— А у меня с ним любовь. Что важнее? Спросите у себя, — Патриция приоткрыла губы и дохнула в лицо огнем докучливому королю. Как у нее это вышло, она не могла объяснить сама. Наверное, подруга дракона обязана уметь дышать огнем. Король Опала не сгорел целиком, но пострадал. Пери разлетелись. К дверям неслась подмога. Гоблины из пиратской команды прорвались во дворец. Впереди них летели Зелигена и Нетопырина. У Нетопырины на талии красовался роскошный кушак, который она отняла у побежденной пери. — Наконец-то! Я уже думала, вы бросили капитана. Не успела Патриция обрадоваться, как Зелигена превратила ступени, ведущие в тронный зал, в болото. Гоблины увязали в них. Никто не мог пройти по ним и добраться до короля. — Прекрати! — крикнула Патриция. — Не могу! Он меня подавляет, — Зелигена указала крылом на короля. Даже у гоблинов был растерянный вид. Вместо пери, дивов и нагов, оборонявших короля, они накинулись убивать друг друга, будто кто-то незримый их направлял, как марионеток. Патриция осознала свою глупость. Идти с волшебными существами против мага, специализирующегося на их подчинении себе, было глупо. Враг за один присест сумел дезориентировать ее маленькую армию нечисти. Даже обожженное лицо ему не помешало. Зато Патрицией он управлять не мог. Если внутри нее дремлет истинная королева фей, то это логично. Патриция знала, куда стоит направиться. Она метнулась за тронное возвышение. В коридоре за ним располагалась тайная зала — склеп, где гнили в нишах живые останки королев. Кровожадные черные розы плотно обвивали ниши, но Патриция сразу заметила труп королевы Эсперанцы. Если только трупом можно назвать шевелящиеся мощи в тлеющем наряде и драгоценностях. — Ваше величество! — Патриция по привычке присела в реверансе, хоть это и выглядело глупо. Сейчас она в одежде пирата, а не в платье дамы. — Корабль-дракон подплывает к берегам Опала! Что нам делать? — Это хорошо! — отозвалась Эсперанца, лицо которой уже превратилось в череп, украшенный сетью жемчужных фероньерок. Ее голос эхом подхватили все остальные не упокоенные королевы. — Чего же тут хорошего? — прикрикнула на них Патриция. — Вы сами мертвые и хотите, чтобы мертвыми стали все остальные? — Корабль сожжет зло в Опале. Все мы упокоимся, став пеплом, — объяснила королева Эсперанца, по телу которой уже ползали прожорливые могильные черви. — Огонь очищает от колдовства. — Только не драконий огонь! Корабль когда-то был живым драконом! — Патриция отмахнулась саблей от стайки черных могильных пикси, круживших над мощами королев. — Я знала Шеора, — ошарашила откровенностью Эсперанца. — И ты его знала. Держу пари, он плывет за тобой. Какое бы лицо ты не примерила, он чует твою душу. — То есть ты всегда знала, кто я? И никогда не говорила? — Все мы в Опале заложники магии! Освободи нас! — Как? — Позови своего дракона. Патриция закрыла глаза и мысленно позвала Эдвина. Вероятно, спасти ее он примчится. Ведь спасение и месть это разные вещи. Драгоценности на мощах Эсперанцы и других королев напоминали оковы. Патриция поддалась инстинкту и достала ключик, выигранный у водяных в морские шахматы. Она помнила, что нужно всего лишь раз провести им по любым замкам, и те раскроются. Украшения королев порвались и осыпались, едва Патриция коснулась их ключиком. Мощи Эсперанцы, оплетенные черными розами, вывалились из ниши. Ее костлявая рука вцепилась в Патрицию, будто хотела напитаться чужой жизненной энергией. — Отпусти! — потребовала девушка. — Позволь мне отпить хоть немного твоей крови, — шептала Эсперанца. Волшебная сабля ударила по ней, но нанести вред мощам не смогла. Они и так были мертвы. Кто-то спешил в потайную комнату. — Это ты призвала золотого дракона! — закричал король Опала с порога. — Из-за тебя он растерзал моих приближенных в тронной зале. А раньше он пировал у меня иначе. Пока ты ему не велела, он не выпускал когти. — Может, вернешься в тронный зал и сразишься с ним, как мужчина! Маг против дракона! Это многообещающая битва. — Ну, уж нет, я отниму тебя иначе, — король метнулся к Патриции и хотел насильно нацепить корону опалской королевы ей на голову. Должно быть, корона равна магическим оковам, которые привяжут ее к королю и станут сосать из нее жизнь, как из прежних королев. Патриция увернулась и толкнула короля прямо в объятия мертвой Эсперанцы. Костистые руки скелета и черные розы моментально оплели тело короля. Другие покойницы, почуяв возможность реванша, тоже подползли к королю. Вскоре в него вцепились десятки костлявых мертвых рук. Король Опала вопил, но вырваться не мог. Наверное, Эдвин, ворвавшийся в тронный зал, сумел частично заблокировать его силу. Сам Эдвин не замедлил появиться. Он выглядел растрепанным, но красивым. На щеке у