На лице Эдгара Сарона в секунду сменились десятки эмоций. Он удивлялся, багровел от злости, шипел и даже хмыкнул напоследок. В его глазах горели пламя ярости и ненависти. Таким я не видела его никогда. – Сядь, – ядовито бросил он, кивнув на мое кресло. – Скажи, что это не он, – в тон ему потребовала я. Он истерично хмыкнул и сцепил губы от злости. – Не он. А теперь сядь. Добившись своего, я вновь почувствовала слабость и жалость к самой себе. Вселенная, эти тревожные секунды, что я пережила, точно сократили мою жизнь на несколько десятилетий. Не видя ничего вокруг, уселась в кресло, пристегнулась и уставилась в иллюминатор. Теперь уже два звездолета летели перед нами, словно не было никакого взрыва всего несколько минут назад. – Кто в нем был? – На автомате спросила я, все еще наслаждаясь облегчением. – Остальные стражи "Армагеддона", – хладнокровно ответил Сарон. Сердце замерло. Нет! Олко, Алек… – Не-е-ет! – взорвалась я новыми рыданиями. – Как же это? Как… ты мог? – Прекрати истерику, Лита, – проорал монстр. – Ты совершенно невменяема. Либо мы будем договариваться, либо проведешь остаток жизни в психиатрическом пансионате. На Цэрре, – добил меня он. Я на секунду прикрыла глаза, а затем окатила его дикой ненавистью. Он хочет договариваться? Хорошо, я устрою ему договор. *** – Ты все поняла? – потребовал ответа дядюшка. Я недовольно закатила глаза и вновь кивнула: – Да, да. Я все поняла. Ты повторяешь мне эту историю в сотый раз. – Это не шутки, Лита, – заладил дядя Эдгар. – Ты будешь давать показания перед военным трибуналом. Дело настолько серьезное, что приедет даже Канцлер. Сейчас вся моя карьера в твоих руках, потому я должен быть уверен, что ты все точно уразумела. В этот момент дверь в мою комнату открылась, и на пороге показалась знакомая девушка в белом халате. – Опять инъекции, – недовольно пробубнила себе под нос. – Да, опять, – отрезал дядя, поманив девушку пальцем. Молодая брюнетка незамедлительно подошла ко мне с заготовленным шприцем, наполненным розоватой жидкостью. Сделав укол в плечо, она сладко мне улыбнулась, подмигнула и кивнула дяде. Та еще кокетка! – Спасибо, доктор. Можете идти, – поблагодарил Эдгар и вновь занял стойку напротив меня. – Итак, давай все повторим сначала. – Как скажешь, дядя, – хмыкнула я. – Как ты попала на "Армагеддон"? – Социальный эксперимент, – бросила я давно заученную фразу. – Верно. Как вы оказались в плену у райданов? – Поступил сигнал тревоги. Я переволновалась и упала в обморок. Дальше ничего не помню. – Хорошо, а что произошло, когда ты очнулась? – Я оказалась в одном помещении с доктором Эриком Праусом. Ночью нам удалось сбежать. Мы направились в рубку, но там уже был капитан Кристон. Из коридора мы услышали его голос и остановились послушать. Он говорил с одним из райданов, споря по поводу суммы, которую райданы должны перевести ему на счет за доставленных людей. – Умница, – довольно улыбнулся дядя. – И о какой сумме идет речь? – Два миллиона кредитов. Дядя кивком головы разрешил мне продолжать, и я продолжила заученную речь: – После этого райдан покинул рубку, и капитан Кристон остался один. Доктор Эрик приказал мне оставаться в коридоре и быть начеку, а сам вошел внутрь, вырубил Раджара и послал сигнал помощи на Землю. Кристон очнулся и убил доктора. Затем капитан нашел меня и заставил принять сильнейший стимулятор метагетрин. Он взял меня в заложницы, нашел своих друзей, вступив в заговор с которыми, совершил это предательство, и повел к спасательным шлюпкам. Нас должны были перехватить у Сатурна, но стражи Земного Союза нашли раньше. Капитан Кристон угрожал мне и пытался выторговать свою жизнь в обмен на мою, но у него ничего не вышло. Стражи подобрали шлюпки, схватили капитана, а меня освободили! – На последних словах я радостно всплеснула руками и довольно оскалилась. – Ну, все? Теперь уже можем ехать? Дядя Эдгар тяжело вздохнул, потер подборок и, наконец, утвердительно кивнул. Он нервничал. Я же изнемогала от нетерпения: через час в военном трибунале начнется решающее слушание по делу капитана Кристона. Следователи целую неделю собирали информацию, искали