Поначалу он усомнился, что это правда насекомое. В темном и тесном помещении ему просто померещилось. Но потом Ганси почувствовал, как оно шевельнулось на его ладони. Очень знакомо. Ощущение тонких ножек, поддерживающих довольно крупное туловище… – Ганси, старик, – сказал Генри. Ганси не дышал. Он не мог отдернуть руку: в эту заведомо проигрышную игру он уже однажды играл. А потом, к его ужасу, насекомое коротко зажужжало. Не взлетая. Этот шум Ганси уже давно перестал воспринимать как звук. Это было оружие. Тот, кто дернется первым, умрет. – Дик. Ганси не дышал. На самом деле было удивительно мало шансов, что его ужалит какое-нибудь насекомое. «Сам посуди», – часто говорил Ганси какому-нибудь обеспокоенному другу или родственнику, когда они стояли на улице и в воздухе носились насекомые. «Когда тебя кусали в последний раз?» Но Ганси не мог понять, почему Генри это сделал. Он вообще не знал, что ему положено думать. Он должен припомнить всё, что случилось с ним? Всё хорошее и плохое? Если так, то ленту заело, и в его памяти проигрывался один только этот момент. – Ганси, – сказал Генри. – Дыши. Перед глазами у Ганси замелькали огоньки. Он дышал, но недостаточно. Двигаться значило рисковать. Генри коснулся тыльной стороны ладони Ганси, затем накрыл его руку своей. Насекомое оказалось в ловушке между Ганси и Генри, внутри шара из пальцев. – Вот чему я научился, – сказал Генри. – Если не можешь не бояться… Было место, где ужас замирал и превращался в ничто. Но теперь, когда Ганси стоял в этой дыре, с насекомым на ладони и с осознанием того, что он скоро умрет, «ничто» не желало приходить. Генри продолжал: – …бойся – и будь счастлив. Подумай о своей девочке-невесте, Ганси, и о том, как мы веселились вчера вечером. Подумай о том, чего ты боишься. Этот вес на ладони говорит тебе, что ты держишь пчелу? Это обязательно должно быть что-то, что убьет тебя? Нет. Это просто какая-то мелочь. Она может оказаться чем угодно. Она может быть чем-то прекрасным. Ганси не мог больше удерживать дыхание, он должен был упасть в обморок или нормально вздохнуть. Он выпустил прерывистую струю никчемного воздуха и втянул новую порцию. Темнота опять стала просто темнотой, пляшущие огоньки исчезли. Сердце по-прежнему бешено билось в груди, но постепенно успокаивалось. – Вот молодец, – сказал Генри, совсем как в День Ворона. – Ужасно видеть, когда человек боится, да? – Что у меня в руке? – Секрет. Я хочу доверить его тебе, – произнес Генри, и в его голосе зазвучала легкая неуверенность. – Потому что я хочу, чтобы ты доверял мне. Но для этого – если мы собираемся стать друзьями – ты должен знать правду. Генри глубоко вздохнул, а потом убрал руку, накрывавшую ладонь Ганси. Там сидела пчела необыкновенного размера. Ганси не успел отреагировать – Генри вновь коснулся его пальцев. – Спокойно, мистер Ганси. Посмотри еще разок. Теперь, когда Ганси успокоился, он понял, что это не обыкновенная пчела, а прекрасное механическое насекомое. Возможно, слово «прекрасное» не вполне для него подходило, но Ганси не успел придумать другое определение. Крылышки, усики, ножки были явно сделаны из металла – снабженные изящными суставами и тонкими проволочными жилками, они выглядели хрупкими и элегантными, как цветочные лепестки. Насекомое, хотя и не живое, казалось полным жизни. Ганси мог разглядеть пчелу в темноте, потому что у нее было крошечное сердце, которое испускало слабый янтарный свет. Ганси знал, что семья Генри занимается разработкой роботов-пчел, но, думая о роботах-пчелах, он представлял себе нечто другое. Он видел фотографии этих роботов – они представляли собой впечатляющие образчики нанотехнологий, но тем не менее совсем не походили на настоящих пчел. Они напоминали скорее миниатюрные вертолеты, чем живых насекомых. А пчела Генри на вид была жуткой и невероятной. Она так сильно смахивала на предметы, сотворенные Ронаном, что Ганси уже не смог отогнать эту идею, как только она его посетила… Генри вытащил из кармана телефон. Быстро нажимая на экран, он вывел радужную картинку, которая тоже выглядела как-то странно. – Робо-Пи связана с телефоном через это приложение. Оно реагирует на отпечатки пальцев, вот, смотри, я прикладываю палец сюда и говорю, чего хочу от нее… Робо-Пи, найди волосы! О, смотри, она летит. Ганси