— Нет, сначала ключ, — возразила я. — Чтобы ты не сбежал с ним. Колин охнул, медленно перекатываясь на левый бок. Я залезла в его карман — уфф! — и достала железный ключ. Когда Колин переворачивался, я увидела, что его запястья крепко связаны у него за спиной и прикручены веревкой к железной трубе, поднимавшейся вертикально перед тем, как исчезнуть в крыше. Бедный мальчик, вполне может быть, просидел тут несколько дней! — Должно быть, ты в шоке, — сказала я, и он снова посмотрел на меня с таким откровенным замешательством, что я подумала, знает ли он значение этого слова. Я сражалась с узлами. Усилия Колина освободиться и влага из сочащихся водой стен ужасно стянули веревку. — У тебя есть нож? Колин покачал головой и отвел взгляд. — Что? Нет ножа? Ну же, Колин, бойскауты рождаются с ножами. — Они забрали его у меня. «Можешь пораниться» — вот что они сказали. — Ладно. Наклонись вперед. Я попробую ключом. Поставив фонарь на землю, так чтобы его свет отражался от стены, я набросилась на узлы рабочей частью ключа. Колин постанывал, всхлипывая каждый раз, когда я прикладывала усилие к путам. Несмотря на сырую прохладу в туннеле, у меня со лба на веревку, и без того пропитанную влагой, капал пот. — Держись, — сказала я ему. — Я почти справилась. Последний узел распутан, и Колин свободен. — Вставай, — сказала я. — Тебе надо подвигаться. Он перекатился, не в состоянии подняться на ноги. — Держись, — я протянула ему руку, но он покачал головой. — Надо восстановить циркуляцию крови. Потри руки и ноги изо всех сил. Давай я помогу. — Ничего не выйдет, — сказал он. — Я не могу. — Разумеется, можешь, — возразила я, растирая его еще более резкими движениями. — Надо, чтобы кровь нормально циркулировала в пальцах рук и ног. Его нижняя губа задрожала, и я почувствовала острый приступ жалости. — Вот что я тебе скажу. Давай отдохнем. Даже в полумраке его благодарность нельзя было не заметить. — Теперь, — сказала я, — расскажи мне о крови на ступеньках фонтана. Может, это нечестно, но я должна знать. При слове «кровь» Колин в ужасе съежился. — Я этого не делал, — прокаркал он. — Что не делал, Колин? — Не убивал Бруки. Не втыкал эту тыкалку ему в нос. — Он жестоко с тобой обращался, так ведь? Не оставил тебе выбора? — Нет, — сказал Колин, как-то ухитрившись встать на ноги. — Не так. Все было совсем не так. — Расскажи мне, что произошло, — попросила я, удивляясь собственной невозмутимости в такой мудреной ситуации. — Мы были приятелями, Бруки и я. Он рассказывал мне истории, когда мы не занимались металлоломом. — Истории? Что за истории? — Ну, знаешь, король Артур и всякое такое. Мы весело болтали, так вот. Он часто говорил о старом Никодимусе Флитче и о том, как он мог наслать смерть на грешника по своему желанию. — Бруки был хромцом? — спросила я. — Конечно, нет! — Колин фыркнул. — Но он жалел об этом. Ему нравилась их жизнь, он часто говаривал. Так вот оно как. Мне следовало расспросить Колина с самого начала. — Ты рассказывал мне о тыкалке, — сказала я, пытаясь аккуратно вернуть Колина к моменту смерти Бруки. — Он мне ее показал, — сказал Колин. — Такая красивенькая… серебряная… как пиратское сокровище. Откопал ее за твоим домом, вот как. Собирался понаделать дюжины таких же, вот что он сказал. Чтобы хватило для приема в Букингемском дворце. Я не осмеливалась прервать его. — «Дай мне ее, — сказал я ему. — Взглянуть хочу. Хоть на минуточку. Я верну». Но он не дал. «Можешь пораниться», — сказал он. Посмеялся надо мной. «Эй, ты обещал, — сказал я. — Ты сказал, что мы будем напарниками, если я достану ту штуку с лисой». Я схватил ее… ничего такого не хотел… только посмотреть, и все. Он дернул ее назад, и с такой силой! Я отпустил ее слишком быстро, и… Его лицо выражало чистейший ужас. — Я не делал этого, — сказал он. — Нет, не делал. — Понимаю, — отозвалась я. — Это был несчастный случай. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе, но скажи мне вот что, Колин. Кто тебя связал? Он издал такое стенание, что у меня кровь в жилах чуть не застыла, хотя я уже знала ответ. — Это Том Булл, верно? Глаза Колина стали круглыми, как блюдца, и он уставился поверх моего плеча. — Он возвращается! Он сказал, что вернется. — Чепуха, — возразила я. — Ты здесь уже бог знает сколько. — Вернется прикончить меня, Том Булл, потому что я видел, что он натворил в фургоне. — Ты видел, что он натворил в фургоне? — Ну слышал, какая разница. Слышал крики. Потом он вышел и бросил что-то в реку. Он убьет меня. Глаза Колина расширились. — Он тебя не убьет, — сказала я. — Если бы собирался, уже бы это сделал. И тут я услышала звук сзади из туннеля. Глаза Колина стали еще больше, чуть не выскочив из орбит. — Он тут! Я резко обернулась с фонарем в руке и увидела громадину, спешащую к нам, словно гигантский краб, настолько большую, что она закрывала собой почти весь проход от пола до потолка и от стены до стены, фигуру, согнувшуюся почти вдвое, чтобы преодолеть узкий туннель. Это может быть только Том Булл! — Ключ! — завопила я, и тут до меня дошло, что я держу его. Я подскочила к замку и подергала его. Черт бы побрал все механические штуки! Замок проржавел насквозь! В какой-то дюжине шагов огромный мужчина надвигался на нас по туннелю, теперь его хриплое дыхание ясно слышалось, копна рыжих волос торчала во все стороны, как у яростного безумца. Внезапно меня оттолкнули в сторону. Колин выхватил ключ из моей руки. — Нет, Колин! Он воткнул ключ в замок, яростно дернул, и дужка отскочила. Через секунду он распахнул калитку и протолкнул меня — протащил меня в нее. Он захлопнул решетку, закрыл замок и оттолкнул меня подальше от прутьев. — Осторожно, — сказал он. — У него длинные руки. Секунду мы с Колином стояли там, тяжело дыша и в ужасе глядя на налитое кровью лицо Тома Булла, яростно смотревшего на нас через решетку.