– Чего надо? – грубо спросила приятельница. – Посмотри на верхнюю одежду. Чья она? – Мое пальто. Серое, твидовое, с большим поясом, купила его на распродаже в Милане. В Москве такое запредельно стоит, а мне за двести евро досталось, – не упустила момента похвастаться Мамаева. – Дальше… – Черная драповая хламида с воротником из серого каракуля. Старперская вещь. Думаю, она Ильи Николаевича – застежка на мужскую сторону и по размеру только ему подойдет. Ого, к жути еще и кепка прилагается из того же меха. – Меня интересуют куртки, – остановила я поток ехидства. – Они там есть? – Две штуки, – отрапортовала информаторша. – Ярко-голубая, с золотыми пуговицами, карманы накладные, оригинальной формы. О! На ярлычке написано: «Вивьен Вествуд». Небось фейк, настоящая Вествуд – дорогое удовольствие. Молодцы китайцы, так скопируют шмотки, что сам дизайнер не поймет, где подлинник. Я, прижав трубку плечом к уху, налила себе еще одну чашку кофе. Симпатичный голубой пуховичок принадлежит Ладе. Она любит яркие вещи и не стесняется, невзирая на почтенный возраст, повязать розовый платочек или украсить себя броскими аксессуарами. – Черная куртища с капюшоном, – продолжала Вика, – на «молнии». Сразу и не понять, мужская или женская, короче – унисекс разбушевался. На мой взгляд, в такой исключительно на помойку с мусорным ведром надо ходить. И последнее на вешалке бежевое пальто. Вполне пристойного вида, с модным кожаным ремешком. Оно Настино. – Черная куртка одна? – уточнила я. – Да. А что? – встрепенулась Мамаева, которая была любопытнее всех кошек Европы, вместе взятых. – Посмотри, она чистая? – попросила я. – Фу! – воскликнула спустя секунду Вика. – Спина чем-то запачкана. Вроде соус пролили. Все уже подсохло, и непонятно, чем ее изгваздали. А как ты догадалась, что куртка испорчена? Забыв попрощаться, я быстро разъединилась. Как я узнала, что парку Егора ждет химчистка? Очень просто! На моих глазах в день презентации очередной картины Лады Олег Расков, уже основательно нагрузившийся, решил угостить Мамаеву лично смешанным коктейлем. Расков, напомню, алкоголик, ему достаточно пригубить рюмку, чтобы впасть в инфернальное состояние. Настя не приглашала Олега, зная, что он может устроить разборку, но, поскольку на вечеринку позвали чуть ли не всех знакомых, до пьянчуги тоже дошел слух о тусовке, и он приперся без спроса. Ну не выгонять же его, испортив Ладе праздник скандалом? Сначала Олег вел себя прилично, и Настя расслабилась. А потом незваный гость схватил вазу, налил в нее сироп, кофе, виски, колу, добавил от души соуса, который идет в некоторые коктейли, плеснул в адскую смесь кетчупа, бальзамического уксуса и оливкового масла из бутылок, стоявших на кухонном столе, и пристал к Вике: – Угощайся, дорогая! Мамаевой удалось отделаться от него, она убежала, а я, наблюдавшая за этой сценой, испугалась, что Олег полезет в драку. Но Расков не стал размахивать кулаками, а взял и вылил на вешалку содержимое вазы. Не знаю, метил ли идиот в верхнюю одежду Егора, был ли он в курсе, что носит жених Насти, или просто хотел выместить злость, но весь «коктейль» достался именно куртке Кострова. И сейчас я с опозданием поняла, что произошло потом. Едва Лариса произнесла ночью фразу: «Заказы перепутали», в моей голове оформилось предположение: что, если на Егора наехали случайно? Вдруг убить хотели Гудкову, а преступление намеревались замаскировать под элементарное ДТП? Об аккуратности Насти ходят легенды, все друзья в курсе – она будет падать от усталости, но все уберет в квартире после ухода гостей и непременно потащит мусор к бачку. Преступнику оставалось только притаиться и выждать нужный момент. И он настал: из подъезда вышла невысокая фигура в красной куртке с капюшоном, отороченным мехом, и медленно побрела к бакам. Вот только киллер не знал, что Егор захочет помочь Насте и избавит ее от похода к помойке. Костров был мелким мужчиной, они