– Я слышал сплетни о том, что ты подрабатываешь в борделе в порту, но не поверил, – Хорн подошел и крепко схватил меня за предплечье, развернув к себе, – род Крея скатился до торговли телом. Какой позор! Оправдываться было ниже моего достоинства. Я гордо вскинула голову и процедила сквозь зубы: – Какая вам разница, как я зарабатываю себе на жизнь? Мету улицы или торгую телом, это мое дело. В этот раз он меня разозлит. Надоело выслушивать его скабрезные шуточки. – Пойдем со мной, я дам тебе золотой за твои услуги, посмотрим, чему ты научилась, – как-то нарочито весело высоким звенящим голосом заявил он и потащил меня вниз, к набережной, – здесь неподалеку вполне приличная гостиница, я сниму номер. Сначала я ничего не поняла. По инерции прошла несколько шагов, а потом принялась яростно упираться. – О чем вы говорите? Какая еще гостиница? – пыхтела сквозь зубы, выкручивая запястье. – Никуда я не пойду! Оставьте меня в покое! – Десять золотых, – Хорн обернулся и пристально посмотрел на меня, – это целое состояние, поверь. Я замерла, вглядываясь в идеальное мужское лицо, и не верила ушам. Он что, действительно сейчас тащит меня на постоялый двор? И это не шутки? Глаза Хорна горели каким-то хмельным азартом. Он был словно пьяный, раскраснелся, часто и глубоко дышал, пальцы немного подрагивали, но это не мешало им цепко и сильно удерживать меня. – Не нужны мне ваши деньги! – рявкнула я зло. – Отпустите немедленно! – Я же тебе нравлюсь, не упирайся, – губы Хорна скривились в издевательской насмешке, голос стал бархатным и вкрадчивым, – ты сама этого хочешь. Но торгуешься. Так и быть – сто! Я ошарашенно смотрела на ария. Откуда он взял, что нравится мне? Что за бред? – Дени, малышка, этот хлыщ обижает тебя? – из подворотни вышли четверо. Впереди шел однорукий Бак, за ним его подельники – маленький Ники, Лысый и Червь. Я познакомилась с грозой воровского мира Шалира месяц назад, в кузнице. Как-то Бак прибежал к Кассану весь запыхавшийся с просьбой починить свой крюк, который носил вместо левой руки. Где он его погнул оставалось загадкой, но крюк был словно сплющен. То ли попал под карету, то ли зажало дверцей сейфа. Не знаю. Чтобы починить крюк, нужно было снять крепежи и перевязь с руки, а на это нужно было убить кучу времени, а Бак почему-то очень торопился. Без моих умений Кассан возился бы несколько часов, а так я за минуту Баку все починила. Нужно отдать должное, Хорн, увидев четыре бандитские рожи, сразу же задвинул меня за спину, крепко прижимая к себе. – Убирайтесь, отбросы, – процедил он высокомерно. Отбросы подленько захихикали. – Дени, девочка, беги в свою школу, а мы потолкуем с этим… – четверка окружила нас, взяв в кольцо. Дернувшись особенно сильно, я, наконец, вырвала руку и, потирая ее, отошла в сторону Бака, встав за импровизированный круг. Хорн проводил меня пристальным взглядом. – Да вы знаете кто я?! – рявкнул он презрительно. – Завтра в порт придут гвардейцы и вздернут вас всех на виселице. – Пусть сначала найдут, – Бак многозначительно щелкнул ногтем по заостренному кончику крюка. Тот тоненько зазвенел. Выглядело жутковато, даже я впечатлилась. – Вы его не убьете? – пусть я была сильно зла на Хорна, но мне не хотелось быть виновной в убийстве или изуродовании одного из самых высокородных студентов. – Он тоже студент из школы. – Нет, нет, – махнул рукой Бак, – не убьем. Просто объясним, как надо обращаться с девушками. Ну и пощиплем немножко. Хорн зло ругнулся сквозь зубы. Он не выглядел испуганным, скорее раздраженным. – Пока, Бак, – улыбнулась я королю воров и не удержавшись, повернулась к Хорну и язвительно произнесла: – Удачи, арий, она вам понадобится. Если бы взглядом можно было убивать, я бы уже валялась на грязной дороге бездыханная. А так я лишь легкомысленно пожала плечами. Сам виноват – это не я его тащила на постоялый двор. Насчет избиения не слишком волновалась, Бак сказал не покалечит, значит, не покалечит. А кольцо мне на высокородном пальце и так не нравилось, слишком вульгарное. На обеде Хорна не было, так же он не пришел и на ужин. Я немного заволновалась. И пусть я не любила этого мерзавца, реально, он ничего плохого мне никогда не делал, только унижал словесно. Следующим утром мы случайно встретились в фойе. Я шла с