Его мать хранит кольцо с бриллиантом? Для его невесты? У меня одеревенела спина. И зачем только я ляпнула про этот дурацкий камень? Меня никогда не интересовали драгоценности, поскольку… мне не позволяли носить никаких украшений, кроме золотых цепочек на вуали. – Кастил так и не рассказал, как вы познакомились. – Аластир откусил колбасу, не тратя время на то, чтобы нарезать ее на ломтики и кубики, как это делал Киеран. – Я хотел об этом спросить, когда мы беседовали в прошлый раз. Пенеллаф, как ты оказалась в руках нашего неисправимого принца? Полагаю, при твоем… статусе к тебе было трудно подобраться, особенно кому-то вроде него. Кастил негромко усмехнулся. – Тебе стоит больше верить в мои способности достигать того, что я хочу. Я напряглась, чувствуя, что эти слова предназначены скорее мне, чем Аластиру. – И тем не менее, – произнес тот с ироничной усмешкой, – как же он к тебе подступился? Интересно, насколько честных ответов от меня ожидают и какие именно слухи дошли до Аластира? Я решила говорить по возможности правду, прекрасно зная, что ложь чаще всего бывает успешной, когда часть ее является истиной. – Он стал моим телохранителем. – Но впервые мы познакомились не там. – Рука Кастила, лежащая на моем бедре, шевельнулась, и я чуть не выскочила из собственной кожи. – На самом деле это было в борделе. Судя по звукам, за столом кто-то подавился. Держу пари, это был Эмиль. Медленно жуя, Аластир поднял светлую бровь. – Это… очень неожиданно. – «Красная жемчужина» – не только бордель, – поправила я, устремив гневный взгляд на Кастила. – Разве нет? – ухмыльнулся он. – Там играют в карты. – Там не только играют, принцесса. – Его большой палец поглаживал внутреннюю сторону моего бедра, и эти прикосновения отзывались у меня внутри. – У Пенеллаф была привычка по ночам выбираться из замка и исследовать город. Я прикусила изнутри губу и оторвала взгляд от Кастила. Знает ли он, как часто я это делала? Он говорил, что наблюдал за мной дольше, чем я предполагала. – Насколько я знаю, с Девой… Да, Кастил, я знаю, что она больше не Дева, но она была ею, – добавил Аластир прежде, чем принц его поправил. – С тобой связаны все другие Вознесения, не так ли? И, опять же, мне жаль, что ты выросла в паутине лжи, которой опутали тебя Вознесшиеся. Несколько сидящих за столом выругались при упоминании Вознесшихся. – Спасибо. И да, вы правы. – Я слегка нахмурилась. – Точнее, были связаны. Не знаю, состоятся ли теперь новые Вознесения. – Надеюсь, что их не будет, – вставил Делано. – Я тоже, – тихо отозвалась я, думая о Йене. – Ты тоже? – переспросил Аластир. – Правда? – Да. Я не знала, кто такие Вознесшиеся на самом деле. Как и большинство людей в королевстве Солис, я знала только то, что мне показывали. – Значит, многие не видят того, что творится у них прямо перед носом, – заметил кто-то с дальнего конца стола – молодой человек с темно-каштановыми волосами. – Многие живут в страхе перед тем, что их разорвут Жаждущие, и боятся вызвать недовольство Вознесшихся или прогневить богов, – ответила я. Рука Кастила крепче обхватила мою талию, а ладонь мягко сжала бедро. Он что-то хочет этим сказать? Я не знаю, да это меня и не заботит. Люди в Солисе – такие же жертвы, что и атлантианцы. – Многих больше волнует то, как прокормить семьи и обеспечить безопасность близких, чем задаваться вопросами насчет того, что говорят им Вознесшиеся. – Неужели они так заняты повседневными заботами, что даже не интересуются, почему никто не видит детей, которых отдают ко Двору или богам? – спросил Аластир. – Они настолько забитые? – Я бы не стала путать забитость с занятостью и принимать смирение за глупость. Очевидно, что вы мало знаете о людях Солиса, – холодно заявила я. Аластир перевел на меня взгляд. – Они знают об атлантианцах, богах и Жаждущих только то, что им говорят. Поколениями их учили верить в Ритуал и в то, какая это огромная честь для третьих сыновей и дочерей – служить богам. Их воспитывали в убеждении, что между ними и Жаждущими