Паркер ухмыльнулась в ответ. — Какой же вы наивный, капитан. Если у нас не получится, самочувствие будет нашей последней проблемой. Нас могут отсюда никогда и не выпустить. — Ты уверена, что справишься? — спросил Саргий. — Может, лучше мне попробовать? — Ты большой и неуклюжий, — заметила Паркер. — Если захочет, он может быть очень быстрым, — заверил Вик. Он на своей шкуре это проверил. Сара скорчила гримасу и замахала руками. — Они больше поверят девушке, чем громиле, способному одним ударом свалить троих. Неужели вы не понимаете, что я вообще не часть вашей команды? Меня загребли просто так! Если на то пошло, меня вообще здесь не должно было быть. — Уж извини за это неудобство, — съязвил Вик. — Ты всё равно знаешь слишком много, чтобы тебя отпустили просто так. Тебе придётся идти с нами до конца. — Эй, я не против, — Сара посмотрела на шамана. — Теперь-то я понимаю, как скучно мне жилось. С вами, ребят, одни приключения. Серьёзно, блин? Я же в Эдеме при жизни побывала, насколько это безумно? Её взгляд зацепился за Томми и тут же потух. — А, да, — протянула она. — И ещё это. Все посмотрели на рулевого, будто он собирался произнести речь. Вику тоже не терпелось услышать его версию. Все видели одну и ту же картину, но что мог добавить Марцетти? Первой, всё же, подала голос Коннели: — Слушай, Томми, поверь — мне не кажется, что ты виновен в их смертях. Это ведь просто несчастный случай, верно? — Да, совершенно случайно утилизатор открыл приёмный отсек, заработал и начал поглощать человека, — буркнул Томми. Вздохнув, он сказал: — Тот парень, который на меня так похож — он сказал правду. Рулевой действительно связан с катером. Тогда я так сильно желал их гибели, что Катрина исполнила мою просьбу. Конечно, тогда она ещё не была Катриной… Он сел на землю и обхватил голову руками: — Это всё какое-то безумие. Мне кажется, будто я сплю и не могу проснуться от кошмара. Сразу же ясно было, что ничем хорошим это всё не кончится! Все молчали. Никто не мог вымолвить и слова. Даже Вик не нашёлся, чем можно было бы утешить рулевого. Конечно, произошедшее с командой Марцетти не было его виной. И всё же, невиновным его сложно было назвать. — Так откуда взялся этот парень? — спросил Саргий. — Может, ты знаешь, что вообще происходит? — Я, кажется, подозреваю, — произнёс Томми. Он уже не выглядел разозлённым. На его лицо легла печать сожаления. — Ещё до того, как началась война, я отвозил Эймса по реке. Тогда у катеров был лимит в двести пятьдесят километров. Мы не могли отходить от Города дальше. Чтобы позволить мне выполнить его задание, Эймс использовал какой-то ключ на панели управления. Сказал, что он существует, чтобы снять ограничения. За пару часов до того, как началась война, у меня возникло то же ощущение, что и пять лет назад. Такое же, как в день, когда умерла моя команда. Я ведь чётко помню, что убил себя в своей каюте, а потом очнулся и обнаружил, что Райана и Кэт всё равно не было. А я был жив. Я перерезал себе руки, терял сознание — и снова оживал. Я вешался в трюме — и снова просыпался в каюте, будто ничего не произошло. Последний раз я попытался сбежать с катера, но не совладал с течением и утонул. Угадайте, что произошло дальше. Каждый раз, когда я умирал, мне снился один и тот же сон: будто я шёл по огромному миру, построенному из трупов. И только когда Катрина утилизировала нас, я понял: это был не сон. Каждый раз она восстанавливала меня, утилизируя моё тело за мгновения до смерти, а затем создавала заново. — Мы ведь видели твою память, — мягко произнёс Вик. — Ты вышиб себе мозги, я чётко видел это. Она не могла тебя утилизировать и перепечатать заново. — Может быть, дело в Эдеме? — спросила Коннели. — Он ведь говорил что-то про связь катера и рулевого, верно? — Может быть, дело и в этом, — протянул Томми. — Рулевой не может быть без катера. Катер не просуществует без рулевого. Пока есть одно, будет и другое. — Значит, чтобы тебя убить, нужно и катер уничтожить? — спросила