– Да, мы. – Большое вам спасибо! Машина забита посудой, похищенной из музеев: кастрюльками, серебряными и фарфоровыми чашками, эмалированными кружками. Вот только вещей из дома Ирмы Бряц в ней не оказалось. Мы думаем, что они спрятаны где-то в городе. Где находится хозяин машины, пока не известно, но надеюсь, мы его скоро поймаем. Вряд ли он уедет из города без своей добычи. У механического дракона снова послышались вопли Мату Вонни, ругавшего механиков. – Почему он всё ещё не работает? Этот дракон стоил целое состояние, но так ни разу и не включился! Что с ним не так? – Ну, теперь у него пасть заклинило, – отвечал механик. – Придётся мне самому его починить! Вы ничего не умеете! – шумел мэр, одетый в костюм зелёной кафельной печи. – Дайте мне инструменты! – скомандовал он и начал стучать разводным ключом по челюсти дракона. Механики пытались остановить мэра. От ударов дракон не заработает, а может, сломается ещё больше. Ирма заметила Антти Всезнайнена у входа в отель. Критик заметно нервничал. Он неотрывно следил за вознёй у дракона, периодически поглядывая на наручные часы. К нему подбежала помощница режиссёра. Ирма услышала, как она сказала: – Вас уже ждут в музее! – Я приду, как только смогу, – сердито ответил критик. Женщина удалилась, закатив глаза. – Смотрите туда! – воскликнул Мики. В розовом кусте в форме керосиновой лампы кто-то копошился. Вдруг показалась чёрная фуражка, а затем и густые брови. – Да это же… – начал Мики, но в этот момент раздался радостный крик Мату Вонни. Механический дракон вдруг заработал! Он выпустил из ноздрей густой чёрный дым и разинул огромную пасть, из которой вывалилась на землю груда вещей. – Что такое? – испугался Мату. В этот момент любитель музеев выбрался из кустов, повернулся на каблуках и постарался незаметно скрыться с глаз. – Это Герман Хакенберг! – закричала Ирма. Ярмо Таатери засвистел в свисток. Герман бросился бежать, преследуемый полицией. Лили заметила, что Антти Всезнайнен отчего-то запаниковал ещё больше и скрылся в отеле. Ярмо Таатери направился к дракону, чтобы посмотреть, что вывалилось из его пасти. Дети, Ирма, бабушка Агата и петух Педро тоже подошли поближе. У драконовой морды валялось несколько кастрюль, парочка эмалированных кружек, гора вилок и ножей, а также осколки фарфорового сервиза. – Это же мой… – начала Ирма, но тут же замолчала. Ведь никто не знал, что именно пропало из её дома. Как никто не знал, что она жива и прямо сейчас находится на площади Нааккалы. – Не спасётся жертва даже дома. Игуана Германа раскусит её пополам, – пробормотал Педро. – Точно! Герман спрятал добычу в дракона, потому что об этом говорится в стихотворении, – прошептала Ирма остальным. Ярмо Таатери подозвал других полицейских. – Похоже, мы нашли то, что искали, – довольно сказал он и повернулся к компании друзей: – И всё благодаря вам! – Он пожал руки ребятам, бабушке Агате и Ирме Бряц. – Вся заслуга принадлежит детям. Они разгадали эту загадку! – сказала бабушка Агата. – Из вас выйдут великолепные детективы! Спасибо за помощь! Я позабочусь о том, чтобы вы получили благодарственные грамоты от города, – сказал Ярмо и приказал полицейским собрать улики и отнести их в участок. Мэр Вонни, услышав этот разговор, подбежал к ним так быстро, что кафельные дверцы на его костюме захлопали. – Я сразу понял, что эти дети особенные! Интервью, которое я им дал, вдохновило их на большие достижения! – самодовольно заявил он и взъерошил волосы Мики и Лили. – Когда-нибудь вы станете такими же великими, как я! – Думаю, они и без нас достаточно сообразительны, – сказал Ярмо и подмигнул брату с сестрой. Когда полицейские с уликами удалились, Мики заметил на земле около дракона конверт. Это было письмо для Ирмы Бряц. Все переглянулись. – Что за чудеса? – сказала Ирма и открыла конверт. Её лицо тут же просияло. – Наконец-то! Это же фальшивое письмо Всезнайнена, которое мы так долго искали! – воскликнула она и стала копаться в карманах. – Ну где же оно… А, вот! – она достала из кармана свою версию письма Уско. – Значит, письмо было в пасти дракона! – воскликнул Мики. – Антти спрятал его туда, но зачем? – удивилась бабушка Агата. – Очень странный поступок, что ни говори, – заметила Ирма. – Возможно, он подумал, что это самое безопасное место. Ирма положила свою версию письма обратно между зубами механического дракона. Они проследили, чтобы письмо не вывалилось, когда пасть открывается. После этого, очень довольные, они направились на церемонию открытия дома-музея. Поддельное письмо Антти лежало в кармане Ирмы и больше не могло причинить вреда. Мики и Лили обернулись ровно в тот момент, когда Антти Всезнайнен выскользнул из отеля и подошёл к дракону. Воровато оглядываясь по сторонам, он вытащил из пасти чудовища белый конверт. Глава 20 Неубедительно, непрофессионально, лишено всякого воображения Вокруг дома-музея уже собралась толпа. Ближайшие дороги пришлось перекрыть для движения автомобилей. Кроме горожан в маскарадных костюмах на открытие приехали целые автобусы разряженных туристов. Атмосфера была праздничная, все ждали начала церемонии. Съёмочная группа расположилась на крыльце дома. Мату Вонни стоял в своём костюме зелёной печки у крыльца и приветствовал публику. Рядом с ним торчала Рита Вонни в костюме молодой Ирмы Бряц. Она улыбалась и махала рукой. – Неужели я так выглядела?! Слава богу, что я состарилась, – покачала головой Ирма. Но бабушка Агата успокоила её, сказав, что между тем, как она выглядела на самом деле, и костюмом Риты нет ничего общего. – Расступитесь! Пропустите почётного гостя! – прокричал Мату гостям у входа. Антти Всезнайнен, высокомерно задрав нос, шёл через толпу. С редкой для него живостью он взобрался на крыльцо. Мату подошёл к микрофону, кашлянул в него пару раз и подождал, пока публика затихнет. – Дорогие горожане! – начал мэр, глядя прямо в камеру. Помощница режиссёра показала ему, что надо смотреть на публику, и Мату немного разочарованно развернулся к толпе. – Мои дорогие горожане, – начал он снова, – добро пожаловать на историческое для нашего города событие! Этот день будет незабываемым. Я очень рад, что вас так много. Сегодня мы празднуем 140-летие знаменитой и всеми любимой детской писательницы и поэтессы. В толпе раздались аплодисменты и крики «Ура!». Мату улыбнулся и украдкой бросил взгляд в камеру. – Каждая вещь, каждый предмет мебели, вся обстановка в доме-музее Ирмы Бряц, который мы открываем сегодня впервые, находится на том самом месте, где великая писательница их оставила. Об этом позаботился лично я и моя дорогая жена, – заявил Мату. Рита на заднем плане важно кивнула. – Судьба Ирмы Бряц покрыта тайной. Но мы никогда её не забудем. Для меня большая честь представить вам человека, который будет открывать музей. Популярный и бескомпромиссный критик Антти Всезнайнен! – закончил Мату под одобрительный гул и аплодисменты публики. Теперь Антти подошёл к микрофону. – Спасибо, мэр Вонни, спасибо, уважаемые жители Нааккалы, – начал он. – Ох, Ирма, Ирма… Ирму Бряц называют самой популярной детской поэтессой и писательницей Финляндии. Я заметил, что здесь, в Нааккале, её очень сильно любят. Я, конечно, прекрасно понимаю, что у вас нет никого другого. Но я отважусь высказать иное мнение об этой поэтессе. С самого детства я писал критические заметки о стихах Ирмы Бряц. На мой взгляд, её стихи неубедительны, написаны непрофессионально, лишены всякого воображения и, в конце концов, просто ребяческие. – Так они ведь сочинены для ребят! – обиделся Мики. – Вместе с моим дедом мы часто недоумевали, кто же читает такое. Позже появились плохо нарисованные иностранные мультфильмы по её книгам. Кто их смотрит? – продолжал Антти. Люди с изумлением слушали выступление критика. – Только одно стихотворение Бряц выделяется среди остальных. Меня как профессионала это не может не удивлять. В стихотворении есть одна строчка, будто написанная другим человеком. Эта строчка такая удачная, что я лично никогда не верил, что она принадлежит Ирме Бряц. Скорее всего, её написал кто-то другой. И сейчас, когда стихотворение «Обрыв Тиллерин-Таллерин» добралось до Евровидения, меня снова заинтересовал этот вопрос. Речь идёт о строчке: «Клементин звучит как тамбурин. И поёт он на обрыве Тиллерин. Но завидует молча его друг апельсин». Ясно, что это стержень всего стихотворения. Спросите себя, могут ли такие строки принадлежать весьма посредственной писательнице? Горожане изумлённо переглядывались, слушая Антти. Кто-то кашлянул. – Так вот, мой покойный дедушка Уско Всезнайнен раскрыл мне тайну: эти строки принадлежат ему. Он написал их в одном письме к Ирме Бряц! А она ни разу его не вспомнила, даже в благодарственных словах в начале книги! К счастью, мне удалось случайно обнаружить то самое письмо в личных вещах поэтессы, – критик достал из кармана белый конверт.