– Да… Дела… – пробормотал Борис минуту спустя. – Слушай, а я ведь об этом и не подумал! Действительно, Светлана могла воспринимать Наточку как соперницу. – Завтра похороны твоего друга, – помолчав, сказала Анжелика. – Ты пойдешь? – Конечно! Как ты могла сомневаться! Конечно, я пойду. – Вот и отлично, – пробормотала Анжелика. – Уверена, Наточка тоже там будет. – Тогда мы и поговорим с молодой мамашей, да? – Нам с девочками она про свою встречу со Светланой почему-то ни словом не упомянула. – Это очень подозрительно. Ты не находишь? Анжелика молча кивнула и склонилась над своим осьминогом. Не рано ли они торопятся подозревать Светлану? Она ведь могла просто не дойти до своей соперницы. Или все-таки дошла, но разговор у них не состоялся, в последний момент кто-то из них двоих пошел на попятный. А может ведь быть и такое, что и Светлана дошла, и разговор у двух соперниц состоялся, но вот Наточка по какой-то причине утаивает от всех это событие. И зачем? Что ей скрывать? И еще Анжелика подумала, что ее Борис совершенно прав: в связи с произошедшим в этот же вечер убийством это начинает выглядеть очень и очень подозрительно. На похороны Добрыни девушки бессовестно опоздали. Виноват был их неспокойный квартирант – Лисица. Он с самого утра метался по дому в крайне возбужденном состоянии. Ронял предметы, вздрагивал от каждого звука и, бреясь в ванной комнате, умудрился разбить флакон духов, керамическую вазочку и еще нанести ущерб раковине, по которой от ударов зазмеилась некрасивая трещина. – Чего ты встал в такую рань? – сердилась на него Кира. – Тебе же все равно никуда не надо. Спал бы себе до полудня. Дал бы нам возможность спокойно собраться и уйти. Ты куда-то идешь? – Нет. – Зачем ты тогда вообще бреешься? – Никогда не знаешь, что несет нам день грядущий. Возможно, это вообще будет последний день в моей прежней жизни. – Ты решил устроиться на работу? – обрадовалась Кира, поняв Лисицу по-своему. – Уже прошел собеседование? Или сегодня идешь? – Работа? При чем тут работа? Кто вообще говорит о работе? – А как же… Но я подумала… – Занимайся своими делами, – скорбно посоветовал ей Лисица и прибавил: – Когда каждый человек занимается своим делом, в мире царит гармония и спокойствие. Кира поняла это так, что ей не следует соваться в дела Лисицы, обиделась на него и ушла. Леся даже не стала заглядывать в ванную, чтобы лишний раз не огорчаться при виде изуродованной раковины и разбитого флакона ее любимых духов, которые стоили к тому же совсем не дешево. – Я все возмещу! – поклялся ей Лисица. – Честное слово! Вот только улажу одну свою небольшую проблемку и… и если останусь жив, то куплю вам все, что захотите, – прибавил он вполголоса. Но подруги были слишком озабочены своими делами, чтобы обращать внимание на трепотню Лисицы и его повторный намек о том, что он собирается распроститься со своей жизнью. Да и глупо было жалеть вполне еще жизнеспособного Лисицу, когда сегодня подругам предстояли похороны другого человека. Добрыню хоронили в дорогом гробу из красного дерева. Оказалось, что его родители вполне обеспеченные люди. Народ на похороны приехал на иномарках и в крайнем случае на новеньких отечественных машинах последних серий. От толпы собравшихся в большей степени веяло респектабельностью, чем скорбью. – Ты видишь Наточку? – Ее да, вижу. Вон она стоит. – Ой! Она и ребенка с собой притащила! – Вот ненормальная. – Она хочет продемонстрировать внучку родителям Добрыни. Когда еще ей представится такая возможность! Расчет Наточки оправдался на все сто процентов. Когда она подошла к одетым в черное родителям Добрыни и что-то им сказала, выставив перед собой с трудом ковыляющую малышку, на лицах этих двоих промелькнуло странное выражение. Несмотря на протянутые им бумаги, кажется, родители Добрыни сомневались в словах Наточки. На ребенка они посмотрели с едва сдерживаемой брезгливостью. Но затем что-то изменилось. Мать Добрыни вздрогнула, подхватила девочку на руки и поднесла поближе к себе. Повертев малышку перед собой, она повернула ее лицом к