Мартина спас стук в дверь. Вот только вместо слуги в комнату вошел Ник, а у меня от такой наглости пропал дар речи. Я что, уже не хозяйка в своем дворце? Вот негодяй! А Вейс уставился на Мартина, и всего на миг его взгляд изменился. Нет, никакой ревности. Это был взгляд убийцы, который решает, как лучше расправиться с жертвой. Я вздрогнула, хоть и смотрел он не на меня. — Добрый вечер, лер Вейс, — сказала холодно. — Я, кажется, вас не звала. — Я хотел поговорить о его величестве, — резко ответил Вейс. — Но вижу, что вы заняты. Зайду завтра. — Почему же? Обо всем, что касается моего сына, я готова поговорить прямо сейчас. А Марти мог бы… — …вернуться в караул, — за меня закончил Ник. Я порывисто поднялась с кресла и процедила сквозь зубы: — Вы забываетесь, лер Вейс. Вламываетесь в мой будуар, ведете себя так, будто это вы — правитель Литонии. Мне следует научить вас вежливости? — О, прошу прощения, ваше величество. — Губы Ника изогнула кривая усмешка. — Я ведь не знал, что в моих перчатках больше постоянства, чем в вас. Развернулся и вышел, а я так и замерла, будто на голову вылили помои. Еще и при Мартине! Да чтоб он провалился, демонов Вейс! — А ты чего ждешь? — обернулась к Мартину. — Сказала ведь, я устала и буду отдыхать. — Я понял вас, ваше величество, — растерянно ответил тот. — Тогда почему ты еще здесь? — Я… Вы… все-таки любите его? — вдруг спросил Мартин, и ситуация стала еще хуже. — Ты снова за свое? Заладил тоже! — Вы любите его. — Мартин грустно улыбнулся. — Только знайте, что я не сдамся, ваше величество. Этот человек принесет вам горе. — Я не спрашивала тебя. — Не смею больше вас утомлять. И Мартин так быстро вышел, что не успела понять, оскорбил он меня этим или нет. Запустила пальцы в волосы и замерла. Люблю? Люблю ли я Ника? Нет. Я не восхищалась Ником. Мне не хотелось любоваться на него и выставлять напоказ, что этот мужчина — мой. Но… Когда он был рядом, я будто оживала. Откуда-то изнутри приходило тепло. Конечно, только в те минуты, когда он молчал. А еще было в Нике нечто такое, что заставляло сердце биться чаще. Рядом с ним хотелось быть. Хотелось довериться и позволить ему решать накопившиеся проблемы, а самой находиться рядом, согревать — и греться. Глупости. В моем возрасте пора бы отбросить иллюзии. Ник Вейс был самым ужасным мужчиной из всех, кого я знала. Наверное, поэтому я и… ГЛАВА 20 Ник Вейс Стоило оказаться в отведенных мне комнатах, как в стену полетело первое, что попало в руки. А это был кинжал. Теперь он торчал в стене, нарушая гармонию бледно-лазурной обивки стен и светлой мебели. И пусть! Изнутри поднималась волна гнева. И тем неприятнее, что я ее не ожидал. Сам ведь утром сказал Бранде, что между нами ничего не может быть. Так почему злюсь сейчас? Да, она позвала своего Мартина. А мне разве не все равно? Какое я имею к этому отношение? И если никакого, почему один вид этого гаденыша вызвал раздражение? Приказал себе успокоиться. Ладно Бранда, но Мартин не мог не понимать, что снова покинул пост без моего разрешения. И сейчас во мне говорила не злость. Если одному можно нарушать правила, значит, можно и другим? Нет, так не пойдет. Пора напомнить гвардейцам, кто их командир. Я вернулся в королевские покои. Мартин уже был здесь. Трус несчастный! И что-то королева не торопилась вступиться за своего любимчика. — Собрать весь отряд, — приказал я напарнику Мартина. — Через четверть часа в караульной. — Слушаюсь, лер Вейс, — ответил тот, с недоумением глядя на меня, но лишних вопросов не задавал. Поэтому четверть часа спустя я стоял перед увеличившимся с разрешения ее величества отрядом из тридцати двух человек. Гвардейцы оказались хорошо вышколены, поэтому на лицах сейчас нельзя было прочитать лишних эмоций. А я глядел на них и думал о том, что ни одному, даже тем, кого прислал отец, нельзя доверять на все сто. Пока наибольшую симпатию у меня вызывали те двое, которых Бранда едва не отправила на границу. Хотя вполне возможно, что