жены – Адал! Художница усмехнулась: