— Нехорошо мы сделали, что вчера побежали прямо домой, а не на заставу. Надо было привести красноармейца Сизова туда, в лес. Где мы теперь найдем того человека? Он уже, наверное, скрылся. — Да, нехорошо, — согласилась Натка. — Но ведь до дому бежать было ближе. Где бы мы тогда ночевали? И это тоже была правда, которую Ти-Суеви еще не успел обдумать, так как в класс вошел Василий Васильевич Ни, а с ним тот самый человек, о котором они только что говорили. Он снял шляпу и повесил ее на край классной доски. На шее у него не было мешка, и в руке он не держал щепки. Ти-Суеви и Натка с изумлением смотрели на него. Он показался Ти-Суеви старым, так как волосы у него серебрились и блестели, как сталь. А лицо было добрым и белым, в желтых точечках, какие Ти-Суеви видел только у Натки да еще на створках маленьких раковин. Дети шептались. — Тише! — сказал Василий Васильевич Ни. — Это гость, приехавший к нам из города. Он лесовод, и его зовут Андрей Тихонович Силин. Послушайте, что он вам расскажет. Лесовод веселыми и зоркими глазами обвел весь класс, подумал немного и вынул из большого, оттопыренного кармана своего пиджака платок. Вместе с платком оттуда посыпалась вдруг целая куча желтых остьев хвои и мох. Дети рассмеялись. И сам лесовод усмехнулся. — Так, так, — сказал он. — Вот мы и познакомились с вами. Отлично. А теперь приступим. Знаете ли вы лес, который растет на Кедровой сопке? — Знаем, — ответили дружно дети. — Так вот, на этот лес напал страшный враг — бабочка, которую зовут монашенка. — Монашенка! — громко сказала Натка. — Вот это интересно! Расскажите нам о монашенке. А я думала — вы вчера про настоящих монахов говорили. Лесовод внимательно посмотрел на Натку, и глаза его стали еще веселей. — Это тебя зовут Наткой? — Меня. — А кто из вас мальчик Ти-Суеви? — спросил вдруг лесовод. — Я. Ти-Суеви живо поднялся со скамьи. — Это ты с Наткой был вчера ночью в лесу? — Да, — ответил Ти-Суеви, стараясь скрыть свое удивление, которое было бы недостойно сына шкипера Суеви. Но Натка звонко крикнула: — Откуда вы знаете? — Мне сказал об этом начальник заставы. Лесовод опять засмеялся. И Ти-Суеви увидел, что он вовсе не стар и что рот у него полон зубов. — Так вот, дети, — продолжал лесовод уже задумчиво, — на наш лес напала бабочка-монашенка. Я расскажу о ней вам завтра после обеда, в три часа, на заставе. Запомните это время, вы ведь завтра не учитесь. Я прочту для всех лекцию и скажу вам, чем вы можете мне помочь. А сейчас только покажу эту монашенку, чтобы сразу приняться за дело. И лесовод вынул все из того же просторного, как мешок, кармана коробку. Она была не больше тех, в которых продаются папиросы. Он осторожно раскрыл ее и показал Ти-Суеви, и Натке, и всем детям. На дне ее на дубовом листке неподвижно сидела бабочка. У нее было толстое тело и четыре белых крыла. Она пошевелила усиками. На крыльях ее Ти-Суеви увидел черные волнистые полоски и по три черных пятна, на спине же их было шесть. Бабочка вдруг покачнулась на бок, и Ти-Суеви захлопнул коробку. — Не бойся, — сказал лесовод, снова открывая коробку, — она не улетит. Она летает только ночью, днем же спит. Потом, я связал ей подкрылья. И дети увидели, что задние крылья ее действительно стянуты шелковинкой. — Чтобы узнать, сильно ли заражен ваш лес, — продолжал лесовод, — я развел ночью на поляне костер. Но поймал на огне мало бабочек. Для них еще рано. Они выводятся позже. А вот эта бабочка интересна тем, что она уродец. У нее на спине вместо двух черных пятен — шесть. Во всем остальном — окраской и телом — она похожа на других