— Я знаю почти все языки, на которых говорят во вселенной. — Так ты ученый или маг? — Одно другого не исключает. Патриция прикусила язык. Каждое слово Эдвина казалось ей загадкой. Украдкой она разглядывала его. Сегодня на Эдвине была мантия, похожая на королевскую. Такие когда-то были модны в Опале, еще во времена старой династии, когда страной правил юный король Сулар, который якобы умел обращаться в дракона. Мантия Эдвина была расшита не опалскими гербами, а какими-то витиеватыми магическими символами. Патриция тайком коснулась струящегося шелка. Он был мягче, чем нежная кожа фей. Говорят, лишь волшебные пряхи умеют создавать такую ткань. Патриции вдруг стало неуютно из-за того, что сама она одета кое-как. Она сняла с головы пиратскую треуголку и поправила на талии плащ, заменявший юбку. Дырки в узких бриджах открывали поцарапанные во время битвы коленки. Вот бы сейчас одеться в бальное платье, как когда она была аристократкой в Опале. В платье она бы понравилась Эдвину больше, и он перестал бы казаться таким недоступным. — Прости, что отрубила тебе голову, — Патриция вспомнила, что провинилась перед ним еще и этим. Это случилось в бухте водяных и сейчас уже казалось бредовым сном. Как можно взять отрубленную голову и надеть ее назад на шею? — Ерунда! — отмахнулся Эдвин. На его шее даже шрама не осталось. Наверняка, все эльфы и волшебники исцеляются моментально. Патриция пыталась нащупать крылья под мантией Эдвина, но он двигался слишком быстро. Она едва успевала коснуться его. — Куда мы идем? Впереди лежала мрачная галерея с разветвляющимися переходами, а под галереей бурлил водный поток. Прямо под замком протекало море. На чем же стоит остров, если земли под замком нет? — Обычно я приглашаю гостей на ночной пир. При слове пир Патриция ощутила голод. Она уже давно ничего не ела, кроме фруктов. Однако, если это драконий пир, то ее могут пригласить туда в качестве пищи, а не гостьи. Рев драконов над замком не умолкал, но сквозь стены он звучал глухо. Колонны и сваи замка упирались прямо в бурлящие волны. Патриции стало страшно, что замок затонет вот-вот, но, по словам Эдвина, он не тонул уже сотни лет. Вместо пира Эдвин привел Патрицию в башню, в которой располагались уютные покои. Тут стояла мраморная ванна на гнутых ножках, ширма, через которую было перекинуто роскошное платье, а еще мебель, отделанная пурпурным шелком. Интерьер напоминал женский будуар. Патриция ожидала встретить в нем соперницу, но в помещении было пусто. — Тебе стоит сменить вульгарную пиратскую одежду на приличное платье, а потом пойдем на пир, — с этими словами Эдвин оставил Патрицию одну в башне. Платья на ширме оказалось великолепным, но пока Патриция примеряла его, ключ в замке повернулся. Похоже, Эдвин ее тут запер. — Ты забыла принять ванну! Женский голос испугал Патрицию. Кругом никого не было. Так оттуда же он исходит? Патриция не сразу заметила колья за окном. Они держались на карнизе, как украшения, а на кольях висели прелестные головы фей. Несмотря на красивые лица, отсеченные головы пугали. — Скольких фей Эдвин убил? — возмутилась Патриция. — С чего ты решила, что он нас убил? — голова очередной морской феи лукаво сощурилась. — Повисим тут пару столетий, и может он нас отпустит. Шесть голов рыжих фей были с ней согласны. — А за что он так с вами? — полюбопытствовала Патриция. — За малость! Его легко прогневить, — зашептали рыжие головы. — Когда-то мы пряли золотые нити для его одежды. Так это волшебные пряхи! Патриция слышала, что заведя при дворе одну прядущую фею, можно уволить всех ткачей и швей. Ведь фея-прядильщица сразу вытягивает из волшебной нити великолепный наряд. — А я когда-то помогала