– А планшет? Вы нашли планшет с моими… Художник не договорил, прикусив себе язык. Но было уже поздно. Следователь, да и подруги, насторожились. – Планшет с вашими… с вашими чем? С вашими картинами? Ведь именно это вы хотели сказать? А откуда, позвольте спросить, вы знали, что находилось в планшете, который был у покойного? – Ну… я просто подумал… предположил, – смущенно забормотал Георг. Но всем было понятно, что этот человек врет. Или, во всяком случае, чего-то недоговаривает. – Та-а-ак, – протянул следователь. – Очень интересно. Выходит, покойный воровал у вас картины? Вы застукали его за этим занятием и… и убили? Так? Георг подавленно молчал. Но его сестричка не стала сдерживаться. – Нет, нет! – воскликнула Ольвия. – Он не крал у нас картины! Он их подменял! Брат кинул на нее испепеляющий взгляд. Но было уже поздно. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И следователь насторожился, его уши неожиданно стали круглыми и огромными, словно локаторы. – Под-ме-нял? – по слогам переспросил он. – Позвольте полюбопытствовать, как это подменял? Георг и сестра подавленно молчали. А до подруг наконец-то стало доходить, что мог делать вечером в субботу покойный Витязь в квартире художника. Только теперь до них дошло, почему Витязь наведывался сюда регулярно, а не удовольствовался каким-то одним разом. Глава 9 А следователь, убедившись в том, что его подозрения более чем справедливы, просто мертвой хваткой вцепился в художника. Подмена шедевров русской живописи на дешевые копии – это ли не повод для убийства! Конечно, повод! Просто отличный повод! – Злоумышленник проникал в вашу квартиру, крал ваши полотна, вешал на их место подделки! Вот как все происходило! И вы, когда обнаружили преступление в своем доме, убили вора! – Нет, нет! – закричал художник и даже руками взмахнул в знак протеста. – Я не скрываю, что был очень зол на грабителя. Но я не убивал! – Мой брат не убийца! – поддержала Георга его сестра. – Его даже близко к дому не было, когда произошло убийство! Следователь моментально сделал стойку. – А откуда вы знаете, когда произошло убийство? – От ваших людей! – не растерялась Ольвия. – Они так громко обсуждали произошедшее между собой, что и глухой бы услышал! Я не виновата, что они так громко говорили! Георга не было дома, когда произошло убийство. – Разберемся, – произнес следователь. – Да что тут разбираться, когда я вам говорю, что моего брата дома не было! – Вы – близкая родственница. – Сестра! – И в любом случае, вы лицо заинтересованное. Так что вы считаться свидетельницей вряд ли сможете! – Это произвол! – воскликнула Ольвия. – Да я найду вам еще десяток других свидетелей, которые подтвердят, что Георга дома в тот момент не было. Он был в другом месте и с другими людьми. – Разберемся. Приводите этих своих свидетелей, я обязательно с ними побеседую. Если выяснится, что ваш брат невиновен, что же, я с радостью, принесу ему свои извинения. Но только учтите и своим свидетелям тоже скажите, что просто на слово им никто не поверит. Их собственное алиби также будет уточняться. И если вдруг выяснится, что в тот момент, когда, по их словам, они были с задержанным, на самом деле они отдыхали в Сочи или ездили к теще на картошку в Лугу, их накажут за лжесвидетельствование по всей строгости закона! В ответ Ольвия разрыдалась, но ее слезы не произвели на следователя никакого эффекта. Наверное, по долгу службы ему приходилось каждый день видеть литры женских слез. Так что они давно перестали его трогать и даже просто волновать. – Пройдемте, – сухо сказал он, обращаясь к Георгу. – Вы меня арестовываете? – шокированно воскликнул художник. – Ушам своим не верю! После всего, что сказала вам моя сестра? – У меня есть подозрения на ваш счет. – Но могу я хотя бы собрать свои вещи? – Я вас пока что всего лишь задерживаю. Но вещи собрать можете. Георг уныло поплелся в свою комнату. Ольвия поспешила туда за ним. У брата с сестрой вид был удрученный до крайней степени. А следователь, оставшись наедине с оперативниками и тремя подругами, обратился к своей аудитории. – Вот так вот, – произнес он с отчетливыми нотками самодовольства. – Я