свидетелей, улики, проводили допросы. А меня дядя полностью изолировал от общества. Лишь однажды меня навестил страж трибунала и задал несколько наводящих вопросов. Ну и, конечно, молодая докторша, которая следила за моим эмоциональным состоянием и трижды в день делала инъекции якобы нужных организму витаминов. От всего этого чувствую себя превосходно, только не терпится выйти в свет. Раджар – Кристон, – послышалось из коридора. Люк в мою камеру открылся, и на пороге возник страж порядка. Первый человек, которого я увидел за семь суток моего пребывания в следственном изоляторе. – Неужели уважаемый следователь соизволил, наконец, провести допрос? – язвительно протянул я, поднимаясь с койки. – Капитан Кристон, – напряженно произнес молодой паренек, держа руку на бластере, будто опасаясь меня. – Вас вызывают в зал суда. Я остановился в двух шагах от люка. Какого, в бездну, суда? Сейчас? Без предупреждения? Без предварительных показаний? Сцепил губы и сделал несколько вздохов, чтобы успокоиться. Естественно, я знал, что так будет. Ни о каком непредвзятом следствии не может быть и речи. Вся надежда – на Тамира. Прикрыв веки, я вспомнил о главном и тут же почувствовал трепет в груди. Анлита, я увижу ее сегодня! Резко шагнул к стражу, напугав паренька до икоты. Он ухватился за бластер, направил на меня, но ему все же хватило ума не выстрелить. – Спокойно, – хмыкнул я. – Веди. Но кое-что вспомнил и дернулся в сторону санблока. Подбежал к зеркалу и взглянул на свое отражение. Чудовище! Измученное ожиданием и разлукой чудовище. Быстро умылся и поспешил к стражу. – Пошли. Обогнув застывшего с бластером в руке паренька, направился в конец коридора. Молодой страж посеменил за мной, а я не смог удержать радостного смешка. Меня, наконец, выпустили из заточения, и я увижу свою любимую. Сейчас это лучшее, что со мной может произойти. Выйдя из коридора, встретил еще двух сопровождающих, постарше и поопытнее. Они окинули паренька осуждающим взглядом, одели на меня электронные кандалы и погрузили в кар. Дорога в зал заседания длилась неимоверно долго и мучительно. Я буквально сгорал от нетерпения – так хотелось хотя бы на секунду взглянуть в её нежное личико. Кого я обманываю? Мне никогда не хватит секунды, я хочу все время в мире, чтобы быть с Анлитой. – Приехали, – бросил страж, останавливая кар. Меня вывели на улицу и подвели к заднему входу. Неподалеку слышался гул голосов. – На это дело слетелись репортеры со всей Земли, – хмыкнул один из стражей, обращаясь к коллеге. – Да что там с Земли – со всей системы! – отозвался второй, заводя меня внутрь высотного здания. – Даже Канцлер будет, – взволновано ответил паренек за моей спиной. Я покорно следовал за стражами порядка, впитывая новую информацию. Репортеры, Канцлер… Это же замечательно! У всех на виду Сарону не удастся отвертеться. Меня провели к подъемнику и доставили на семьдесят восьмой этаж прямо к двери главного зала трибунала. – Пойдем, – кивнул страж и открыл проход. Ступив шаг, я оказался в небольшой лазерной клетке, отделяющей подсудимого от остальных участников судебного процесса. Окинув присутствующих быстрым взглядом, разочарованно выдохнул, не увидев ни одного знакомого лица. В зале не было ни Литы, ни Тамира, ни даже Сарона. За высокой трибуной восседал уважаемый судья по имени Вахтенг. Чуть ниже – семеро присяжных, от решения которых зависит моя дальнейшая судьба. Я никогда особо не интересовался правом, считая, что для этого есть юристы – профессионалы своего дела. Я могу позволить себе лучшего адвоката, который без труда докажет мою невиновность. Но есть такая книга, как Всеобщий галактический военный кодекс, согласно которому подсудимый военного суда права на защитника лишен. В таких процессах работают только следователи, которые пытаются воспроизвести события, полагаясь на факты, записи журналов, камер наблюдения, показания свидетелей и прочих якобы неоспоримых фактов. Одним словом, цирк и профанация. Перевел изучающий взгляд на зал, в котором собрались репортеры, глазеющие на меня, словно на чудо Вселенной. Я так понял, делать видеофиксацию судебного процесса запрещено, поэтому не обнаружил