мужу. – Георгий, Гоша, – прошептала она, – посмотри, вот отметина на щечке. Видишь? Да посмотри же ты сюда! Отец Добрыни взглянул, тоже встрепенулся и вопросительно посмотрел на жену. – Точно такое же родимое пятно, как было у нашего сына! Помнишь, в три года по совету докторов мы удалили ему это родимое пятно! – Да. Теперь вспомнил. Было пятно. Но его форма… Ты точно помнишь, какой формы оно было? Мать Добрыни кивнула и решительно сказала: – Это его пятно. И форма та же – бабочка. И дорогой, эта девочка – дочка нашего Добрыни! В этом нет никакого сомнения. И передав ребенка ошеломленному деду, она тепло обняла Наточку. – Дорогая! В этот мрачный день для нас ты словно луч света! Женщина казалась искренне счастливой. А лицо самой Наточки светилось торжеством и самодовольством. Еще бы, ведь ее план удался! Богатый дед и бабка признали внучку. Теперь они будут помогать ей, а следовательно, и самой Наточке. Они ведь не смогут допустить, чтобы дочь их единственного погибшего сына болталась голодной. Если они этого не сделают, то их осудят все их друзья и знакомые. За всей этой суматохой все как-то забыли про самого Добрыню. Дорогой гроб из полированного дерева опустили в землю, гости бросили по горсти земли и, пока могильщики засыпали яму, снова сгрудились возле крохотной героини сегодняшнего дня, которая раскапризничалась и расплакалась. Это было воспринято всеми с умилением и скорбью. И безутешно рыдающей малютке со всех сторон начали совать дорогие шоколадки, апельсины и конфеты в красивых обертках. Наточка могла ликовать. Ее план сработал даже лучше, чем она ожидала! – Почему Добрыня никогда не рассказывал, что у него есть дочь? – Невероятная история! – Какие вы счастливые! Потеряли сына, но обрели чудесную внучку! Оказалось, что поминок не будет вовсе. Родители Добрыни считали, что сын опозорил их имя и в память о нем они не могут сказать ничего хорошего. А раз так, то и поминок устраивать не стоит. Так что подругам пришлось поторопиться, чтобы протиснуться к Наточке поближе и задать ей тот вопрос, который волновал их сильней всего. – Зачем к тебе приходила Светлана? – Кто? – Светлана! Бывшая жена Бориса и любовница твоего Добрыни! Она пришла к тебе в день убийства Добрыни! – Не понимаю, о ком вы говорите? Никакие любовницы Добрыни ко мне в последнее время не приходили. – Чокнутая тощая тетка в длинной юбке, очках и с тощей кичкой на голове! – А-а-а… Действительно, приходила такая. Точно! Но я решила, что она сумасшедшая. – Что она говорила? – Кричала, что вся ее жизнь зависит от меня. Что моя дочка не будет знать ни в чем отказу. И что я должна отдать ей ее. – Ее? Она так и сказала? Отдай мне свою дочь? – Ну, она немного не так выразилась. – А как? – Она сказала: отдай мне самое дорогое, что у тебя есть! – И ты решила, что речь идет о ребенке? – Ну да. А вы что бы подумали на моем месте? У подруг детей не было, так что они не могли ответить на этот вопрос. Но они точно знали, что Светлана имела в виду совсем другого человека. Она требовала Добрыню. Он был для чокнутой особы самым дорогим и желанным на свете. Именно его она просила у Наточки, а вовсе не дочь. – И ты прогнала ее? – Разумеется! Закричала, что сейчас вернется мой муж – отец моего ребенка, и он ей покажет! – И как она отреагировала? – Честно говоря, странно. Побледнела, отшатнулась в сторону, а потом зарыдала и вовсе убежала. Я даже не ожидала, что она так быстро сдастся. Ведь вначале разговора она была очень настырна. Хватала меня за руки, не давала пройти. А как услышала про мужа, вся посерела и дала деру. Я даже немного испугалась за нее. Убегая, она едва не попала под машину. Совсем по сторонам не смотрела! – Другими словами, она была вне себя? – Говорю же, сумасшедшая! А что? Это была одна из любовниц Добрыни? Вы не врете? Поверить не могу, чтобы Добрыня связался с такой жуткой особой! Наверное, он совсем спятил, если выбрал себе в подруги такую страшную бабу! И уже убегая, Наточка воскликнула: – Одни ее очки чего стоили! Траурный кортеж уже скрылся из виду, а подруги все стояли и смотрели ему вслед.