него остался шрам от перстня-печатки короля. Очевидно, рана была колдовской, потому что очень медленно заживала даже на драконе. Король Опала сам начал обращаться в скелет, обвитый черными розами. Теперь его же магические создания пили кровь из него. — Я могу сжечь его, — предложил Эдвин. — Не надо! Пусть мучается так же долго, как все его мертвые королевы. Патриция закрыла решетку на нише, внутри которой корчилось в объятиях черных роз тело короля. Бывший великий маг был побежден. Кто бы подумал, что он окажется не самым великим волшебником. Это удача, что кроме него нашелся Эдвин. Мертвые жены короля остались с ним, будто надзирательницы, и разрывали его на части. А потом за пологом плотно свившихся черных роз ничего стало не видно. — Так ты снова всё вспомнила! Уже в сотом теле в сотый раз! Роза! Патриция! — Эдвин выхватил ее из объятий черных роз, которые потянулись уже к живой девушке. — Кстати, на помощь к тебе прилетела с остатками своего парящего флота Леонелла. Столетие тому назад она была твоей лучшей подругой, и вы часто сплетничали обо мне за цветочным чаем. — Кажется, да! — Патриция вспомнила столик с чашечками дымящегося чая из цикория, роз и лютиков. Кажется, большую часть цветов для заварки они приносила на остров пурр сама. Леонелла внимательно выслушивала ее похвалы насчет победы над драконом, которого оказалось можно удачно водить за нос. Как неловко! Патриция готова была умереть со стыда, вспоминая это. Наверное, беспамятство благо. В ноздри пахнуло паленым. Стены дворца накалились, будто стенки печи. В окна повалил оранжевый дым. — Шеор подплывает! Ему нужна ты, но я унесу тебя! Эдвин развернул крылья, но превращаться в дракона не стал. Его крылья оказались золотыми, как у ангела и выносливыми. Он подхватил Патрицию и понес прочь от огня. Они вылетели из дворца и пролетели над пылающим морем. Теперь это было море огня. Даже весла летучих кораблей загорались. Леонелла, стояла на флагманском корабле, и заметно нервничала. Пурры выполняли ее команды. Летучим кораблям удалось вытащить из моря корабли водяных до того, как те загорелись. Пламя затронуло берега Опала и катилось вперед, будто вулканическая лава. Патриции стало жарко и душно, как в аду. — Я унесу тебя в волшебную империю, туда он не доберется, — пообещал Эдвин. — Стой! Нельзя дать ему погубить целую страну, — Патриция глянула вниз на воспламеняющий море корабль. Его гордый драконий силуэт выглядел зловещим. Патриция вспомнила, что где-то под личиной деревянного дракона прячется красивый брюнет, которому она пела баллады о любви и давала абсурдные обещания. — Как ты можешь его остановить, если даже я не смог? — удивился Эдвин. — Просто! — Патриция вспомнила и запела одну из песен, которые нравились Шеору. Куплеты лились, будто магические заклятия. В них говорилось про любовь королевы фей, про чудеса и про вечный сон. Обычно под эти песни Шеор засыпал. Он повторял, что Роза умеет петь, как настоящая сирена и даже лучше. Ведь сирена не может управлять драконом, а Роза может. Когда она познакомилась с Шеором на живописном тропическом берегу, ее называли Розой. Сейчас имя и тело были другими, но песня осталась прежней. Дракон подчинился ей и на этот раз. Он уснул. Море перестало пылать. Огненные искры исчезли в воде. Силуэт деревянного дракона вдруг перестал быть кораблем. Он сонно свернулся в кольцо и застыл посреди моря огромным рифом. — Пусть спит столетия напролет! — пропела Роза последний куплет. — Он во власти королевы фей! Велю русалкам хранить его сон. Русалки всегда были ее подругами, но раньше она об этом не помнила. А вот они ее помнили и уважали. Наверное, это из-за того, что им не приходилось менять тела, прячась от дракона. А вот она находилась в бегах. Причиной игры в прятки стала месть из ревности. Вот почему Эдвин не одобрял месть. — Спасибо, что прилетел спасти меня! — Патриция глянула на риф, похожий на скульптуру спящего дракона в открытом море. Вместо скульптора тут поработала магия. — Как я мог поступить иначе! — Эдвин плавно взмахнул крыльями и отнес ее назад во дворец. Леонелла приветливо махала им с летучего корабля. Патриция вспомнила, что Леонелла обожает банкеты. Наверняка, она рассчитывает на пир после победы. Ее пурры тоже прожорливы. Они потребуют за свою помощь в войне сладости, чай, огненное вино и фрукты фей, которые, впрочем, не причинят им никакого вреда. Благо, всего этого в Опале имелось в избытке. Зелигена и Нетопырина уже рассматривали ценные вещи в тронной зале. Маленькая пурра Патриции отковыривала крупные алмазы от спинки трона. Вот воровка! Патриция улыбнулась, глядя на нее. — Веками в Опале правили династии магов, — подытожил Эдвин, — пора мне взять Опал под свое драконье крыло. Хочешь