Джим открыл дверь и вышел в сад. Подстриженный газон был окружен поразительным количеством летних цветов. К сожалению, мужчина не чувствовал их аромата – у него в носу прочно поселился запах смерти. Джим знал, что такой ухоженный сад может свидетельствовать либо о том, что у владельца художественный вкус, либо о том, что ему хотелось проводить в доме как можно меньше времени. В конце сада были ворота, выходящие на улицу, также незапертые. Створки открылись легко, беззвучно. Джим вышел на тротуар и направился на юг, мимо домов номер четырнадцать и шестнадцать, срывая иногда попадавшуюся на пути ежевику и обжигаясь при этом крапивой. Сэнт-Эндрю-роуд закончилась, а вместе с ней и тротуар. Проход на смежную дорогу был прегражден кустом черной смородины. Джим вернулся к дому номер двенадцать тем же путем. Несмотря на время года, земля была рыхлой и влажной. На такой земле обязательно должны были остаться следы ночного убийцы. Мужчина переступил сломанную лошадку-качалку и продолжил шагать по грязной дороге, проходя мимо ворот дома номер десять, принадлежащего Алану Арчеру. Затем Джим прошел мимо ворот дома номер восемь – там жила семья Пэдвелл, – миновал дома номер шесть и четыре. В следующем здании проживала миссис Симнер. Архитектура дома номер два первоначально была такой же, как и у других зданий в округе, но затем в конце восьмидесятых Симнеры переделали гостиную и лужайку перед домом в магазин. Также пришлось уменьшить сад и перенести ворота ближе к дому. Симнеры замостили участок возле тротуара, где теперь стояли большие мусорные баки. Дальше дорога вела на Эдбертон-роуд. Убийца легко мог скрыться с места преступления и ускользнуть на соседнюю улицу. Он (или она) мог выйти через черный ход, в незапертую кухонную дверь, и раствориться в ночи. Джим продолжил путь. Мусорные баки на Эдбертон-роуд были переполнены: мусор еще не вывозили. Повсюду распространялся запах отходов. Судя по всему, чрезвычайная ситуация на Сэнт-Эндрю-роуд повлияла на работу коммунальных служб и в соседнем квартале. Мужчина подумал, что дождь сыграл против преступника: в воскресенье лило, как обычно этим летом. Вернувшись, Джим заметил собственные следы возле ворот дома номер восемь. Сегодня среда. Если убийца бродил по этой дороге в понедельник ночью, то на мягкой грязи наверняка остались его следы. Джим осмотрел все вокруг и нашел по крайней мере дюжину разных нечетких отпечатков ног. Ни один след не вел к дому Раттеров. Мужчина вернулся на кухню дома номер двенадцать и, прежде чем войти, снял обувь. Став на четвереньки, он внимательно осмотрел ламинат и нашел то, что искал, возле посудомоечной машины: грязный отпечаток ноги, немного смазанный, но вполне различимый. Возможно, это ничего и не значит… Взяв телефон, Джим сфотографировал след. Как все хорошие детективы, мужчина осмотрел мусорное ведро. Оно было пустым. Затем он еще раз изучил кровавые отпечатки животного. Они действительно принадлежали коту. Взяв обувь в руки, Джим прошел по коридору в гостиную, где и обнаружил на утро после убийства храпящего Терри Раттера. Поставив обувь на пол, детектив начал убирать одну диванную подушку за другой, оставляя их возле камина в викторианском стиле. Джим снял запачканные перчатки и надел новую пару. Он методично осмотрел все, что закатилось за диванные подушки: крошки, обертки от еды, продаваемой на вынос, мелкие монеты. Джим нашел два чека, оба были датированы днем убийства. Один из чеков был из паба «Свинья и свисток» – на сумму одиннадцать фунтов и пятьдесят пенсов. Были указаны время обслуживания и официант: двадцать два пятьдесят восемь, Марк. Второй чек был на сумму восемь фунтов и тридцать семь пенсов, и на нем не было указано название заведения, только время обслуживания: двадцать три тридцать семь. Джим записал полученную информацию в блокнот. Затем положил все на место, в том числе и диванные подушки. Мужчина прихватил фото Терри Раттера, стоявшее в рамке на каминной полке. Снимок был сделан недавно: сосед был запечатлен на футбольном матче. – Очень признателен вам, Дерек, – поблагодарил Джим констебля, выйдя на улицу. – Посоветуйте криминалистам обследовать отпечаток ноги возле посудомоечной машины. Они обязательно его заметят, если поищут как следует. А также вы заработаете пару очков, если тщательно осмотрите диван с правой стороны. Там можно найти два чека и получить повышение! – Хороший вы человек, мистер Глью! – откликнулся констебль, прикоснувшись к фуражке. – Куда теперь ведет вас расследование? – Домой на завтрак, – ответил Джим, поглаживая живот, – а потом в паб. – Не рановато ли? – с сомнением протянул констебль. – Я с удовольствием выпью пинту пива, поданного Марком! 