Или у нее села батарея. Или, наконец, его у нее украли. Она села по-турецки на кровати, закутавшись в одеяло, и нажала кнопку пульта. Ожил, потрескивая, экран телевизора. Шли кадры Букингемского дворца, лакей в ливрее торжественно вывешивал объявление о похоронах. Кэти выключила звук, чтобы не слышать комментариев. СМИ прогоняли эти кадры столько раз, в журналах, в новостях, на больших уличных экранах, что бедняга перестал быть реальным человеком и превратился в икону, без конца совершающую один и тот же скорбный путь, от дворцового крыльца к воротам. Если бы все наши жизни ограничивались такими кадрами, мы были бы куклами, обреченными каким-то злым божеством делать одни и те же жесты, подчиняясь законам жестокого зрителя, который может по своему желанию ускорить или замедлить картинку, остановить шаг, выражение лица, любое откровение интимного свойства. И наша жизнь сотрется, останется только стоп-кадр. Кэти заставила себя обратить внимание на черты лица человека в черной ливрее. Как он ни сдерживал свое горе, вешая объявление, нескромный зум показал слезинку на кончике носа грустного лакея. Она переключила канал. Посмотрела другие репортажи, в том числе о пресловутом звере, убежавшем из зоопарка. Тигр – да, это был именно тигр – перенес операцию по удалению кисты над глазом. Операция была сложная и требовала общего наркоза. Зверь, проснувшийся раньше, чем ожидали, сбил с ног вошедшего в клетку смотрителя и убежал рысцой, посеяв панику среди редких посетителей. Видели, как он миновал клетку с обезьянами и направился к ограде вдоль канала. Люди из зоопарка были эвакуированы, окрестности оцеплены. Ветеринар в интервью утверждал, что тигр был как бы в приступе сомнамбулизма, мол, наркоз сильно ослабил его рефлексы и он почти не ориентировался. И действительно, его нашли у его собственной клетки, чуть живого от усталости. По всей вероятности, он прятался где-то в зоопарке, а рык, который слышали возле канала, был вызван акустическим эффектом отражения звука от поверхности воды. Офицер полиции подвел итог: «Больше испуга, чем вреда». В репортаже показали пустую клетку, толпу, подталкиваемую к выходу полицейским кордоном, вид с патрульного вертолета над Камденскими шлюзами. Потом состоялась короткая беседа в телестудии между журналистом и защитницей прав животных, которая возмущалась, что диких зверей еще держат в клетках. Кэти рассеянно переключала каналы: реклама, эстрада, ток-шоу, реклама, новости, рыбалка с бакланами, мультфильм, гольф, ситком, реклама, биржа, бомбежка на Ближнем Востоке, вестерн, футбол, телемагазин, показ мод, мультфильм, реклама, ток-шоу, бокс и т. д. Она уснула. Завибрировал ее телефон. «Кэти, это Сара. Ты идешь с нами ужинать?» Она села на край кровати, потерла глаза и посмотрела на часы внизу экрана. Она проспала пятнадцать минут. Если сейчас уснет снова, то проснется в четыре утра. Кэти стряхнула одеяло. «Иду». Вся команда уже сидела за столом. Сара писала сообщения, положив телефон рядом с тарелкой. Томас вкратце рассказал, как провел день. Он был с друзьями на выставке Гогена. Он, кстати, нашел, что портрет, выбранный для афиши, похож на маленькую протеже Кэти, ту вчерашнюю девчонку, она вылитая таитянка. – А вы знаете, что ее показывали по телевизору? – спросил он. Все посмотрели на него круглыми глазами. – Она была с мальчонкой, индийцем или пакистанцем, они произвели фурор, потому что малыш нес пластмассовую фигурку королевы как святыню, на манер Богородицы. Удивляюсь, что вы не видели. Это было по Би-би-си-1. – Ты заливаешь. – Если это не она, то