такое рвение с их стороны вызвано лишь угрозой королевы. — Я собрат вас, чтобы поднять достаточно важный вопрос, — заговорил я. — А именно: отношение к службе. Вам оказана высокая честь и такое же высочайшее доверие защищать жизнь его величества Илверта. Нет никого в гвардии выше вас. И что я вижу? Попустительское отношение к своим обязанностям, расхлябанность, невыполнение прямых распоряжений. Теперь уже гвардейцы смотрели только на меня. Кто-то удивленно, кто-то — свысока, и некоторые — с едва заметным страхом. — Сегодня сержант Мартин Фейн самовольно оставил караул, — продолжил я. — Прошу заметить, не в первый раз. — Это был прямой приказ ее величества, — вклинился Фейн. — Во-первых, я не давал вам слова, Мартин. Во-вторых, вы должны были в первую очередь доложить об этом мне либо моему заместителю, чтобы на время вашего отсутствия кто-то заменил вас. А я знал, где вы находитесь. — Но… — Молчать! — гаркнул я. — Я предупреждал вас, сержант Фейн, что не потреплю подобного. Но вы решили, что можете шутить со мной. Поэтому вы получите двадцать плетей завтра же и будете исключены из состава личной гвардии короля. — Ее величеству не понравится ваше самоуправство. — Мартин закусил губу. — Приказ о разжаловании подпишет сам король. Прости, Илверт. У Фейна округлились глаза. Да, я нажил еще одного врага. И что с того? Одним больше, одним меньше. Зато в личной гвардии Ила не будет тех, кто может в любой момент предать. Я об этом позабочусь. Были у меня на примете еще трое гвардейцев, которых не мешало бы отправить с глаз долой. — Я буду жаловаться! — не унимался Фейн. Вот дурак! И это мужчина? — Жалуйтесь. — Я пожал плечами. — А сейчас Инстон, Рредс, заключите лера Фейна под стражу до завтрашнего утра. Выполнять! Солдаты увели упирающегося Фейна, а я уставился на оставшихся. — Это лишь первый случай, — сказал им, — но могу уверить, что не потерплю такого отношения к службе, как у сержанта Фейна. Защита короля — вот единственное, зачем вы здесь. Обеспечение его безопасности — ваш долг. Помните об этом. Все свободны. А сам пошел к Илверту. Каяться… Потому что ему моя идея с наказанием Фейна точно не понравится. Ил еще не ложился. Он сидел под присмотром воспитателя с какой-то книгой, но, как только я появился в дверях, воспитатель поклонился и вышел. — Что-то ты бледный, — заметил я, когда мы остались одни. — Опять хуже? — Нет, я в порядке, — ответил Ил. — Просто кружится голова. Призраки мелькают, тяжело. Вот еще горе… Я сел рядом, не зная, с чего начать. А предупредить Ила надо, потому что прикрываться его именем я не собирался. — Знаешь, я сделал одну вещь… С одной стороны, достаточно глупую, а с другой — правильную. Один из гвардейцев, охраняющих тебя, оставил свой пост, и я приказал его наказать. Твоя мама будет против, поэтому пришлось сказать, что ты мне разрешил. Ил удивленно посмотрел на меня. — И кто он? — спросил мальчик с изумлением. — Мартин Фейн. Он не первый раз сбегает, а воинская дисциплина — это залог твоей безопасности. — Он ходит к маме. — Ил пожал плечами. — Я знаю, только когда он в карауле, то должен там и оставаться. Представь, что кто-то нападет. Разве один солдат сможет отбиться? — Нет, — признал Ил. — В том-то и дело, малыш. — Значит, ты все решил правильно, — одобрил мальчик. — Тоже поведешь меня на казнь? — Нет. — Хорошо. И все-таки он неважно выглядел. Я коснулся его лба — жара не было. Устал? — Мама приходила, — сказал вдруг Ил. — А мне не хочется ее видеть. — Почему? Теперь настала моя очередь удивляться. Как бы там ни было, а Илверт любит мать. — С ней призраков становится больше, — признался мальчик. — Твоя мама — королева. Она принимала много сложных решений. Может, дело в этом? — Может, но я все равно от них устал. Они все чего-то хотят, а я не понимаю, чего именно. И все-таки с Брандой придется поговорить. Только не сегодня, хватит с меня королевы. А вот завтра, после того, как все решится с Фейном, надо будет побеседовать.