10 – Где Бруно? – спросила Хелен, как только Джим вошел в дом и положил ключи на столик. – Я его недавно видел: он развешивает объявления на столбах и лобовых стеклах автомобилей. Эта информация не помогла Хелен – со вчерашнего дня женщина не могла сходить в туалет: ее кишки скрутило от волнения. – Есть зацепка, – произнес ее муж. – Продолжай! – У нас есть хрен? – поинтересовался Джим, открыв холодильник и глядя на отделение для соусов. Несмотря на профессиональную наблюдательность, мужчине часто было очень сложно найти что-нибудь в холодильнике. Хелен пришла ему на помощь и указала на нужную полку. – Ты меня просто убиваешь! – сказала она. – Я ни есть, ни спать не могу, а все, о чем ты думаешь, – есть ли у нас хрен! Сначала пальцем, а затем, поймав неодобрительный взгляд жены, ложкой Джим все ел и ел хрен из банки. – Это единственное, что может перебить запах мертвого тела! Хелен, сев за стол, бросила на мужа грозный взгляд. – Итак, что ты выяснил? Джим приготовил себе кофе и сел напротив жены. – Я нашел чек, который подтверждает, что в ночь убийства Терри пошел в паб и был там до закрытия. – Он сделал паузу, чтобы отпить кофе. – Я также нашел второй чек, доказывающий, что после паба Терри пошел куда-то еще. В половине двенадцатого ночи он еще где-то потратил восемь фунтов и тридцать семь центов. Логично, что на выпивку. – Или на еду? – предположила Хелен. Джим согласился. – Но это не значит, – продолжила женщина, – что после одного кебаба Терри стал добрее и решил не убивать свою жену. – Да, ты права, – отозвался Джим, – но вряд ли после убийства может последовать прием пищи. Избив человека дубинкой, преступник вряд ли решит закусить. – Или же на эти деньги Терри купил орудие убийства, – продолжила Хелен, хотя сама не очень в это верила. – Впрочем, не знаю, что можно купить за восемь фунтов и тридцать семь пенсов. Джим достал из верхнего кармана рубашки блокнот. Наблюдая за тем, как муж держит ручку и, раздумывая, морщит нос, Хелен понимала, откуда взялись привычки Бруно. – Я собираюсь позвонить на горячую линию, – сказала женщина. – Какая именно информация тебе нужна? – А какая информация у вас хранится? – На протяжении недели сохраняют идентификационный номер обратившегося человека; впрочем, многие клиенты звонят из автоматов. Мы не записываем имена и истории, которые они рассказывают, просто идентификационный номер и время звонка. – Думаю, сначала необходимо выяснить номер, и если этот человек назвал имя Поппи, то нужно проверить, как часто он звонил. И другие звонки, сделанные во время дежурства Поппи, тоже могут понадобиться. – Управляющая может отказать мне. Мы же подписываем соглашение о конфиденциальности, – сказала Хелен, но Джим уже уставился в блокнот, полностью погрузившись в свои мысли. – Ты меня слышишь? Мужчина поднял глаза. – Мы подписали документ о том, что не имеем права разглашать личность клиента. – Будь убедительной! – ответил Джим. – Придумай что-нибудь… Хелен направилась в гостиную, выходящую окнами на улицу. Перед тем как позвонить, женщина увидела, как между двумя стоящими автомобилями мелькнул свитер ее сына. Хелен позвонила на горячую линию. Ей ответила Салли – управляющая. Салли следовало убедить, и Хелен объяснила ситуацию, сказав, что понимает, что ее просьба противоречит политике организации, но мальчик может потерять отца. Салли согласилась помочь и обещала проверить информацию и перезвонить. Тем временем Хелен вошла в свою спальню и выглянула в окно, но не увидела Бруно. Женщина поднялась наверх, в комнату сына. В одном из потайных ящиков стола – Бруно считал, что этот секрет известен ему одному, – женщина нашла один из рисунков и узнала неразборчивый почерк. Хелен прочла имя: «Поппи Раттер», а затем имена, шедшие по кругу. Хелен напряглась: кто такой Алан Любопытный, ей было известно, имя Ухажер говорило само за себя, но кто такой Лимонный Шербет, у женщины не было ни малейшей догадки. Она произнесла имена вслух и содрогнулась. Конечно, спросить сына она не могла: этого было бы достаточно, чтобы он обвинил ее в шпионстве. Следует поддерживать иллюзию доверия. Внизу зазвонил телефон, и Джим наконец ответил. Хелен свернула лист и положила его обратно в тайник. – Это тебя, – позвал Джим жену, когда она уже спускалась по лестнице. Закончив телефонный разговор и войдя на кухню, Хелен поделилась с мужем полученной информацией. Джим все записал в блокнот. – Последнюю неделю Поппи постоянно звонили с двух мобильных телефонов. Первый номер принадлежит человеку, с которым я говорила в ночь на понедельник и который назвал Поппи по имени. Второй человек разговаривал с ней пять раз на прошлой неделе, но не в ночь убийства. – Интересно… – протянул Джим, не отрываясь от блокнота. – А как часто Поппи занималась волонтерством? – Три-четыре раза в неделю, в зависимости от того, когда дежурил Терри. – Прочти номера телефонов вслух. Хелен исполнила просьбу мужа. – Когда ты приступишь к расследованию? – Немедленно! – ответил Джим, затем попытался сымитировать итальянский акцент: – Пронто, синьора! Следуйте за мной в гостиную! Давайте выясним, кто заказывал пиццу «четыре сезона»! – Попытаешься узнать имя абонента? – Естественно! – ответил Джим, набирая номер. – Кому ты звонишь? – Мужчине, с которым ты говорила в ночь убийства. О! Пошел гудок! Хелен наблюдала за мужем. Впервые с тех пор, как у него случился сердечный приступ, его лицо было полно решимости. – Не отвечают? – Нет, – сказал Джим. – И автоответчик тоже отсутствует. Я попытаюсь позвонить по другому номеру.