ее двойник, – заметила Сара. – Издали не скажу, но когда я увидела ее лицо крупным планом… – Ладно, она хорошенькая, – вставил Седрик, – но в Лондоне сотни таких девушек. И потом, вы не находите, что они выдали за день малость too much[14]? Сбежавший тигр, йог на улице, призывающий толпу к молитве, теперь еще процессия с фигуркой королевы… – Ты же сам говорил, что это исключительный день, – напомнила Сара. – Я говорил о смерти королевы. – Брось, в интернет каждый день выкладывают всякие штучки. Тут уже не отличишь правду от лжи, – вставил Томас. Они одновременно повернули головы: в зал вошла Сэм и направлялась прямо к их столу. – Привет! – Ну да, это она, я уверен! – воскликнул Томас. Сэм повернулась к Кэти. – Извини, я не могла тебе позвонить, ты получила мое сообщение? – В последний момент. Я беспокоилась. Ты забыла зарядник? – У меня сегодня утром украли телефон. Два типа на улице. Я была в Камдене, искала вас на Стейблз-маркете. Не нашла. Извини… – Обалдеть! – фыркнул Седрик. – Ты хоть заявила о краже в полицию? – Да, – ответила Сэм, садясь. – Ты ела? – спросила Кэти. – Я съем с вами десерт. Ну, как галерея Тейт Модерн? – Не так хорошо, как «Лондонский Глаз», мы катались на большом колесе. Фантастика! – воскликнул Седрик. – Ну а ты, расскажи, ты, кажется, гуляла по городу с мальчонкой и статуэткой королевы? – Тебя видели по телевизору, – объяснил Томас. Сэм вдруг побледнела. – Чушь, – сказала она. Разговор забуксовал до кофе. Когда все поднимались в номера, Сэм отвела Кэти в сторонку. – Кэти, извини меня, я не могла говорить при всех… мне неловко. – Всё в порядке, они тебя не обидели? – Нет, нет, не волнуйся, это были просто уличные воришки. В полиции сказали, что они, наверно, из банды в Уайтчепеле. – А маленький мальчик с королевой в руках правда был с тобой? – Да, я тебе потом расскажу. Побегу в номер, надо позвонить маме, она, наверно, умирает от беспокойства. Позавтракаем вместе? – Договорились. До завтра. 20 Все экраны показывали 20:30, когда детективы Найджел и Гарди вошли в зал. Джун Тадски собиралась уходить с работы. Она с нетерпением ждала смены, глаза уже пощипывало. – Джун, как дела? – сказала Эмма Гарди, обнимая ее. – Я не знала, что ты работаешь в ночь. – Двое коллег болеют, приходится работать сверхурочно. – Как Элиот? – Всё то же самое. Мелкие подработки. – Уж эти подростки… – Элиот уже большой, мог бы устроиться, как его брат… Он умный, интересуется уймой вещей, постоянно берет в библиотеке книги авторов, которых я даже не знаю, но продолжает ошиваться с этим никчемным ирландцем. Они дружат с детского сада, сама понимаешь… Найджел дал ей адрес миссис Биглет. – Есть камеры в этом месте? Джун быстро защелкала кнопками на приборной панели, поморщилась. – Да, есть одна, но она не видит непосредственно этого дома. Она перешла к другому экрану, нашла нужную камеру, в самом конце улицы, на изрядном расстоянии от искомого адреса – дом действительно не попадал в объектив. Джун поискала другую камеру, но и та была в мертвом углу. – Вот, видишь? Вон там примерно входная дверь, ее не видно за этим рядом деревьев. Ты ищешь что-то конкретное? – Машину, которая бы там остановилась, или людей у двери, из них один выше среднего роста, гибкий, возможно, в спортивном костюме или комбинезоне, в чём-то не стесняющем движения. Беда в том, что у нас еще нет точного времени. Но я сказал бы – середина дня, во всяком случае, до семнадцати часов. Сосредоточившись на экране, Джун произнесла едва слышно: – Дело тухлое, да? Это хоть что? – Нападение на пожилую женщину. – Омерзительно!