Коннели. — Хрень какая-то. — Насиф, а ты что думаешь? — подал голос иммигрант. — У тебя же на всё есть ответ. Шаман потёр подбородок и выдохнул: — Арстан когда-то давно рассказывал мне одну концепцию, но тогда я не воспринял её всерьёз. Он кашлянул, будто приготовившись читать лекцию, и вдруг застыл. Его глаза затуманились, а рот продолжил говорить. — Мир — всего лишь клубок, состоящий из пространства-времени. Каждый клубок существует, постоянно разматываясь, и нет в нём никакого другого смысла, кроме существования ради самого существования. Но иногда случается так, что одна нить вдруг натыкается на другую. И тогда всё начинает спутываться. Шаман говорил, будто находясь в трансе. Его голос был монотонным, бесцветным. Взгляд не сходил с одной точки. Насиф словно читал вслух текст, который ему безумно наскучил. — Таких миров, как наш, бесконечное множество. Большинство из них просто существует параллельно. Но в каждом из них живут люди, чьи судьбы складываются отлично друг от друга. В одном мире ты жив, в другом мёртв, в третьем у тебя есть дети, а в четвёртом ты стал инвалидом. Взгляд шамана снова стал сосредоточенным. — Некоторые события обязательно случатся, хотим мы того или нет. Встреча нашего народа и вашего была предначертана провидцами века назад. А значит, ваш полковник должен был отправиться в экспедицию, чтобы объединить миры. И в одном из таких он нашёл рулевого, который убил свою команду. А затем, вытащил его в новый мир, где объединились две реальности. Вик огляделся. У команды к лицам будто приклеились выражения растерянности и недоумения. — Да что это за хрень такая! — неожиданно взорвалась Эмма. Она развернулась спиной к ним и заорала в никуда: — Вы смеётесь что ли? Неужели вам не достаточно страданий⁈ Она взревела, и этот вопль будто бы вобрал в себя всю боль и ненависть, которые копились все эти годы. Коннели воздела сжатые кулаки к небесам, а затем обессилено рухнула на землю. Вик подошёл к ней и тронул за плечо. Коннели повернулась лицом. В глазах её стояли слёзы. Она прошептала: — Эй, капитан, скажи: когда это закончится? Они даже подарок Рэя отняли. Я так не могу. Я не знаю, что творится, я не знаю, что делать, как мне жить после всего этого… — Успокойся, — сказал Вик и сел рядом. — Мир оказался намного безумнее, чем мы ожидали. Но ты ведь всегда знала, что это всё не просто так, верно? Ты же умная девочка. Ты понимала. Где-то в подсознании у тебя была мысль, что как-то слишком всё просто. А теперь всё встало на свои места. — Это же бред, — буркнул Саргий. — Ладно, Нижние Уровни, ладно, Эдем. Но это? Я не верю. — Слушайте, а можем мы надумываем себе всякое? — сказала вдруг Паркер. — Может, это просто парень с пластической операцией, которого Эдем послал нас смутить. Игры разума, всё такое. Чтобы мы головы ломали, пока сидим в тюрьме, и перестали верить вообще чему-либо. Вик понимал, что это просто реакция на новую информацию. Разум может ко всему привыкнуть — но не когда на него обрушивается поток фактов, полностью переворачивающих предыдущую картину мира. Даже он сам, побывав на Нижних Уровнях, чувствовал себя не в своей тарелке, увидев духов сааксцев. Двойники не были чем-то совсем уж запредельным. И всё же, здесь, за пределами Города, почему-то меньше всего он ожидал встретить копию Марцетти вместе с катером и командой. — Ты увидела кого-нибудь в Эдеме? — спросил он у Сары. Та запнулась, неловко почесала затылок и сказала: — Да. Своего дядю, который умер десять лет назад. — А Освободителя? Услышав это, Паркер сглотнула: — На секунду и мне этого хватило. Слушай, к чему ты клонишь? — Сейчас мы находимся в месте, созданном его рассудком, — Вик кивнул в сторону шамана. — В тюрьме, построенной Эдемом из невидимой нам энергии. При этом все мы ведь видели двойника, верно? Понимаю, что это выходит за рамки всего, что мы знали. И уж точно выходит за рамки нашего задания. И всё же, мы должны сохранять спокойствие. Ещё никто так далеко не заходил в понимании нашего