монашенок. Это они на тысячу километров объедают хвою елей и пихт и даже листья дубов. Ясеня они не едят. И гусениц бывает так много, что под тяжестью, их, как в бурю, падают толстые ветки со старых сосен и молодые деревья гнутся до земли. Лес погибает. Этих гусениц мы будем с вами уничтожать. — Вот этих? — спросил Ти-Суеви и, вытащив из-за пазухи спичечную коробку, показал завернутую в паутину гусеницу. Она была уже мертва. — Да, — ответил лесовод. — Дай-ка ее мне сюда. Ты, наверное, ее нашел вместе с Сизовым в лесу и спрятал в свою шапку. Так? — Так! И, видя изумление, светившееся в глазах Ти-Суеви, лесовод добавил: — Это тоже рассказал мне начальник заставы. — Он знает все, — тихо сказал Ти-Суеви и чуть прикрыл глаза. Он решил больше ничему не удивляться. — Все! — подтвердил лесовод. Он секунду-две с улыбкой разглядывал Ти-Суеви. — Я много слыхал о тебе на заставе. Из тебя выйдет хороший шкипер, который, как бы далеко ни уплыл, всегда возвращается на свой берег. Не хочешь ли ты мне помочь в лесу? Мы выберем тебя для этого старшим. Завтра, когда я скажу тебе, ты приведешь ребят в лес. Вы согласны выбрать Ти-Суеви старшим? — обратился лесовод ко всем детям. — Согласны! — громче всех крикнула Натка. — А ты сам, Ти-Суеви, хочешь быть моим помощником? — Хочу, — сказал Ти-Суеви, и лицо его приняло выражение спокойствия и важности, какое подобает настоящему старшине. Но, вспомнив о Натке, он с беспокойством спросил: — А Натка тоже может быть помощником? — И Натка тоже. Лесовод рассмеялся и вышел, унеся с собой свою бабочку. А Василий Васильевич взял в руки мел, и начался урок. Но как ни любили Василия Васильевича дети, как ни старался он громко читать стихи, как искусно ни рисовал на доске знаки солнца, человека и дерева, урок его сегодня пропадал даром. Дети шумели, точно кустарник, потревоженный вдруг теплым ветром. Не слушал на этот раз и Ти-Суеви. Он смотрел в окно. Оно было прозрачное, не такое, как бумажное окно его фанзы, — и сквозь него можно было видеть море, и гряды черных скал, и дальний мыс, изогнутый как рог. У пристани качались кавасаки. Рыбаки уж давно разгрузили сети. На берегу стояли шкиперы. Они не собирались больше в море. Они смотрели в другую сторону, на тайгу, слушая, что говорит им председатель Пак. И гость из города был среди них. Он держал свою коробку открытой, заслоняя ее от ветра шляпой. Он был ученый человек, проворный и уважаемый всеми, — сквозь стекло из окна школы Ти-Суеви это видел хорошо. Гость брал старого Пака за плечо, и Пак слушал его так же почтительно, как рыбаки слушали самого Пака. Он подходил к шкиперам, и те смотрели ему в лицо, чтобы ничего не пропустить. А ловцы теснились вокруг. Потом все разошлись по фанзам и снова вернулись на берег. Рыбаки сменили свою обувь — сняли тяжелые сапоги. В руках у них были лопаты, за поясом висели топоры. Женщины приносили с собой ведра. И Ти-Суеви понял, что все собираются в лес. Но зачем в лесу ведра? На этот раз любопытство сильно мучило Ти-Суеви. Он написал Натке записку, так как сидел далеко от нее. «Посмотри в окно, — написал он, — и ответь, зачем они берут с собой в тайгу ведра». Натка ответила сразу: «Для малины». Но Ти-Суеви, обернувшись к Натке, покачал головой, и это означало: «Малина еще не поспела». А Василий Васильевич Ни все не кончал урока. Когда же он кончил, и Ти-Суеви с Наткой прибежали на берег, там уже не было никого. Только три тяжелых воза с досками поднимались в гору к лесу. Ти-Суеви и Натка тоже поднялись в гору и пошли за возами. Далеко туча огибала мыс, острый и кривой, как рог.