в зале ни одной камеры. Хотя вон та молодая девица с аквамариновыми волосами припрятала микрокамеру в оправе своих очков. Наши взгляды встретились, и она понимающе подмигнула мне. Признаться, я удивился и даже обрадовался, подумав, что она, должно быть, пришла по просьбе Тамира. Зал оживился, когда центральная дверь отъехала, и на пороге показались первые лица планеты – Канцлер Земли и Главный Командор земной армии. Все присутствующие поднялись со своих мест, свидетельствуя уважение двум вошедшим мужчинам. Канцлера я видел не впервые. Высокий мужчина, слегка полноватый, всегда безупречно одет, ухожен. Взгляд хищника, подбородок гордо поднят, тонкие губы никогда не улыбаются. Он несколько раз публично объявлял мне благодарности и вручал награды за особые заслуги перед Земным Союзом. Этот человек вызывал двойственные чувства. С одной стороны, я уважал его как мудрого и ответственного правителя. Он имел стальной характер и держал под контролем всю планету. Канцлер был прекрасным дипломатом и несколько раз за время моей службы предотвращал военные конфликты с другими системами Галактики. Но, с другой – он слишком уж тесно общался с Сароном, безгранично доверяя ему. Возможно, относился как к другу. Сможет ли Канцлер, узнав правду о своём соратнике, позволить суду вынести справедливое наказание за его злодеяния? Ведь Канцлер выше трибунала и может изменить решение присяжных и судьи. Или он и так все знает и будет прикрывать друга? – Судебное заседание по делу Раджара Кристона, обвиняемого в предательстве и сговоре с врагами человечества, объявляется открытым, – прозвучал голос секретаря трибунала. Канцлер и Командор уселись в свои кресла, расположенные прямо напротив меня. На их лицах я не смог прочесть ни одной эмоции – настолько непроницаемы они были. Дальше пошел долгий и нудный процесс ознакомления с обвинительным актом и материалами дела, которые следователи сочли доказательствами моей вины. Я честно пытался вслушиваться в монотонный голос судьи, но мысли то и дело возвращались к Анлите, моей айлинэ. Я переводил взгляд то на Сарона, то на дверь, готовый взвыть от нетерпения. На секунду уловил насмешку в глазах этого урода, и в груди зародилось сомнение. Что он сделал с нею? Как смог повлиять? Вспомнился рассказ Литы о смерти её родителей. Тогда он поместил её в лечебницу и частично стер память. Если он сделал это снова… – Гррр! Из моей груди вырвался неконтролируемый рев, привлекая всеобщее внимание. Даже судья запнулся и уставился на меня. Сарон расплылся в довольной улыбке, предвкушая лёгкую победу. Но я не дам ему осуществить свой грязный замысел. Он не заберет мою девочку. Ответив ему той же многозначительной улыбкой, я добился нужного эффекта. Командор, казалось, побагровел и позеленел одновременно, но быстро взял себя в руки. Он нервничал, что не удивительно. Если что-то пойдет не по его плану, все сфабрикованные им и его подручными улики обернутся против него. А теперь пришло время послушать, что же там накопали подкупленные следователи. Нестерпимо долгих полтора часа я слушал доклады трех следователей, высосанные из пальца. Судья, присяжные и даже Канцлер очень внимательно слушали их, задавали вопросы, уточняли. Но для меня все это было глупым и наигранным шоу. Все их доводы вызывали только смех и недоумение. Правда, поскольку на кону стоит моя жизнь, громко смеяться я не стал. Меня обвиняли в международном шпионаже и предательстве, единственным наказанием за которое служит смертная казнь. По выстроенной следователями версии событий выходило, что я договорился с райданами о доставке на их корабль товара в виде членов своего экипажа. Стражи даже нашли на моем личном счету два миллиона кредитов, перевод которых был осуществлен на следующий после захвата "Армагеддона" день. Сведения о том, что предатель – именно я, им предоставил покойный доктор Праус, который каким-то непостижимым образом якобы смог попасть в рубку. Идиоты, они ведь не видели той рубки и понятия не имеют, что райданская система управления коренным образом отличается от нашей. Только Лита при помощи межгалактического переводчика смогла управлять кораблем.