с Настюшей легко менялись джинсами. Наверное, Егор схватился за свою куртку, увидел, что та насквозь промокла, и надел красную Настину. Другого варианта у него просто не было. Натягивать прикид Ильи Николаевича, Лады или светло-бежевое пальто Насти он бы точно не стал. Тело Егора увезли, а его черная парка осталась висеть в квартире Петровых. И красной курточки Настюши там нет. После известия о наезде никто не вспоминал об одежде. Я схватила телефон и почти закричала, набрав номер Вени: – Быстро скажи, во что был одет Егор, когда его привезли в морг? – Ботинки черные, на толстой подошве, – не удивившись моему вопросу, принялся перечислять Греков, – брюки коричневые… – Куртка! – перебила я. – Ее цвет! – Красная, с накладными карманами, рукава на вязаных манжетах, пуговицы большие, костяные, капюшон с отделкой из искусственной лисы, – зачастил Веня. – Спасибо, – остановила я его. – Ну почему я раньше не догадалась? Егор случайная жертва, целью наезда была Настя. Веня выслушал мои рассуждения и внезапно спросил: – А кто сказал, что автомобиль, который сбил Егора, был именно «Рено»? – Лада, – ответила я. – Она из окна своей спальни видела происшествие. И описала водителя – блондинку в красной куртке. След привел сначала к Екатерине Дроздовой, а потом к Вере Скворцовой. Знаешь, мне ужасно хочется поехать к Ладе и задать ей прямой вопрос: почему она назвалась матерью Гудковой? – Не советую лезть напролом, – быстро произнес Греков. – Подумай, много лет Петровы весьма удачно прикидывались самыми близкими родственниками Насти и Гриши. Полагаешь, вот так просто Лада расскажет, с какой радости они всем врали? Лучше поговорить со Спиридоновой, она познакомила тебя с Гудковыми и солгала, что знает Настю с детства. – Может, она говорила правду? – вздохнула я. – Но тогда Аня в курсе, что Лада и Илья Николаевич вовсе не родители Насти, а Григорий ее брат. И тем не менее Спиридонова поддерживала басню подруги. И обращалась с Григорием как с ее супругом, – резонно заметил Веня. – Она же представила тебе Гудковых как мужа и жену. – Верно, – согласилась я. – То есть в любом случае Аня врала, – подытожил Веня. – Если ее рассказ о днях, проведенных с Настей на даче, правда, тогда весьма странно выглядит ситуация с Ладой и Ильей Николаевичем. А если Спиридонова нафантазировала про дружбу в песочнице, то зачем она это сделала? И на Анну, в отличие от Петровых, можно надавить. Похоже, красавица не желает, чтобы нынешний муженек общался с прежними ее друзьями. С чего бы это, а? Так, посмотрю, что есть на Анну Спиридонову в базе МВД… О, весьма интересно! – Что там? – забеспокоилась я. – Ты знала, что мать Анны покончила с собой, когда дочь заканчивала десятый класс? – спросил Греков. – Нет, – ответила я. – Мы со Спиридоновой, любимой ученицей моей мамули, в то время лишь здоровались друг с другом. Может, по этой причине Аня перестала заниматься вокалом? Вот что, наверное, имела в виду моя мама, беседуя со своей подругой Олимпиадой по телефону, когда сказала: «Девочки из хорошей семьи не должны даже слышать о таких страшых вещах». Она узнала о суициде, но мне ничего не сообщила. Это было в ее духе – оградить дочь от всех ужасов внешнего мира. – А знаешь, Спиридонова закончила школу и тоже исчезла, – протянул Веня. – В институт не поступала, никаких сведений о ее работе нет. Правда, Анна осталась прописанной в квартире с отцом и бабушкой. Старуха вскоре скончалась, Михаил Спиридонов тоже умер. Чем занималась Аня? Жила ли она дома? Данных нет. Но потом девушка выходит замуж за Дмитрия Спиридонова и переезжает к мужу. Сейчас Анна жена Андрея Маслова, преподает музыку в детском муниципальном центре. В анкете при приеме на работу она указала, что имеет диплом училища имени Глинки и преподавала в школе «Скрипичный ключ». Очень хитро. – И в чем лукавство? – тут же спросила я. – Училище имени Глинки, о котором упоминала Анна, находилось в