стать тут королевой? — Не знаю. С Опалом связаны дурные воспоминания. Проходя мимо королевского склепа, Патриция заметила всё еще живую Беатриче. Сестра осталась в склепе за его магическими замками. Она цеплялась бледными руками за решетки окон, оплетенные черными розами. Колдовской туман клубился по ту сторону окон, внутри склепа. Пока Беатриче заперта, наружу туман не просочится. Наверное, не удивительно, что мертвенная фея к утру отправилась спать в склеп и угодила в ловушку. Кроме Беатриче в капкан попалась целая стая бледных могильных фей, похожих на моль. Их белесые крылья, обычно разносившие чумную заразу, сейчас беспомощно бились о саркофаги почивших королей. — Не бросай меня! Я исправлюсь! — причитала Беатриче, пытаясь дотянуться до Патриции. — Выпусти меня из склепа. Я полуфея, а не покойница! Я не обязана сидеть взаперти с мертвецами. Сестра! Иди ко мне! Отопри замки ключиком водяных! Он ведь подходит к любым замкам! Чего тебе стоит меня отпустить? Я обещаю ни во что не вмешиваться. Могу даже улететь из Опала навсегда после триумфального пиршества. Только освободи меня! — Она хочет крови! — пояснила Нетопырина. Беатриче, царапавшая замки и решетки склепа, напоминала белый призрак. Кровососущие розы на входе засохли, но они оживут, едва подвернется жертва. Кто-нибудь пройдет мимо, услышит их шепот, свернет к склепу и попадется в сети роз, пьющих кровь и в объятия могильных фей, толпой прятавшихся за спиной полуфеи. Их бледные потрепанные крылья обвивали надгробия и королевские саркофаги. Все они напоминали мертвенные белые розы. Вероятно, в кровососущие розы они в итоге и обратятся. Теперь Беатриче еще одна мертвая роза склепа. Даже если могильные феи станут ее личной армией, из склепа они вырваться не смогут. Ведь двери склепа захлопнулись, едва король-маг лишился своей силы. Войско из фей ему больше не потребуется. Патриция постаралась скорее пройти мимо склепа и забыть о Беатриче. В конце концов, Эдвин был прав. Беатриче даже не ее сестра. Другие члены аристократической семьи Патриции рассыпались прахом. Пери разлетелись. Зелигена ловила и перевоспитывала садовых фей. Гоблины и тролли помогали ей наводить порядок. Медея Шаи бесследно исчезла, будто ее тут и не было. Встречаться с Эдвином снова она боялась. Дракон сильно ее запугал, когда спалил ее корабль. Маленькая пурра Патриции первой добралась до королевской казны, а ключик водяных помог открыть замки. Сокровищ в Опале оказалось неисчислимое множество. — Драконья казна еще богаче, — похвастал Эдвин, — но я бы отдал ее всю тому, кто разыскал бы тебя. Он привлек Патрицию к себе и поцеловал. Хоть поцелуй дракона и огненный, а Патрицию он не обжег. Как хорошо, что теперь ей не понадобится коробка этте, чтобы наслаждаться обществом Эдвина. Вживую он лучше, чем во сне, и вопрос с бывшей женой разрешился. Бывшей жены просто не было. Было множество лиц одной и той же Розы. Разум возник на горе сокровищ внезапно. Вначале Патриция думала, что он явился забрать назад призрачный флот, но Разум был занят чем-то совсем другим. В когтях он держал большой мешок и загребал в него драгоценности. Патриция изумилась. Неужели у нее двоиться в глазах? Разум и так владеет всеми сокровищами Ивилора. Куда ему еще? — Вредина! — бормотал Разум. — Будь проклята эта Саманта! Из-за нее приходится создавать запасную сокровищницу. Кто бы думал, что наглая красотка вознамерится увести у меня короля. Серпин — мое богатство, мое жалованье, мой сытный ужин, мои развлечения, а ей, видишь ли, любовь от него понадобилась! Стерва! Может, ей и не удастся увести у меня короля, но запасной тайник с золотом не помешает. На крайний случай! Едва мешок был полон. Как Разум исчез, будто его и не было. Патриция протирала глаза. Может, почудилось? — Пусть забирает! Мы не обеднеем! — Эдвин снова привлек Патрицию к себе. — И что мы станем делать со всеми эти сокровищами? — Пока будем править Опалом, потом посмотрим. Вероятно, через век всё начнется снова, и я снова буду искать тебя в новом облике, но сейчас ты моя, а пиратский корабль стоит без дела в тихой гавани и ловит прихвостней бывшего опалского короля. — Мне надоело плавать по морям, — Патриция вспомнила уснувшего Шеора. Вдруг он снова проснется, если учует, что она пустилась в плаванье. — А летать над морем на спине дракона тебе понравится? — Ты предлагаешь унести меня в полет? — Предположим, да. Твоя подруга Леонелла парит на летучих кораблях, твои помощницы феи, летают на собственных крыльях, а ты хочешь ощутить триумф власти над небесами, паря в них на загривке дракона? Ну, как тут можно удержаться! Когда очаровательный дракон предлагает взять тебя в полет, какая девушка откажется? Естественно, Патриция сказала да.