– Сегодня выходной, – объяснила Нур. – Это из-за… Она не решалась произнести имя королевы, боясь вызвать новый шок. – Из-за королевы, – вмешался Хан. – Она умерла. Миссис Биглет откинула голову назад и зарылась в подушку. – Это правда… Я помню… Телевизор… – Не надо ее утомлять, – сказала медсестра. – Ей нужен покой. Нур оделась, протянула Хану его пальтишко и сделала ему знак собрать вещи. – До свидания, мисс. До свидания, миссис Биглет, отдыхайте, – сказала она своим ласковым голосом. И проговорила тише, взяв Хана за руку: – Это чудо. – Что они здесь делают? – возмутилась миссис Биглет, когда они ушли. – Миссис Биглет, этот мальчик и его мама навещали вас каждый день. Я думаю, эта женщина не сделала бы для вас большего, даже будь она вашей родной дочерью. По щеке миссис Биглет скатилась слеза. Она смахнула ее рукой и повернула лицо к медсестре. – Отдыхайте, – сказала ей та. Примерно то же самое делала вся страна в более широком масштабе. Простились, пора и отдохнуть. Люди устали за эти странные дни. Миллионы твитов и постов в соцсетях, десятки тысяч статей и репортажей, воспоминаний и исторических анекдотов, комментариев к комментариям буквально опустошили всех. Волнение, вызванное уходом королевы, достигло пароксизма с проездом королевского гроба по улицам Лондона и впечатляющей церемонией похорон. Официальный траур закончился, оставив всех пришибленными, потерянными в бледном полусвете между мирским и священным, и каждый ждал завтрашнего дня, чтобы вернуться к своим заботам. Поэтому никто не видел в ту ночь, что все лебеди королевства тоже оплакивали на свой лад уход той, что была их королевой. 34 Элиот кубарем скатился с кровати, услышав звонок в дверь. Он побежал открывать в одних трусах, пытаясь рукой пригладить всклокоченные волосы. Вошел Фергюс с фигуркой в руках. Элиот принял его прохладно. – Ты должен был принести ее вчера, хорошо, что мама ничего не заметила. – Всё равно она больше не работает. Наверно, батарейки сели. Зато вчера я срубил кучу бабок. Ты себе не представляешь. И я принес тебе твою долю. – Я вчера не работал, Фергюс. Оставь эти деньги себе. – Ни за что, старина. Это же благодаря тебе и Елизавете. Куда, кстати, ее поставить? – Сюда, на этажерку. Ты завтракал? – От кофе не откажусь. Элиот включил кофеварку и сунул два ломтика хлеба в тостер. Достал из холодильника варенье, поставил на стол три чашки и приборы. – Располагайся, – сказал он, направившись в свою комнату, – я пойду надену свитер. Он заскочил по дороге в туалет и вернулся, просовывая руку в рукав. Фергюс, уже усевшийся за кофе с молоком, показал краем тартинки на третью чашку. – Твоя мать не на работе? – У нее отгулы, она еще спит. Хорошо, что ты ее не разбудил, неделя у нее была еще та. – Ты меня удивляешь! Фергюс сунул тартинку в рот и стал жевать, глядя в пространство. Он смахивал на жвачное животное, когда в голове у него вертелась мысль. – Я хотел тебя спросить: на что ты, собственно, копишь бабки? Элиот налил в кофе немного холодного молока и размазал по тосту ложку мармелада. – На путешествие. – Вау, ты сваливаешь из страны? – Нет, это будут скорее каникулы. Но мне надо экономить. – Ясно. Твои каникулы случайно не связаны с девушкой по имени Сэм? – Отстань, Фергюс. У меня даже нет ее адреса. Я буду работать у Тома все вечера. Он согласен. – Хорошее дельце для твоего братана, он тебе платит половину тарифа! – Ничего, найду еще что-нибудь. Я просто тебя предупреждаю, что меньше будем видеться… – Это из-за твоей мамаши, да? – Да нет же, хоть она иногда бывает на тебя зла, ты же знаешь, вообще-то она хорошо к тебе относится. – Тебе виднее… Они молча закончили завтрак. У Элиота не было четкого плана, только смутная надежда отыскать Саманту, но Фергюс отлично понимал, что в планах приятеля ему нет места. – Я пошел, – сказал Фергюс, вставая. Он оставил на столе сорок фунтов банкнотами и мелочью. – Возьми их, это твоя доля. Элиот? Элиоту было так неловко, что он едва поднял голову. – Ты не забыл, что я твой друг? Так что, если понадобится помощь, даже с каникулами или, не знаю, с поисками подружки, к примеру, ты можешь на меня положиться. Окей? Элиот встал и пожал ему руку на их манер: они сцеплялись пальцами, после чего обнимались. Джун вышла в кухню через две минуты после его ухода. – Ты уже позавтракал, детка? Я слышала голоса. Кто это был? – Фергюс. – Мог бы посидеть еще немного, я бы напекла блинов. Ты всё еще хочешь пойти на выставку Гогена? – Э-э, не сейчас, мам. – Это же ты хотел… – У меня свидание. – А, вот почему ты так хорошо причесался. Я ее знаю? – Мама… Он надел парку. – Может быть, после обеда? – настаивала Джун. – В кои-то веки мы можем куда-то выбраться вместе. – Ладно, мам. Скажем, в час? Пообедаем и пойдем. Элиот хлопнул дверью, вызвал лифт и набрал на своем телефоне номер Мэдди Ирлингтон. В магазинчике у входа в метро купил букет. Впервые в жизни он собирался подарить цветы не матери. Найджел снял трубку и сделал знак Гарди, сидевшей по другую сторону стола. – Это из больницы, – сказал он, прикрыв трубку ладонью. – Миссис Биглет очнулась.