Роман приподнял бровь. — Знаю, что ты очарована вампирами с детства. Твоя работа буквально кричит об этом. Как думаешь, Эви, почему? — Понятия не имею! — закричала она, ощущая приближающуюся панику. В груди все сжалось, сердце бешено колотилось, виски покалывало от нахлынувшего головокружения, так что она почти потеряла сознание. Ведьма, Лалура Шанталь, наложила на нее какое-то заклинание, оно уже развеялось, но страх — безжалостный враг и может воскреснуть при малейшей провокации. Несмотря на нарастающий страх, то, что Роман только что произнес, задело за живое. Она просто была слишком расстроена, чтобы обратить внимание. — Тебе суждено войти в мою жизнь, Эви, — сказал Роман, делая второй шаг, сокращая между ними пространство вопреки ее воле. — И я не враг. — Он покачал головой. — Когда ты в последний раз читала о том, как один из моих людей совершал все то ужасное, что ты описываешь в своих книгах? — Прошлой ночью, — решительно ответила она. Роман резко остановился, моргнул, даже слегка улыбнулся. И это оказалась грустная улыбка. — Согласен. Хреновое время. Чарльз Уорд — первый вампир, нарушивший мои законы за последние тридцать столетий. — Как я могу в это поверить? — спросила Эви. — Как я могу верить всему, что ты говоришь? — Почему бы и нет? — возразил Роман, делая еще один шаг. Взгляд Эви метнулся вниз, на его туфли. Она все еще пятилась назад. — Что я совершил такого, чтобы ты мне не доверяла? Эви понятия не имела. По правде говоря, она вообще едва могла связно мыслить. — Я хочу домой, — прошептала она, желая этого больше, чем когда-либо. Ей хотелось принять продолжительный горячий душ, а затем выпить чашек десять ромашкового чая и посмотреть двадцать серий «Дока Мартина» или «Викарий из Дибли», а потом найти где-нибудь в ящике с лекарствами валиум и провалиться в забытье. Именно этого она отчаянно жаждала, могла лишь на этом сосредоточится. Реальность. Знакомая реальность. Ее мир, знакомый с рождения. Она явно ничего не знает об этом мужчине. — Я хочу домой. Пожалуйста. Роман Ди Энджело, король вампиров, тяжело вздохнул. Покачал головой, разрушая ее надежды. — Ты знаешь, что этого не будет, Эви. Охотники по-прежнему на свободе, и Уорд, без сомнения, планирует нападение. — Это твои проблемы, — произнесла она дрожащим голосом. — Это твой мир, а не мой. — Покачала головой, ощупывая руками дверь за спиной. — Я хочу уйти. Родители нуждаются во мне, у меня есть обязательства. Как ты смеешь просто… просто… — Она даже не понимала, что несет. В груди болело, головокружение усилилось, накатываясь волна за волной, заставляя опереться на дверь за спиной. — Как я смею что, Эви? — тихо спросил Роман, подходя на еще один угрожающий шаг ближе. — Как я смею исполнять твои мечты? Показать то, о чем ты мечтала всю жизнь? С этим у тебя проблемы? — Он сделал последний шаг, оказавшись рядом как раз в тот момент, когда Эви нащупала дверную ручку сзади. Распахнула дверь, развернулась и вылетела в коридор так быстро, словно за ней сам дьявол гнался по пятам. Глава 17 — Эви, куда именно ты торопишься? — спросил Роман, возникая прямо перед ней в коридоре. Секунду назад он находился позади нее в комнате, а теперь стоял впереди, преграждая дорогу. Король вампиров казался обманчиво спокойным, руки в карманах, склонил голову набок, пытливо прищуренный взгляд. Эви резко остановилась, вытянула руки, чтобы не упасть. Задышала слишком быстро из-за гипервентиляции легких, оказавшись на грани обморока. — Я же говорила! У меня есть обязательства! — Эви отвечала, не думая, сосредоточившись лишь на поиске выхода… из этого безопасного дома, побега от опьяняющего присутствия Романа, выбраться из этого полусна наяву. Но тут имелся только один коридор, позади комната, из которой она вышла, а впереди король вампиров. — У твоих родителей есть еще три сына, твои братья, на которых можно положиться. Они проживут без тебя несколько дней, — сказал он, снова приближаясь. — Твои читатели могут подождать выхода следующей книги, а приют для животных и так слишком сильно от тебя зависит. Твое место здесь, Эви. Эви оглянулась на дверь, через которую только что вошла, задаваясь вопросом, сможет ли выбраться через окно спальни, когда слова Романа достигли цели. Она резко повернула голову, прищурилась. — Как ты узнал о приюте? Она никогда не говорила ему, что работала волонтером с животными. Никогда не рассказывала ни о своей семье, ни о родителях. На самом деле, она почти ничего ему не рассказывала о себе. С момента встречи с ним все происходило быстро… слишком стремительно. Итак, откуда, черт возьми, он все это знал? — Ты говорил, что не можешь читать мои мысли, — обвинила она его, дрожа и запинаясь, словно слышала со стороны игру плохой актрисы в фильме ужасов категории «В». Только на этот раз все оказалось по-настоящему. Роман Ди Энджело остановился как вкопанный, крайне удивленный. Глаза стали черными, затем снова покраснели. Мускул на подбородке дернулся. Вампир вынул руки из карманов, слегка ссутулившись. — Ты соврал мне, — прошептала она. — Нет, не соврал, — мягко настаивал он. — Я не могу читать твои мысли. Эви покачала головой, пытаясь прийти в себя. Онемевшие ноги могли подогнуться в любой момент. Если он не читал ее мысли, тогда как узнал? — Ты наблюдал за мной? — Она произнесла это вслух? Ее голос казался далеким и приглушенным. Почувствовала, как он приблизился, даже затуманенным сознанием. — Шпионишь за мной? — спросила она, снова слыша свой голос, словно через туннель. — Эви, присядь. «Он за мной шпионил. Как долго?» Она задумалась. И где? Когда она находилась дома? Принимала душ? Шла в ванную? Что еще ему известно? Зачем он это делал? — Что со мной случилось? — спросила она. — Что, черт возьми, происходит с моим миром… — Эви, сядь, сейчас же. Нечто сзади ударило ее по ногам, колени подогнулись. Она со всей силы плюхнулась на стул, а когда попыталась осознать, каким образом вдруг этот стул там оказался, Роман сильно надавил ей на спину, заставляя наклониться вперед. Эви согнулась, уперлась ладонями в колени. Это не первое ее потрясение. Поэтому вместо того чтобы сопротивляться тяжелой руке, давящей на спину, опустила голову между ног, закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании. Роман убрал руку, едва убедился, что она не собирается драться. Эви почти сожалела о потери контакта с ним. И это оказалось невыносимо. — Ты шпионил за мной, — произнесла она приглушенным из-за положения голосом. — Да, — легко признал он. — Я следил за тобой. — Никаких извинений, просто признание факта. Ублюдок. Роман возвышался над ней. Эви всеми фибрами души ощущала его забытое богом могущественное присутствие. Оно разливалось по ней адским афродизиаком. Его близость, его магия окружали, сводили с ума. При мысли о том, что он за ней наблюдал, Эви внезапно разозлилась, даже больше чем просто разозлилась. Вопреки здравому смыслу, она правда почувствовала себя несколько… почитаемой. О боже мой. Это даже чертовски заводило. Эви тихо застонала, крепко зажмурилась от осознания. Это неправильно. Он разрушал ее изнутри. Его мир и все в нем искажено. Ей нужно выбраться отсюда. — Как ты смеешь. — Это был не вопрос. Возвышающийся над ней Роман оставался спокойным. А Эви просто продолжала дышать, дрожа всем телом. — Мой мир изменился в тот момент, когда я увидел тебя, — наконец произнес он мягким, словно шелк, голосом, лаская все нервные окончания. — Ты стояла на парковке. Твои волосы сияли в свете уличных фонарей, отражались золотом в глазах. — Роман на мгновение замолчал, и Эви внимательно прислушалась. — Ты оказалась самым прекрасным созданием, которое я когда-либо видел. За три тысячи лет у меня были и крестьянки, и принцессы. В моей постели побывали матриархи целых империй, Эви. В течение трех тысяч лет я всегда единолично контролировал ситуацию. Всегда мог уйти. Эви почти удалось восстановить дыхание, унять сердцебиение. Но почему-то его признание показалось забавным. Она медленно выпрямилась, посмотрела на Романа. — Но ты очаровала меня мгновенно, — продолжал он. Очень медленно, очень изящно Роман опустился перед ней на одно колено, так что они теперь смотрели глаза в глаза. — Я поднялся с тобой в небо и почти забыл об остальном мире. Ты потрясла меня до глубины души, Эви. Биение твоего сердца оказалось для меня самой восхитительной музыкой. Твой аромат, ты в моих объятиях… Это словно волшебство. Эви понятия не имела, что ответить. Она даже не знала, сможет ли придумать ответ. — Я не мог отпустить тебя, — тихо признался он. Эви лишь смотрела в его бездонные глаза и слушала. — Наблюдал за тобой. Незнакомка, чужой человек, и все же при одной мысли, что с тобой может случиться что-то плохое в мое отсутствие, становилось невыносимо. — Роман пожал плечами, бросил на нее беспомощный взгляд. — Поэтому я всегда находился рядом. — Как ты узнал о моих родителях? — спросила она, очевидно, все-таки придумав, что сказать. — Я много знаю о тебе, Эви. — Роман встал, снова замкнутый и напряженный, будто готовился к сражению. И заставил Эви насторожиться. — Ты родилась в ночь Хэллоуина, тридцать лет назад. Предпочитаешь держать друзей на расстоянии, скорее всего, из-за тревоги. Знаю, что любишь поезда, что каждый поезд в мире есть в твоем списке. Знаю, какую музыку и еду ты любишь, что у тебя в гардеробе впечатляюще много туфель. — Роман остановился, переводя дух, и Эви протянула руку. — Остановись! — потребовала, оскалившись. — Откуда, черт возьми, ты все это знаешь? — Следя за ней, он бы выяснил обычную рутину ее жизни, но не это! — Не хочу тебе врать и упускать факты — это почти одно и то же, — произнес он. — Правда в том, что я не могу читать твои мысли, Эви. Не сейчас. — На мгновение замолчал. — Но мог сначала. — Что? — Всколыхнувшееся волной возмущение почти задушило Эви. Она медленно поднялась, изумленно распахнув глаза. Роман последовал за ней. — Ты читал мои мысли? — Да, — просто ответил он. Так легко признал вину. И снова не последовало никаких извинений. — Ты невероятен, — прошептала Эви и на этот раз, несмотря на богатую фантазию, не смогла придумать оскорбление, соответствующее глубине, до которой опустился король вампиров. — О боже, ты просто невероятен. — Она отвернулась, провела дрожащей рукой по волосам. — Господи, думаю, теперь тебе известны все мои маленькие грязные секреты, да? — Вспомнила обо всех своих грехах, о том, чем совсем не гордилась. Она не идеальна. С недостатками. Она перерабатывала и возмущалась, насколько это трудно. Помогала животным, но втайне терпеть не могла вонь от бродячих собак. Всегда пропускала пустые парковочные места для инвалидов и не могла найти место для парковки. Ругалась, как моряк, когда была одна, забывала бриться несколько дней подряд и очень редко чистила душевую. В ее теле, в подсознании имелись тайны, за которые она себя презирала, и то, что Роман побывал в ее голове, возможно, слышал все — непростительное нарушение частной жизни.