ему искать его пропавшую жену по всему морю и океану, — морская фея с сожалением вздохнула. — Поскольку она не нашлась, меня не отблагодарили. — Так он женат? — пурпурное платье чуть не выскользнуло у Патриции из рук. — Жены давно нет, она сбежала от дракона, но ты можешь примерить ее платье. Платье напоминало пурпурную кожу, снятую с какого-то волшебного существа. Оно было императорским. В таком платье можно только сидеть на троне. Один длинный шлейф, вытканный золотыми нитями, стоил целого состояния. — Так ты примешь ванную или нет? — на этот раз из ванны выглянули крошечные морские пикси. Они выдували мыльные пузыри, отчего ванна наполнялась благоухающей массой. Даже лотосы и лилии так приятно не пахнут! Может, искупаться? Патриция колебалась лишь миг. Ее, конечно, могут околдовать. После ванны на коже может высыпать сыть, или она сама превратиться в русалку. Вначале Патриция опустила в ванну одну ступню. Сыть на коже не появилась, жабры тоже не наросли. Значит, можно вымыться. Последний раз она принимала ванну еще в Опале. Королевство славилось лучшими купальнями и банями, но ванна на острове золотого дракона оказалась лучше. — Раньше я обожала плавать в волнах или парить над ними, а теперь вишу здесь, — раздался голос морской феи. — Как тебя зовут? — обратилась к ней Патриция. — Морела. Наверное, имя происходило от слова море. Патриция положила голову на бархатную подушечку, лежавшую на краю ванны. Ее пиратская одежда валялась ворохом на полу. Сабля витала рядом, охраняя имущество капитана. — На твоем судовом журнале символы Алуара, — заинтересовалась морская фея. — Нет, это не мой судовой журнал, — Патриция притащила заветную тетрадь в складках своего плаща и правильно сделала. На острове записи могли расшифровать. Эдвин ведь маг и ученый. Он сам сказал, что ему знакомы все языки, значит, он точно расшифрует текст. — Я бы смогла это прочесть! — обрадовалась голова феи. — Я часто бывала у берегов Алуара и общалась с местным населением. Один ученый из Алуара был моим возлюбленным. Патриция хотела выйти из ванны и открыть перед головой феи тетрадь, но та сама вдруг взлетела в воздух и раскрылась рядом с копьем, на который была насажена голова морской феи. — Это путевые записи капитана бригантины «Меченосец». Я его знала, он был тем еще бандитом. — То есть пиратом? — Есть такие бандиты, которые находятся на службе короны, и петля им не грозит. — Такие сейчас служат королю Опала. — Прочесть тебе вслух то, что тут написано? — морская фея лукаво прищурила глаза, веки которых были похожи на створки рифленой раковины. Патриция кивнула, не вылезая из теплой ванны. — Записи довольно шокирующие, — предупредила фея. — Всё равно читай! Морская фея тряхнула белоснежными кудрями, напоминавшими пену, и начала читать вслух. Ее голос полился, как шелест волн, набегающих на берег. Дневник капитана От монотонного голоса феи можно было уснуть. Патриции уже показалось, что она засыпает не в ванной, а на берегу под шелест волн, но информация, проскользнувшая в монотонной речи феи, ее шокировала и пробудила. — 10 июля, наш первый день на службе у короля Опала, — прочитала вслух фея. — Мы вышли в открытое море, строго следуя инструкциям короля. Как он нас и предупредил, Жемчужное море оказалось полно русалок. Кроме них в нем обнаружились и сладкоголосые сирены. От их пения бесполезно вставлять пробки в уши, зато мазь, которой снабдил нас король, отлично помогает. Всего лишь нужно смазать ею уши, и губительное пение сирен на команду не действует. Мы чувствуем себя победителями, но этого не достаточно. Его величество, король Опала планирует установить контроль за русалочьими стаями. Для этого нам предстоит