Родителям наркомана приходится выступать в роли понятых на обыске в комнате их собственного сына. И белый порошочек, к их немалому удивлению, оказывается совсем не такой безобидной вещью, как сода. Удивление их безмерно. Как это наш сын и вдруг употребляет наркотики? Никогда бы такого не подумали! Людям свойственно надевать розовые очки или просто закрывать глаза на то, что они не хотят видеть. Может быть, это и облегчает их жизнь на какой-то момент, но рано или поздно слепцам всегда приходится платить за слепоту. И уж лучше подготовиться к ней заранее. А еще лучше предпринять какие-то меры, чтобы не допустить вероятной драмы. Блудного мужа можно было выгнать самой. Плевать на его бабки, которые он приносит в семью! Чем раньше женщина сама прочно встанет на ноги, тем больше у нее шансов, что уход мужа пройдет для нее без лишнего стресса. Одно дело – потерять просто мужа, и совсем другое – потерять мужа, деньги и дом. И конечно, юного наркомана с минимальным стажем еще можно попытаться спасти. А вот такого, который пробыл в наркотической зависимости не один месяц, уже вряд ли. – Как же вы могли этого не видеть! – искренне удивилась Леся, в которой уже играло выпитое ею шампанское. – Добрыня рассказывал вам что-нибудь о своих делах? – Ну… Так. В общих чертах. – А что именно? – В последнее время Добрыня заинтересовался русской живописью. Даже просил у меня несколько книг по искусству. – Почему у вас? – Видите ли, мои уважаемые родители были и остаются искусствоведами, поэтому у нас дома все книжные шкафы буквально ломятся от книг по живописи и скульптуре. По музеям ходить не надо, все шедевры мирового искусства стоят у нас на книжных полках. – И Добрыня брал у вас книги? – И он также беседовал с моим отцом, – кивнул Борис. – Ваш отец жив? – Жив и здоров! Так же, как и мама. – И мы могли бы с ними поговорить? – Почему бы и нет? – пожал плечами Борис, но тут же добавил: – Но прежде, чем вести вас к себе домой, я хотел бы услышать, что же все-таки случилось с Добрыней. Отец Бориса оказался сухощавым, аккуратным и подтянутым пожилым человеком. Назвать его стариком ни у кого не повернулся бы язык. Аркадий Борисович был моложав, и глаза его горели юношеским задором. И хотя здоровье в последнее время все чаще подводило его, он не терял бодрости духа и оптимизма. Услышав о несчастье, которое случилось с Витязем, он помрачнел, но в такой шок, в каком до сих пор пребывал его сын, не впал. – Что же, я предполагал что-то в этом духе, – только и сказал он в ответ. – Папа! – воскликнул Борис. – О чем ты говоришь? – Твой друг вел далеко не добропорядочный образ жизни, – сухо произнес отец, взглянув на сына. – Спустись с небес на землю, сынок, – поддержала его и мать – Анастасия Петровна. Она была гораздо проще супруга. Но почему-то девушки не сомневались, что именно она управляет всем хозяйством и вообще ведет ладью этой семьи к успеху и процветанию. Именно она настояла на том, чтобы Борис получил востребованную и хорошо оплачиваемую специальность. И именно она позаботилась о том, чтобы ее сын-технарь расширил свой кругозор в сферах искусства, живописи и литературы. Чтобы он знал хотя бы один иностранный язык и при случае не ударил бы в грязь лицом, спутав Тициана с тархуном. – Мама! А ты о чем говоришь? Вы что, знали, что Добрыне грозит беда? – Боря, ты не видел очевидных вещей. Твой друг совсем не был тем прежним славным мальчиком, с которым ты дружил в школе. – Он очень изменился. И увы, не в лучшую сторону. – Я предполагал, что он влипнет в какую-то нехорошую историю. – Но конечно, мы и подумать не могли, что он погибнет. Борис схватился за голову. – Папа! Мама! Но почему вы мне о своих подозрениях ничего не сказали? Отец с матерью переглянулись и пожали плечами. Действительно, о чем тут было говорить, если и так все было очевидно? – Ты был слишком занят своим бизнесом, – наконец произнесла Анастасия Петровна. – Мы не хотели тебя отвлекать. – Думали, что все обойдется. Борис еще крепче вцепился пальцами в свои густые волосы и взъерошил их. Он тут же стал похож на ежика, очень милого, но при этом далеко не безобидного хищника. – Как вы могли? – воскликнул он. – Добрыня был взрослым человеком. И должен был сам отвечать за свои поступки. – Ни ты, ни кто другой не смог бы его