— Он видит его! — вырвалась Бранда, размазывая слезы по щекам. — Как ты не понимаешь? Ил видит своего отца. Король ходит за мной. Я боюсь! — Нечего бояться. — Я снова обнял ее и заставил почти лечь на меня. — Это всего лишь детская фантазия. — Нет! Откуда Ил знает, как выглядел кинжал? — Может, сказал кто? Хотя я и сам понимал, что нет. — Нет, никто не мог. — Бранда покачала головой. — Что с моим сыном, Ник? — Он слишком впечатлительный. Я советовал вам не тащить его на казнь. — А мне, по-твоему, легче, чем ему? — Вы взрослая, а Ил — малыш. Но не думаю, что вам легче, ваше величество. — Хватит мне выкать! — шикнула Бранда. — Думаешь, твои мысли не написаны на лице? Ты считаешь, что я плохая мать. Да, я плохая мать, Вейс. И — да, я не хотела этого ребенка. Я и сейчас его не хочу! Но никому не позволю его обидеть, ясно? Даже этим мерзким призракам. Почему они ходят к нему? И Бранда снова залилась слезами, а я обнял ее и замер, пока всхлипы не стали тише. — Прости, — отстранилась королева. — Ты не обязан выслушивать мои истерики. Иди отдыхать, я тоже скоро пойду спать. — Уверена? — спросил я. — Да. — Она едва заметно кивнула. — Нам всем стоит выспаться. А ты иди. — Хорошо. Я поднялся и пошел к двери. Уже взялся за дверную ручку, когда в спину долетело: — Пожалуйста, останься. ГЛАВА 17 Бранда Я кусала губы в бесполезной попытке справиться со страхом. Да, казнь была жуткой и кровавой, но видения Илверта пугали меня гораздо больше. Что с моим сыном? Он сходит с ума? Или дело, как и говорит Ник, в особой восприимчивости? Больше всего на свете я сейчас боялась остаться одна, наедине с призраками, которых видел мой сын, поэтому наступила на горло гордости и тихо попросила Вейса: — Пожалуйста, останься. Думала, он снова откажется, но Ник ответил: — Хорошо. Он протянул мне руку, и я сжала его ладонь ледяными пальцами. — Постарайся уснуть, — сказал он мне. — Тебе надо отдохнуть. — И тебе тоже, — заметила я. — Я не устал. Да, и вообще ты из железа. Я-то знаю. Стало смешно. Ник настороженно взглянул на меня, видимо опасаясь за мой рассудок. — Не смотри на меня так. — Я поежилась под этим льдистым взглядом. — Как? — Будто вот-вот позовешь лекаря. Мы прошли в спальню. Здесь горело всего два светильника, и казалось, что в углах прячутся тени с горящими глазами. Мне нужно было чье-то тепло. Хотя кому я лгу? Мне нужно было тепло Вейса. Я развернулась к нему, потянулась всем телом. И снова показалось, что он меня оттолкнет, но Ник вдруг улыбнулся. — Все никак не угомонитесь, ваше величество? — спросил он, прикасаясь пальцами к щеке. — Я королева, я не умею отступать, — ответила едва слышно, растворяясь в этой невинной ласке. — Это я уже понял. И на губах расцвел поцелуй. Меня никто и никогда так не целовал — утверждая свое право, будто напоминая, что мой титул — всего лишь пустышка, а мужчина передо мной сильнее, во много раз сильнее, но сегодня, так уж и быть, готов отступить на шаг и лишь сегодня. И я целовала его в ответ, чувствуя, как внутри все расцветает от необыкновенного покоя. Губы Вейса были такими же жесткими и чуть шершавыми, как его характер. Невероятный мужчина. Я вся горела, исследуя ладонями его плечи, грудь, и вдруг наткнулась на холод металла под рубашкой. — Что это? — Осторожно, поранишься. — Вейс мягко отстранился. Я столько раз видела, как мужчина снимает с себя рубашку, но никогда — как кто-то снимает с себя столько оружия. Рубашка Ника полетела на стул, а следом за ней — узкий длинный кинжал, еще один короткий кинжальчик. Кастет? Кажется, кастет. Если до этого я просто желала тепла, то сейчас внутри будто пробудился вулкан. И если бы Вейс вдруг решил отступить, клянусь, я бы его не отпустила. — Надеюсь, ты не хранишь в нижнем белье набор отмычек? — хихикнула я, стараясь скрыть болезненное возбуждение. Ник так посмотрел в ответ, что можно было не сомневаться — хранит, еще как хранит. — Да ты опасен. — Я снова прильнула ближе, касаясь светлой кожи, вдыхая запах металла. — Не более чем ты. И уха следом за дыханием коснулись губы. Затем скользнули по шее к ключицам, и я запрокинула голову, цепляясь за Вейса как за единственную связь с реальностью. Не отпущу! Вейс попытался справиться с завязками на платье и потерпел неудачу. — Тебе слишком дорог этот наряд? — спросил так, что я готова была сжечь платье вместе со всеми украшениями. — Нет. Спины на мгновение коснулся холодок, и платье грудой ткани и кружева легло у ног. Кожа тут же покрылась мурашками. Я зажмурилась, опасаясь, что вижу сладкий несбыточный сон, а затем снова открыла глаза, чувствуя прикосновение рук Вейса. Точнее, гладкой ткани перчаток. — Ты и спишь в них? — поинтересовалась, зарываясь пальцами в светлые волосы любовника. — Нет, — долетел краткий ответ, и желание спрашивать исчезло, потому что Ник уронил меня на кровать, и я выгнулась дугой навстречу его телу. Сладко. Как же до невозможности сладко! До звезд перед глазами. — Ты сумасшедший, — шептала я искусанными губами, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым поцелуем, каждой лаской. — Это заразно, — отвечал Ник, не останавливаясь, а мне приходилось только подчиниться и вознестись на такие высоты, где давно уже не была. Ник-Ник-Ник. Молоточком по вискам. Невозможный, невероятный, опасный. И мне это только нравилось. Миг — и мир будто перестал существовать. Я только ощущала сердцебиение — свое и Ника. Кажется, даже в унисон. А затем тепло исчезло. Я потянулась, перехватывая, и заставила лечь обратно: — Не уходи. — Хорошо. Ник лег рядом. Ощутила, как кожи касается прохладная ткань покрывала. Светильники выгорели и погасли, комната утонула во мраке, и я почти на ощупь отыскала желанные объятия, забралась в них и затихла. — Я уйду на рассвете, — предупредил Вейс. — Почему? — Не хочу, чтобы уже завтра нас обсуждал весь дворец. — Как скажешь. Я исследовала подушечками пальцев вязь шрамов на его плече. Они о многом рассказывали и утаивали еще больше. Спросить бы, да только тогда он сбежит куда раньше. Уж в этом я не сомневалась. — Спасибо. — Коснулась губами его плеча. — За что? — За то, что рядом. Если бы Ник ушел, эта ночь стала бы невыносимой. Но он здесь, и я чувствовала себя почти счастливой. Сейчас можно было закрыть глаза, успокоиться и просто уснуть. Я придвинулась ближе, обвивая руками Ника, и вскоре видела сны. Спокойные, слишком далекие от реальности. А проснулась ожидаемо одна. Из окна лился солнечный свет, и я поняла, что лежу и глупо улыбаюсь, несмотря на то, что вчера был страшный день.