страшно испугался, когда пчела взлетела с тем же звуком, что и прежде, поднялась в воздух и приземлилась ему на волосы. Теперь она казалась еще тяжелее, чем когда сидела у него на ладони. Он сдержанно произнес: – Можешь ее убрать? Мне очень неуютно. Генри вновь приложил палец к экрану, и пчела опять взмыла в воздух и опустилась ему на плечо. Ганси заметил: – Ты ничего не сказал. – Мне необязательно что-то говорить. Через отпечатки пальцев она читает мои мысли, – ответил Генри. Он сказал это, не отрывая взгляд от экрана, но Ганси видел в тусклом свете, что Генри оценивает его реакцию. – Я просто говорю ей, что делать, и раз! Она летит, спасибо, спасибо, пчелка. Генри поднял руку, и пчела понеслась к ней, как летучий цветок. Свет погас. Он сунул насекомое обратно в карман. Разумеется, это было невозможно, и Генри ждал, что Ганси скажет, что это невозможно. Вот почему он хранил секрет. Потому что этого не могло быть. Ганси чувствовал, как вокруг него стягивалась сеть. – Твои родители создают пчел-роботов, – осторожно начал он. – Мой отец. Его фирма. Да. Здесь пролегала какая-то черта, хотя Ганси не понимал, какая. – И она делает вот таких пчел. – Ганси даже не старался говорить таким тоном, будто он этому верил. – Ганси, кажется, нам придется решить, доверяем мы друг другу или нет, – сказал Генри. – Кажется, в нашей новорожденной дружбе настал именно этот этап. Ганси задумался над его словами. – Но доверять и доверяться – не одно и то же. Генри одобрительно засмеялся. – Да. Но я уже поверил и доверился тебе. Я сохранил в секрете то, что лежало у вас в багажнике «Шевроле». И почему Адама Пэрриша не убило сорвавшимся шифером. А еще я показал тебе Робо-Пи. Всё это было правдой. Но Ганси знал много людей с секретами и не мог настолько впасть в заблуждение, чтобы пользоваться ими как разменной монетой. Вдобавок нынешние занятия Ганси во многом ставили под угрозу чужие жизни, а не только его собственную. Это был слишком большой знак доверия в обмен на римскую вечеринку и яму в земле. Он сказал: – Есть один психологический принцип, которым пользуются люди, продающие машины. Они за свой счет покупают тебе колу в автомате, и ты чувствуешь себя обязанным купить у них автомобиль. Генри весело отозвался: – Хочешь сказать, что твои секреты по сравнению с моими – это как машина по сравнению с газированной водичкой? В голосе Ганси тоже прозвучала шутливая нотка: – Эту пчелу создала не фирма твоего отца, так? – Да. Можно было наконец поставить точку. – Что ты хочешь от меня услышать? Слово «магия»? – Ты видел магические предметы вроде моей Робо-Пи и раньше, – сказал Генри. – Это немного другое, не как в том случае, когда Пэрриш отразил тонну шифера. Где ты видел такую магию? Ганси не смог. – Это не мой секрет. Генри сказал: – Я избавлю тебя от мучений. Я знаю. Диклан Линч продал моей матери две такие штуки. Это было так неожиданно, что Ганси обрадовался абсолютной темноте, он не сомневался, что на лице у него отразился шок. Он попытался сложить два и два. Диклан… то есть мать Генри получила пчелу работы Ниалла. Если она была клиенткой Диклана, значит, он продавал что-то ребятам из Агленби? Нет. Он не настолько глуп. – Откуда твоя мать узнала, у кого их купить? Это ты ей рассказал? – Наоборот. Она знает не потому, что я здесь. Я здесь, потому что она знает. Разве ты не понимаешь? Я – просто предлог. Она навещает меня. Покупает что-нибудь у Диклана Линча. Уезжает. Очень умно. Я два года хотел кому-нибудь об этом рассказать. Секреты, они причиняют боль… – Твоя мать отправила тебя в Агленби только для того, чтобы иметь прикрытие для сделок с Дикланом? – уточнил Ганси. – Магические артефакты, старик. Большой бизнес. Грязный. Ничего не стоит получить пулю в колено. Или погибнуть, как старина Кавински. От этих откровений Ганси начал задыхаться. – Она имела с ним дело? – Нет! Кавински торговал только наркотиками, но она говорила, что они тоже волшебные. И потом… ты же был на вечеринке в честь Четвертого июля. Объясни этого дракона. – Не могу, – сказал Ганси. – Мы оба знаем. – Да, знаем, – удовлетворенно подтвердил Генри. – Однажды он чуть не убил Ченя-второго просто ради развлечения. Он был жуткий тип. Ганси прислонился к пыльной стене. – Ты падаешь? Всё в порядке? Я думал, мы просто разговариваем.