– Я не вздыхаю каждые пять минут. У меня и правда есть что спросить, – вдруг поняла я, и его лицо стало непроницаемым. – Твои узы с Кастилом. В чем они заключаются? Например, можешь ли ты читать его мысли? Если с ним что-нибудь происходит, происходит ли это и с тобой? – Не стоит удивляться неожиданности твоих вопросов, но я все равно удивляюсь. – Всегда пожалуйста, – съязвила я. Он закрыл книгу. – Я не могу читать мысли Кастила, а он не может читать мои. Хвала богам. – Я могу чувствовать его эмоции, – продолжал он. – Вероятно, таким же образом, как их читаешь ты. И он может чувствовать мои. Если с ним что-нибудь случится, если он сильно ослабеет, то связь позволит ему тянуть энергию у меня. Я наклонилась вперед. – А когда он был в плену? Киеран долго не отвечал. – Когда он уехал из Атлантии, я понятия не имел, что он задумал. Он не хотел, чтобы я отправлялся с ним, категорически запретил. – И ты послушался? – Он запретил мне как принц. Порой даже я обязан подчиняться. – Он усмехнулся. – Я об этом пожалел. Проклятье, если бы я знал, что он задумал, я бы сделал все возможное, чтобы отговорить его от этой идиотской затеи. И если бы это не сработало… – Он убрал ногу с журнального столика. – Когда внезапный недуг забрал все мои силы, я понял, что он не просто ранен. Понял, что он в плену, когда оказалось, что я не могу ходить. Я худел, и никакое количество пищи и воды не могло меня насытить. – Боги, – прошептала я. – Его держали в плену… – Пять десятилетий, – сказал Киеран. – И ты… ты все это время болел? Он кивнул. – Его брат… принц Малик тоже связан? На лице Киерана появилось жесткое выражение, которое сразу исчезло. – Вольвен, с которым он был связан, погиб при попытке его освободить. Я выпрямилась и провела руками по лицу. – А что случится, если он умрет? Если ты умрешь? – Если один из нас умрет, то другой ослабеет, но в конце концов восстановится. – Так вот для чего служат узы? Чтобы передавать энергию, когда она нужна? Он кивнул. – Узы – это клятва, которая требует повиноваться и защищать, даже ценой собственной жизни. Нет ничего сильнее этих уз. – И он сделает то же самое для тебя? – Да. Это не обязательно, но так поступят все первичные, которые связаны узами. Я обдумала услышанное и аккуратно закрыла книгу с записями. – Когда началось такое связывание? – С богов. Когда на этой земле родились их первые дети – божества, – они призвали диких волков кийу и даровали им смертный облик, чтобы те могли служить защитниками и проводниками в этом неведомом богам мире. Эти волки стали первыми вольвенами. Со временем, когда первичных стало больше, чем божеств, узы распространились на них. Он наклонился вперед, уложив руки на колени. – Не все первичные связаны. Делано, например, не связан ни с кем из первичных. – А родители Кастила? – Их вольвены погибли на войне. – Боги, – прошептала я. – А Аластир? Он не связан? – Был связан до войны, – только и сказал Киеран, и этого было достаточно, чтобы я поняла: его первичный не выжил. – Теперь узы создают редко. Для вольвенов они не обязательны, и многие просто предпочитают не связываться. И даже если бы этот обычай сохранился, вольвенов просто слишком мало для его широкого применения. – Из-за войны? Киеран кивнул. Я прислонилась затылком к спинке стула. – Именно поэтому вольвены громче всех требуют вернуть земли? – Да. – Они хотят не войны. – Я уставилась в потолок. – Они хотят возмездия. Он ничего не сказал, но ответа и не требовалось – я его уже знаю. – А ты? – спросила я. – Ты чего хочешь? – Я хочу того же, что и Кастил. – Из-за связи? – Я выгнула бровь. – Из-за того, что война – это самая крайняя мера. И если дело дойдет до нее, то мне, как и Кастилу, придется взять меч, но я надеюсь, что этого не будет. – Я тоже, – прошептала я, и мои мысли унеслись прочь. – Ты видел кровавое дерево? – Да. – Говорят, это предзнаменование великих перемен. Аластир сказал, что, возможно, оно имеет отношение к нашему браку с Кастилом. – Я вспомнила его первую реакцию. – А ты считаешь, что это предостережение? Он встретился со мной взглядом. – Думаю, он прав. Ваш брак принесет перемены обоим королевствам, тем или иным образом. Тем или иным образом. Независимо от того, предотвратим мы войну или потерпим неудачу. Я поежилась. Потом мы оба целую вечность молчали. Наконец я встала и сказала: – Я хочу кое-что сделать. Киеран пристально посмотрел на меня и поднялся. – Веди. Мы покинули библиотеку и направились по коридору к общим помещениям. Встречные обходили нас по широкой дуге, и я чувствовала, что на нас смотрят, – кто-то бросал короткий взгляд, кто-то пялился долго. Даже не открывая чутье, я знала, что некоторые взгляды выражают недоверие. Уже должны были разнестись слухи о том, что я сегодня сделала. Я шла с высоко поднятой головой, пока люди шептались. Если Киеран их слышал, то не подавал виду. Мы вышли во двор. Небо с приближением ночи приобрело фиолетовые и темно-синие оттенки. Не желая видеть кровавое дерево, я не смотрела в сторону конюшни. Ветер стих, и единственным звуком был хруст снега под сапогами. В молчании мы отправились в лес, к подземному залу с именами. Киеран ничего не сказал, когда я взяла зубило с молотком и несколько минут искала свободное место. Новые имена были высечены слева от входа, на середине стены, и в углублениях еще оставалась каменная пыль. Последним именем было «Ренферн Октис». С ноющим сердцем я прочитала имя и даты под ним. Ему было всего одиннадцать. Одиннадцать. Я приставила зубило к стене и, ударяя по нему молотком, высекла имя, а потом еще два. Последнее – после некоторых раздумий. Дат рождения я не знала и добавила только даты смерти. Госпожа Тулис. Ее сын, Тобиас. А затем я высекла на стене имя господина Тулиса. Может, он погиб не от рук Вознесшихся, но это они привели его к смерти. Глава 19