же говорил, что у этого художника рыльце в пушку. – Но и покойный тоже был не промах! – Надо же додуматься до такого, подменять настоящие раритеты простенькими подделками! – Да за такое запросто можно убить. Картинки-то небось висели тут не дешевенькие. – Девчонка говорила, что один только Шагал стоит целое состояние. – А кроме него, тут еще немало ценных картин. Наверное, покойничек хорошо нагрелся на этой квартирке. – И главное, столько времени никто ничего не подозревал! – Видать, копии делал настоящий мастер, раз даже сам хозяин не замечал подмены так долго. – Пригляделся, вот и не замечал. – Но под конец что-то такое смекнул, вот и устроил засаду на грабителя. Подруги, со слов жильцов в подъезде, а также других очевидцев, уже знали, что убийство было совершено в субботу вечером. Именно в ту субботу, когда Анжелика безуспешно ждала звонка своего возлюбленного. – Скорей всего, убийство произошло, когда похититель шел за очередной картиной. – Или когда уже возвращался с добычей. – Стал бы тебе хозяин драгоценных полотен ждать, когда грабитель снимет очередной шедевр и поместит на его место подделку! Он убил его до того! Мнения оперативников по этому вопросу разошлись. Но в целом они были согласны со следователем. До или после кражи – не столь важно, – но Витязя убил именно Георг. Увидел своими глазами, что тот ворует его полотна, взбесился и убил. В этот момент появился сам Георг. В руках у него была небольшая черная сумка. – Все, – произнес он. – Я готов идти с вами. Но говорю вам, вы совершаете ошибку. Я не убийца. И я этого человека не убивал. – Разберемся, – в третий раз повторил следователь, и все они отбыли в отделение. В квартире Георга остались лишь Ольвия и подруги. Сестра художника горько рыдала, сидя на диване. В лучших традициях кавказских женщин, она рвала на себе волосы, проклиная злую судьбу и причитая. Из ее причитаний подруги сделали два вывода: она очень любит своего брата, и еще одно гораздо более важное – у Георга нету никакого подходящего алиби. – В субботу вечером мы, как обычно, отправились в поход по ночным клубам, – рассказывала Ольвия. – Нет, сначала мы поехали к нашим друзьям в Пушкин, у них был праздник по случаю открытия выставки в Голландии. Не бог весть что, выставка благотворительная, автор работ не получал ни копейки. Но все-таки Голландия, успех, европейская слава! Мы очень хорошо отметили это событие, так что к шести часам вечера все мы едва держались на ногах. Но кутить продолжали. И всей компанией поехали обратно в Питер. Тут к нам присоединились еще наши друзья. В общей сложности собралось человек десять или даже двенадцать. И да, наверное, было восемь часов вечера или что-то около того. Георг все время был с нами рядом. Но конечно, я за ним не следила. И в какой-то период времени, мне кажется, Георг куда-то исчез. Во всяком случае, меня о нем многие спрашивали, а я не знала, что им сказать. – И это было около восьми часов вечера? – Или чуть позже, – призналась Ольвия. – Или раньше. Но потом где-то около десяти часов вечера Георг вновь присоединился к нашей компании, потому что в первом часу ночи домой мы с ним возвращались вместе. – А Валерия была с вами? – О да! Мой брат всюду таскает за собой эту девушку! В голосе Ольвии вновь слышалось неодобрение. Крепко же она невзлюбила несчастную Валерию, коли даже трагедия, случившаяся с ее обожаемым братом, не могла затмить в душе Ольвии этого нехорошего чувства. – А за что мне ее любить? Она недостойна моего брата! Простая, вульгарная особа! Неизвестно, сколько у нее было любовников до того, как мой брат встретился с ней. И я отнюдь не уверена в ее верности Георгу! – А нам, напротив, показалось, что девушка очень любит вашего брата. Предана ему. – И что? – Возможно, Валерия согласится подтвердить алиби вашего брата? Вам стоит обратиться к ней с этой просьбой? – Ах нет! – закатила глаза Ольвия. – Ничего не получится. Может быть, ваш план и был неплох, но я только что вспомнила, что Валерии в тот вечер не было с нами. – Не было? Как это не было? Совсем? – Нет. Теперь я вспоминаю, она не смогла поехать. Какое-то недомогание, сказала она.