завтрака и услышала визгливый голос Оттаны, которая бегала вокруг стоящего истуканом с печатью недовольства на лице Хорна и причитала, театрально заламывая руки. – Кто были эти негодяи!? Да как они посмели поднять руку на ария? Ты уже наказал их? Расскажи отцу, он всех повесит! Первым ко мне пришло облегчение. Жив, значит. Вторым… Я присмотрелась и с трудом подавила смешок. Торус стал, наконец, похож на нормального человека. Фингал и ссадины придавали ему этакий залихватский вид. А общая потрепанность не портила – он даже стал симпатичнее, чем был. Мужественнее, что ли. Хорн перехватил мою улыбку, глаза его недобро сузились, пообещав страшную месть. Оттана тоже обернулась, заинтересовавшись, на кого Торус смотрит. Я опустила голову и постаралась поскорее убраться из фойе. Зря остановилась, только привлекла внимание. *** Сегодня по расписанию были логика, литература, естествознание, а после обеда две практики – по географии и верховой езде. Далее час отдыха, ужин и неизменный читальный зал. Голова пухла от странного языка. Вряд ли на нем разговаривали маги, скорее, это какой-то придуманный технический язык, так как логики в его создании не наблюдалось вовсе. Не было ни предлогов, ни причастий, ни местоимений. Может быть, они были раньше, но исчезли за ненадобностью? Каждое заклинание заканчивалось одним – дадо. Конец. Что было логично, так как существовали очень сложные заклинания на созидание, типа той же папиной розы или меча, или еще чего-нибудь. Их текст был растянут на целую книжную страницу, а то и две. Как же все это запомнить?! Я смогла выучить лишь простые, состоящие их нескольких слов. Типа чистки, починки, разогрева изгиба или сплющивания в тонкий лист (толщину нужно было задать, а масштаб получался исходя из того, сколько веса было в слитке). Взяв в кузнице ненужную ржавую кочергу, я начала тренироваться в комнате, стараясь ничего не повредить. Не всегда получалось. Под ковром у меня был спрятан абсолютно круглый выжженный блин, образовавшийся из-за того, что я неправильно заявила температуру плавления. Хорошо еще, что вовремя убрала ковер, иначе испорчен был бы и он. С расстояниями и углами все было гораздо проще. Я уже легко, за считанные мгновенья, умела определять дальность и размер буквально до дюйма. А сегодня у меня получилось сначала разогреть до красноты кочергу, потом остудить до изморози, а затем придать ей комнатную температуру. И это за полминуты. Мастерство потихоньку росло, я чувствовала, как становлюсь сильнее, увереннее в себе. Приподнятое настроение продержалось до самой ночи, пока на меня не напали из темноты. Я вышла из библиотеки как всегда последней и побежала в жилой корпус по пустынному коридору, шепотом повторяя числа. Унат, дору, трип, кира… И вдруг чья-то темная высокая фигура отделилась от стены и встала на пути. Я испуганно дернулась назад, разворачиваясь. Не успела. Мужчина схватил меня за плечи и втолкнул в какой-то кабинет, я даже ничего не успела понять. Дверь щелчком закрылась. – Я ждал тебя, – многозначительно произнес Хорн. Сначала на меня нахлынуло облегчение. Все-таки Хорна я опасалась гораздо меньше, чем того же Гехарда. Почему-то в глубине души была твердо уверена, что Хорн ничего плохого мне не сделает. – Зачем? – пискнула робко, отступая. – Твои дружки постарались на славу, – прошипел он, – чтобы выкупить обратно кольцо мне пришлось отдать целое состояние. Ты думаешь, тебе все сойдет с рук? Казалось, он едва сдерживался, голос был похож на рычание зверя. Рокочущее и хриплое. Я нервно хмыкнула и сделала еще один шажок назад. – Из-за меня? – переспросила удивленно. Пусть удивление было наигранным, я постаралась придать голосу твердость. – Вы, арий, что-то путаете. Не я тащила вас на постоялый двор, не я выдумывала разные небылицы. Комната кончилась, и моя спина уперлась в холодный камень стены. Хорн подошел вплотную и грозно навис сверху. Выражение на его лице было странным. Вроде он был напряжен, зол и взвинчен, но глаза лихорадочно полыхали, а на лбу выступила испарина, словно ему было жарко. – Как же ты меня бесишь! – рвано выдохнул он и прижался губами к моим губам. От шока я на мгновение потерялась в пространстве. Это был не поцелуй, о котором я мечтала в розовом безоблачном детстве, читая