отыскать подводный город и достать из него реликвию. Я жду, что под водой вот-вот мелькнут шпили русалочьего города. Из самого верхнего шпиля нужно выковырять громадный водянистый камень и отвезти его королю. Голова морской феи перевела дыхание. Кажется, ей совсем не понравилось то, что из моря хотят увезти какую-то реликвию. Патриция не знала, что это за реликвия, но фея, похоже, знала и возмущенно фыркала. — Читай дальше! — Патриция удобнее устроила голову на бархатной подушечке. — 15 июля, — продолжила морская фея. — Реликвию мы так и не достали. Наверное, морской народ не хочет покориться королю Опала. Русалки всегда были слишком своевольны. Зато нам удалось потопить несколько шхун и каравелл, которые плавали под гербами враждебных Опалу государств. Я велел не брать пленников, но матросы всё равно подобрали странного златокудрого юношу. Он будто их околдовал. Долгое время ему пришлось плыть в море, ухватившись за обломок доски. Он был без сознания, влажная рубашка липла к ослепительно белой коже, кудри упали на лицо. Я откинул их кончиком сабли и удивился, как спасенный красив. Его можно выгодно продать на рынке в Пионе. Есть покупатели охочие до такого товара. На аукционе заломят цену, увидев, что парень похож на одно из тех красивых и опасных златокудрых существ, о которых слагают легенды. Говорят, что в таких существ без разбора влюбляются и женщины, и мужчины. Кажется, их называют золотыми эльфами. Однако когда пленник открыл глаза, мне почудилось, что на меня взглянул не эльф, а дракон. Голова феи фыркнула, выдувая из губ морскую пену, почему-то похожую на мыльную. — Что опять не так? — рассердилась Патриция. — Там дальше про огонь! — недовольно насупилась морская фея. — Я терпеть не могу огонь. — Всё равно читай дальше! Записи об огне тебя не обожгут! — Гарантируешь? Патриция глянула на фею так рассерженно, что та без пререканий перешла к тексту. — 20 июля: Я попал в плен к своему пленнику. Не думал, что так может быть. Вся команда оказалась в моем положении. Все мы чувствуем себя марионетками, которых он дергает за веревочки. Недаром есть поверье, что нельзя пускать волшебное существо на борт. Как только я принес пленника в каюту и тот очнулся, как загорелась фок-мачта. Весь корабль чуть не вспыхнул, как спичка. Наверное, боги хотят уничтожить всю команду вместе с этим странным золотоволосым существом. Там где он, все вдруг вспыхивает и горит. А сам он спокоен. Его кудри отливают золотом. Каждый, кто видит его, ощущает к нему неодолимую тягу. Пленник управляет всеми нами. Из пленника он стал хозяином корабля. Златокудрый гость, как ни в чем не бывало, играет на свирели в каюте, а за окном начинается шторм. Я уже понял, что и шторм, и огонь призывает он. Зачем я только поднял его на борт? Никакие деньги, вырученные за красивого раба в Пионе, не могут окупить того, что мы сами стали рабами. Корабль, как по мановению волшебной палочки, сменил курс и вместо пиратского острова Пион, поплыл через море к океану. Шторм усиливался. Громадный вал чуть не потопил корабль, а гость играл на свирели, как ни в чем не бывало. — Прекрати! Ты вызываешь шторм, чтобы погубить корабль и себя тоже? — разъярился я. Он кивнул. — Почему такой могущественный бог вдруг хочет погибнуть? — спросил я. — Ты ведь бог штормов и огня, верно? И почему же тебе так хочется уничтожить самого себя? Гость оторвался от игры, и шторм тотчас стал утихать. — Она бросила меня, — сказал он, будто это объясняло всё и уставился на свечу, — и я не бог огня, я демон. От его взгляда свеча в каюте вспыхнула, так ярко, что казалось, сейчас загорится весь стол, но гость умел тушить предметы так же быстро, как воспламенять.