стоят только Вознесшиеся и боги. И меня воспитывали так же. – Я наклонилась вперед, немного удивляясь, что Кастил меня не остановил. – Наши боги – это боги атлантианцев, разве нет? Верит ли в них ваш народ, хотя никогда их не видел? Стол погрузился в молчание. Ответил Киеран: – Боги спят сотни лет, и только самые старые из атлантианцев помнят, что их видели. Но мы все равно верим в них. Я натянуто улыбнулась. – Точно так же и народ Солиса верит в них. – Но не все в Солисе поддерживают короля Джалару и королеву Илеану, – подчеркнул Аластир. – Многие видели правду и стали сторонникам Атлантии. – Вы правы. Это Последователи. – Я медленно выдохнула. – У меня всю жизнь были подозрения. Уверена, они есть у многих, но по каким-то причинам эти люди не полностью открыли глаза. Думаю, во многом это связано с тем, что они привыкли к тому, что знают, даже если не всем довольны. А еще со страхом признать правду о том, что на самом деле происходит вокруг. Что это значит для нас и наших близких. Аластир откинулся назад, не сводя с меня взгляда. – Это восхитительно. – Что? – Твое абсолютное бесстрашие, когда ты говоришь со мной – с любым из нас, – зная, кто мы. И на что мы способны. Я встретила его взгляд. – Я не настолько глупа, чтобы не бояться, когда мне известно, что любой из вас может убить меня быстрее, чем я сделаю последний вздох. Но страх перед тем, на что вы способны, не означает, что я боюсь вас. Кастил наклонился к моему уху и прошептал: – Все такая же невероятно храбрая. Непрошеное тепло вернулось в мою грудь. – Она мне нравится, – через мгновение сказал Аластир Кастилу, и мне показалось, что он сказал это искренне. И я сделала то, что советовал Киеран. Я опять воспользовалась своими способностями. Открыла чутье и направила на Аластира. Я не ощутила от него гнева, но почувствовала терпкость, которую часто связывала с печалью. Не знаю, что могло вызвать такую реакцию, но я решила, что он говорил честно. – Но вернемся к твоему знакомству с принцем в таком… необычном заведении. Как такое было возможно? – Аластир лениво постукивал пальцем по столу. Клянусь, все присутствующие облегченно вздохнули после смены темы. – У меня сложилось впечатление, что Вознесшиеся тебя хорошо охраняли и держали… Он замолчал, словно в поисках подходящего слова. – Затворницей? – предложила я. – В клетке? Так и было. По большей части. Мне нельзя было свободно передвигаться, разрешалось покидать комнату только в сопровождении телохранителя или компаньонки, только на занятия со жрицей или на прогулку по территории замка в определенное время. Эмиль остановился, не донеся чашку до рта, и сдвинул брови. Его глаза горели ярким золотом. – И все остальное время ты должна была сидеть в комнате? Даже есть там? Я кивнула. Атлантианец выглядел ошеломленным. Кто-то пробормотал себе под нос нечто невнятное. – Но ты нашла способ выбраться. Подобное поведение крайне рискованно, – заметил Аластир. – Во время таких вылазок тебя в любой момент могли схватить. То, что я ощутила от него, было… более сдержанным, чем несколькими секундами раньше, но я по-прежнему не заметила едкого ожога гнева или ненависти. Можно сказать, он стал осторожнее, чем когда мы говорили в прошлый раз. Как и я. – Ее и захватили. Очевидно же, – заговорил Кастил, большим пальцем медленно описывая размеренные и здорово отвлекающие круги. – Да, ты ее захватил. – Аластир опустил подбородок. – Но в самом ли деле ты оставишь ее при себе? Глава 12 – Я бы не решил на ней жениться, если бы не собирался оставить при себе. Я не ослышалась? Оставить меня при себе? Будто я какое-то домашнее животное? Удерживая на лице улыбку, я положила руку поверх его руки и вонзила в нее ногти. Палец Кастила не пропустил ни одного круга на моем бедре. – Ничего не могу с собой поделать. – Его губы защекотали мою щеку, и мне пришлось призвать все силы, чтобы не ударить его локтем в горло. – Пенеллаф заинтриговала меня с самого первого мгновения, когда я заговорил с ней. Заинтриговала. Опять это слово.