мира. Некоторые люди проживают целую жизнь, не узнав и сотой доли того, что теперь знаем мы. Главное сейчас — не терять голову. Сам Освободитель не мог понять, что же произошло. Потому, я верю в теорию Насифа. Мы не можем понять действия Эймса, но Эдем не хочет, чтобы мы достали его. Это испортит всё. Так что я могу поверить, будто полковник… «вытащил» Томми в качестве предохранителя, по каким-то своим соображениям. Сейчас нам как никогда важно собраться и просто прорываться вперёд. Сбежим из этой тюрьмы и отправимся дальше за Эймсом. Неважно, откуда взялся второй Томми, потому что для миссии это не критично. И вам я предлагаю не ломать над этим голову. Если мы навсегда останемся здесь, времени на рефлексию будет полно. Сейчас же все силы бросаем на действия. — Согласен, — выдохнул Саргий. — Плевать. Вся это чертовщина нас не касается, пока у нас есть цель, ведь так? Мы должны вернуть полковника. Тем самым, мы спасём Первый Город от уничтожения, остановим войну. А что там придумал Эдем, нас не касается. Он сокрушённо покачал головой. — А ведь когда-то я боготворил Освободителя. Подумать только. Коннели, помолчав, всё же сказала: — Хорошо, капитан. Надо выбираться отсюда. Ни с того, ни с сего заговорил Ли. Голос его казался необычно глубоким, почти что потусторонним. Он будто бы обращался ко всем, и ни к кому. — Насиф говорит правду. Мир действительно раскололся. Я видел это. Чувствовал. Мальчишка подошёл к Вику и присел перед ним на колено: — Храм, про который я говорил? Его ещё искал полковник? Там хранилась технология, оставшаяся после Освобождения. С помощью неё он собирался объединить миры. — И ты знал всё это время? — насупился Вик. Ли помотал головой. — Я… не… Скажем так, мне подсказали. — Кто же? Уж не Освободитель ли? — Вик вдруг вспомнил кое-что очень важное. — Почему он сказал, что встречался с тобой до этого? Пацан сделал паузу, а затем произнёс: — Обещаю: если мы вырвемся из тюрьмы, я покажу, как произошло Освобождение. * * * Еду им принесли прямо в камеру: видимо, боялись, что пленники будут переговариваться друг с другом в столовой. Вик не мог их винить: он бы сам не стал выпускать человека в экзоскелете, даже если бы ему приказали. Взяв поднос и поставив его на стол, он оценил ужин. Пожалуй, ни в одной тюрьме Города не кормили так хорошо. Им принесли суп из натуральных продуктов, кашу, хорошо прожаренный бифштекс и чайник кофе. — Если вам захочется что-нибудь почитать, пожалуйста, скажите, — сказал охранник, видимо, тренируя навыки из книги о заведении друзей. Дневной разговор с командой закончился обещанием Ли каким-то образом показать им Освобождение. Объяснить он ничего не мог, сколько бы его ни спрашивали. Порешили на том, что им сначала нужно сбежать из тюрьмы, а потом уже разбираться с остальными проблемами. После ужина Вик сел на кровать и стал думать, как же действовать дальше. Он начал вглядываться в причудливый узор трещинок на стене. Каждая из них ползла снизу вверх, постоянно разветвлялась, заходила в тупик или же вырастала во что-то новое. Трещинки напоминали Вику человеческие жизни. Если Насиф был прав, то примерно так всё и выглядело. Каждое непринятое тобой решение, каждый упущенный момент в другом мире превращались в нечто большее, порождали новые возможности, обрывались внезапной смертью или же оказывались катализатором, кардинально менявшим жизни окружающих. Где-то в другом мире другой Вик сидел на другой кровати, смотрел на другую стену и думал об упущенных возможностях, проклиная свою спокойную и скучную жизнь с женой и сыном. Валентайн усмехнулся. «По ту сторону трава всегда зеленее». Хотя в его положении, наверное, любой другой вариант оказывался предпочтительнее. Он бы предпочёл смерть пожизненному гниению в тюрьме посреди джунглей. Экзоскелет помог бы ему покончить с собой, но самоубийство означало, что уроды, посадившие их сюда, выиграли. Вик не собирался оказывать им такую честь. Он не заметил, как камеру окутал туман и рядом возник Насиф.