сказки о принцессах. Это была ярость, гнев, насилие. Что угодно, только не трепетная нежность, описанная там. Протестующе замычав, плотно сомкнув губы, я принялась вырываться. Куда там, проще отодвинуть гору. Твердое, словно высеченное из гранита тело, прижало к стене, не давая пошевелиться. Пальцы ухватили за подбородок и нажали вниз, открывая мой рот. Я беспомощно барахталась, отталкивая его руками, колотя по спине. Я даже не могла укусить, так его рука жестко зафиксировала челюсть, не давая сжать зубы. Я выталкивала его язык своим, но добилась лишь того, что он застонал, как от боли, и начал целовать еще яростнее. Не было ни мягкости, ни чуткости, ни очарования. Это была грубая уродливая страсть. Не думала, что таким будет мой первый поцелуй. Было неприятно и страшно. Я горела, мне не хватало воздуха, дрожала от гнева и обиды. Хорн целовал жадно, отчаянно, торопливо, словно куда-то спешил и боялся не успеть. Его руки впивались в кожу, а хриплое тяжелое дыхание обжигало мое лицо. И тут я, наконец, вспомнила, что не беспомощна. Под моими пальцами оказались пуговицы его камзола. Мысленный шепот, импульс силы, и они начали раскаляться. Кожа на моих пальцах загрубела от постоянных тренировок с температурой, а вот его нежное тельце вряд ли выдержит. Через мгновенье Хорн замер, а потом отскочил, как ошпаренный. Пару раз ударил себя по груди, потом, сообразив, что к чему, одним движением разорвал камзол. Раскаленные пуговицы со звоном посыпались на пол. Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Вид у Хорна был взъерошенный и жутковатый. Его грудь бурно вздымалась, в глазах было что-то дикое. Гибкое сильное тело, казалось, замерло перед броском. Я демонстративно медленно вытерла губы тыльной стороной ладони. – Закончили, арий? – произнесла я, придав язвительности дрожащему голосу. Хорн угрюмо молчал, тогда я медленно развернулась и пошла к выходу. Что за безумие это было – не знаю, но оно прошло. – Подожди, – хрипло произнес он, когда я уже дошла до двери, – нужно поговорить. Я остановилась, наверное, из простого любопытства, другого объяснений своему поступку не видела. Взялась за ручку, приоткрыла створку и застыла в полуобороте, ожидая продолжения. Если двинется, сразу же юркну за дверь. – Дария больше нет в школе, – голос парня был тихим и сдавленным, словно он сам не верил в то, что говорил, – защищать тебя некому. Я выжидательно молчала, рассматривая точеный аристократический профиль в бледном голубоватом свете, льющимся из окна. Губы распухли и болели, почему-то дрожали ноги. – Студенты могут быть довольно жестокими, если избрали тебя своей целью, – продолжал он, – унижения будут множиться, Дениза. Дальше будет лишь хуже. – Я смогу справиться с этим, – холодно ответила, открывая дверь шире, прерывая странный разговор. – Стой! – рявкнул он. Я замерла. – Не сможешь, поверь. Против грубой мужской силы ты ничего не сделаешь. Я с легкостью это продемонстрировал пять минут назад. – Я попыталась возразить, но он поднял ладонь, – а если парней будет несколько, и у них на теле не будет металла? Я вздохнула. – Что вы предлагаете? – Свою защиту, – криво улыбнулся Хорн. Не веря своим ушам, я уставилась на парня, – конечно, не я сам буду охранять тебя, это ударило бы по моей репутации. Несколько старшекурсников мне задолжали. Они и станут твоими телохранителями. – Какая вам в этом выгода? – я по-прежнему ничего не понимала, Хорн не производил впечатление бескорыстного благородного рыцаря. – Зачем вам это? Арий некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. В темноте комнаты его глаза странно блестели. – Я сегодня ночую в общежитии. Придешь ко мне в комнату после двенадцати. Номер десять, на втором этаже. Постарайся, чтобы тебя никто не увидел. Мне вдруг стало горько до тошноты. «Постарайся, чтобы никто не увидел». Я отрывисто хихикнула, раз, второй. А потом громко рассмеялась. Наверное, это была истерика или еще что-то, такое же противоестественное. Я смеялась, пока не почувствовала, как слезы наполняют глаза. – Что я сказал смешного? – ледяным тоном отрезал Хорн. – Это не благородно, шантажировать девушку ее безопасностью, – на мои губы сама собой наползала идиотская улыбка, – предлагать защиту в обмен на что-то… такое постыдное и гадкое.