переубедить. – Он жил так, как ему нравилось. – Неужели ты думаешь, что мог бы повлиять на него? Это обсуждение могло длиться еще очень долго. Родители Бориса явно не привыкли торопиться. Да и то сказать, работая с картиной, которой сто лет или даже больше того, торопиться как-то уже даже и несолидно. Но у подруг такого запаса времени не было, им нужно было выяснить правду о том, кто убил Добрыню Витязя, и выручить Георга, если он окажется тут ни при чем. – Добрыня ведь приходил к вам за советом и консультацией? Что его интересовало? – Русская живопись девятнадцатого-двадцатого веков! – тут же без запинки ответил Аркадий Борисович. – Могу рассказать вам точней, если взгляну на записи своих с ним лекций. Лекций! Ого! Как все серьезно! Оказалось, что Аркадий Борисович очень скрупулезно готовился ко всем четырем встречам, которые произошли у него с Добрыней за последние три месяца. – Он поочередно интересовался у меня Коровиным, Шагалом, Шишкиным, Кандинским и Репиным. Да, и еще не забыть Шилова. Правильно! Все эти художники были в коллекции Георга! – Также его заинтересовало творчество Михаила Шемякина и Никаса Сафронова. И снова в точку! Никас Сафронов и нарисовал портрет Ольвии, который так не понравился подругам и которым сама Ольвия так гордилась. Теперь подругам все было более или менее ясно. Побывав в квартире художника и ознакомившись с его коллекцией, Добрыня решился на авантюру. Открыто грабить художника он почему-то не стал. Вульгарная кража – это было не в его правилах. Он решил пойти по своей проторенной дорожке и совершить акт мошенничества – подменить подлинники на хорошо сделанные копии. При удачном стечении обстоятельств такие копии могли провисеть на стене еще очень долго. И никто, в том числе и их хозяин, не заметил бы подлога. Но для этого нужен был очень талантливый мастер-копиист. А где Добрыня мог его взять? – И наверное, Добрыня интересовался у вас современными мастерами-копиистами? – предположила Кира. – Да? Аркадий Борисович с интересом взглянул на нее. – Верно. Интересовался. А что? Это как-то связано с тем, что случилось с Добрыней? – Да. Я думаю, что да. – Я назвал Добрыне нескольких мастеров, которые считаются неплохими копиистами. Честно говоря, тогда я не придал его вопросу особого значения. Это вполне вписывалось в контекст наших с ним бесед и выглядело вполне логичным. – А кого? Кого вы ему назвали? Аркадий Борисович задумался, полуприкрыв свои глаза. А потом на одном дыхании произнес несколько имен и фамилий с адресами и телефонами, которые девушки поспешно и стенографировали. Больше отец Бориса ничем не мог им помочь. Добрыня не делился с ним никакими своими личными проблемами и не рассказывал о своих подвигах. Но это было и не нужно. Ведь теперь у подруг были координаты людей, которые могли быть подельниками Добрыни. Глава 11 Вроде бы разговор был окончен, но Борис никак не хотел расстаться с девушками. А если правильней сказать, он не мог расстаться с Анжеликой. Он не сводил с нее тревожного взгляда. И постоянно интересовался, что она думает по тому или иному вопросу. Подруг так и подмывало оставить этих двоих наедине. Но Анжелика почему-то не хотела. И в результате Борис таскался следом за подругами весь день. Анжелика не протестовала, как-то очень загадочно улыбаясь. И подруги, не решаясь рушить ее возможное счастье, терпели Бориса в своей компании. Девушки в сопровождении Борискина навестили сразу четырех мастеров-копиистов, которых им назвал отец Бориса. И надо сказать, что присутствие Бориса сыграло не последнюю роль в переговорах. При виде сына Бориса Аркадьевича эти пожилые в своем большинстве люди неизменно приходили в бурный восторг. А с одним из них Борис был знаком лично. И вся компания задержалась в мастерской художника чуть ли не на два часа. Дяденька оказался очень говорливым. И к тому же работы у него в последнее время не было. Так что он был рад случаю просто поговорить с интересующимися людьми. – А ваш приятель ко мне не обращался, – произнес он. – В последнее время возник стойкий спрос на эпоху Ренессанса. А вот современных русских художников копируют не так охотно. Другое дело, девяностые годы прошлого века! Тогда интерес на Западе к нашей стране был огромен! И за рубеж уехали десятки только моих копий!