городе Дворске, что за Уральскими горами, и архив учреждения, закрытого десять лет назад, не оцифрован. То есть ни подтвердить, ни опровергнуть факт посещения занятий студенткой Спиридоновой невозможно. Школа «Скрипичный ключ» сеяла разумное, доброе, вечное под Псковом, а потом тоже тихо накрылась медным тазом. И у них все документы по старинке лежали в скоросшивателях. Интересно, где гниют сейчас папочки? Так что даже я могу смело утверждать, что овладел знаниями в Дворске и профессорствовал в храме музыкальных знаний «Скрипичный ключ», проверить мою ложь будет крайне трудно. И в обычном заведении вроде детского некоммерческого центра проверками заморачиваться не станут, удовлетворятся справками и представленными дипломами. Небось к ним никто за крошечный оклад работать не спешит. Знаешь, Лампа, я при помощи принтера такие аттестаты сварганю, пальчики оближешь. Не кажется ли тебе, что биография Ани Спиридоновой при всей ее непохожести здорово напоминает жизненный путь Гудковых? Об этой троице ничего точно не известно, на поверхность все они вынырнули менее десяти лет назад. Странная тенденция. Чует мой нос нехороший аромат… Хочешь совет? Пообщайся со Спиридоновой. Кстати! Они с мужем вот-вот укатят в Америку, им дали рабочие визы. Глава 29 Ане я позвонила, предварительно узнав в детском центре ее расписание. – Привет, Лампуша, – без особой радости откликнулась Спиридонова. – Как дела? – Наверное, тебе сказали про смерть Насти? – спросила я. – Да, – коротко ответила Аня. – Вот жуть! Настя всю жизнь боялась воды, она плавать не умела и опасалась утонуть, повторяла: «Никогда дверь в ванную не запираю, у меня предчувствие, что я умру под душем». Я над ней посмеивалась, а Гудкова дулась. И теперь думаю: может, не врут насчет человеческой способности прогнозировать будущее? Настюха-то действительно в родном доме скончалась. – Но не в ванной. Мне очень надо с тобой поговорить, – не совсем вежливо перебила я Аню. – Срочно! – Сегодня никак, – с самой правдивой интонацией солгала Анечка. – Мы готовимся к отчетному концерту, я репетирую с хором без перерыва до десяти вечера. Завтра тот же расклад, и так две недели. Извини, Лампушик, очень по тебе соскучилась, но не получится встретиться. Я вышла из-за большого джипа, встала за спиной Ани и сказала: – Обернись. – Зачем? – не поняла она. Но оглянулась, увидела меня и ляпнула: – Блин… Я сунула сотовый в карман. – Жизнь вруна с появлением сотового стала легче. Если в вашу трубку не вмонтирован электронный шпион, сообщающий наблюдателю, в какой точке на карте находится владелец номера, то на вопрос «Ты где?» легко можно ответить: «На совещании», а потом продолжить свой бег по магазинам. Извини, если напугала, но нам действительно необходимо обсудить одну проблему. – Прямо здесь? – прищурилась Аня. – На улице? – Можем пойти в кафе или сесть в мою машину, – предложила я. – Есть, конечно, вариант отправиться к тебе домой, но, думаю, ты не захочешь, чтобы нашу беседу слышал Андрюша. Давай лучше залезем в мой джип на заднее сиденье. Стекла затонированы, снаружи нас никто не увидит. Спиридонова демонстративно посмотрела на часы. – Извини, я очень тороплюсь. Надеюсь, у тебя не случилось ничего ужасного? – Даже не знаю, что ответить… – протянула я. – Вообще-то у меня полно плохих новостей. Аня сделала шаг назад. – Ой, Лампа! Они связаны с твоим здоровьем? Врачи поставили тебе страшный диагноз? – Нет, нет, – поспешила я успокоить Спиридонову, – меня можно запускать в космос. Аня улыбнулась. – Отлично. Тридцатого Андрюша улетает в командировку, его не будет пару недель. Выбирай любой день и прикатывай, без суеты обсудим все новости. – До отъезда твоего мужа целых двенадцать дней… – протянула я. – Поэтому я и спросила про твое самочувствие, – уточнила Аня. – Если с ним напряга нет, то прекрасно. Все остальное подождет. – Говоришь, тридцатого? – повторила я. Спиридонова широко улыбнулась: