– Нет, тот другой был, младше и ростом выше. – Ты не спеши, хорошо гляди. – Князь, поверь, я узнал бы. Бордак подошел к Байтугану и сказал: – Помнится, сотник, ты говорил, что рядом с Колчинкой ваших отрядов нет. Оказывается, был такой. – Про это мне ничего не известно. Всем начальствует мурза Дайлан. Его стан расположен у села Барино. Меня он послал к Колчинке, Ванькино, к Рудову перелазу и Колчину броду. Куда других отправил, я не знаю. – А не врешь? – Ты, воевода, поймай мурзу. У него и узнаешь, врал я или нет. Хворостинин приказал опричникам увести сотника. После этого вельможи вернулись в дом. В сенях стоял Федор, сын Губана, семнадцати годов, уже мужик. – Батюшка, баня готова. Можно париться. Толстой взглянул на Хворостинина. – В баню, князь? – Да, попаримся. – Угу, а потом и угостимся как следует. Только вот неймется спросить. Второй воевода передового полка усмехнулся. – Так спрашивай, коль неймется. – А чего вы этого сотника крымского с собой таскаете? Прибили бы, да и все дела. – Он еще нужен может быть. Отвезем в Калугу. Там первый воевода сторожевого полка князь Андрей Петрович Хованский. Он знает, что с ним делать. – Так полки, которые обычно обороняли Москву, по разным городам разошлись? – Извиняй, Родион, но тебя это не касается. – Но как же Москва? – За столицу не беспокойся. Мы не дадим нехристям и близко подойти к ней. – Ну и хорошо. Воеводы с удовольствием попарились. В роли банщика выступил Федор Губан. Он потрудился на славу, не один березовый веник извел, покуда хлестал вельмож. Из бани воеводы вышли к Оке, искупались в прохладной воде, вернулись в дом помощника станичного головы, там выпили, основательно закусили и улеглись спать. Встали они рано, умылись, помолились, позавтракали, вышли во двор. По деревне уже бегали детишки, бабы занимались хозяйством. Мужики пошли на реку проверять сети и верши, в лес на охоту, в поле. Жизнь продолжалась. Первым делом воеводы и станичный голова проехали к постоялому двору. Хозяин встретил их у ворот, снял шапку, поклонился, поздоровался. – И тебе здравствовать, Еремей, – ответил за всех Толстой и спросил: – Как ты принял воинов, защитников земли русской? – Слава Богу, припасов хватило. Выгребли мы все дочиста, но накормили и людей, и коней. – Последнее отдал? – спросил Хворостинин. – Для войска, которое будет с басурманами биться, ничего не жалко. – Сколько стоит все это? Хозяин постоялого двора почуял, что может получить выгоду, почесал затылок и ответил: – Припасов на полтину ушло, сено свое, за постой я обычно беру по алтыну, с вас – по копейке. – Сколько всего выходит? – На рубль серебра дашь, и я доволен буду. Хворостинин передал хозяину деньги. После этого воеводы и голова с помощником направились к реке, погрузились на плот с двумя гребцами и поплыли к правому берегу Оки. Но на средине гребцы бросили весла, плот пошел по течению. – И куда это мы? В Колчинку или в Ванькино? – осведомился Хворостинин. – Ни в деревню, ни в село. Такая вот у нас переправа, – ответил голова. – Что, у берега отмель? – Нет. Река тут хоть и не особо широкая, но глубокая. – Так в чем дело? – Извиняй, воевода, скоро все узнаешь. Вскоре гребцы прибили плот к обрывистому берегу саженях в двухстах от места напротив Ступни, там, где была роща. – Почему так? – спросил Бордак. – Терпение, воеводы. Толстой повел важных гостей в обратную сторону, отходя от Оки. Хворостинин взглянул на Бордака. – Ты понимаешь, боярин, что деется? – Покуда не соображу, но по поведению головы станицы видно, он знает, что делает. Воеводы и деревенские начальники вышли к берегу уже напротив Ступни. Там они увидели вертикальный тын из жердей, врытых в землю. Заостренные колья торчали и в сторону поля. Эти заграждения тянулись саженей на семьдесят. Они прикрывали пологий спуск к реке, справа и слева от которого были крутые обрывы. – Ну и кого остановит этот забор? – спросил Хворостинин. – А ты видишь, чего он закрывает? – проговорил в ответ Толстой. – Мы видим, что вы соорудили преграду для детишек малых, – заявил второй воевода сторожевого полка и пошел к забору. – Стой, князь! – Губан преградил ему дорогу. – Что такое? – Нельзя туда, погибнешь там. – Да что вы такое скрываете, станичники? – Объясняю, – сказал Толстой. – Ограда и на самом деле потешная. Так, пустое место. Один ратник быстро изломает ее. Так и крымчаки подумают. Но все дело не в ней, а в том, что дальше, до реки. – А что там? – не скрывая нетерпения, спросил Парфенов. – А там, воевода, по всей длине тына вырыты волчьи ямы. – Вот как? – удивился Бордак. – А не заметно. – Так мы и делали, чтобы незаметно было. Ямы одна рядом с другой, глубиной в сажень, внизу колья острые, сверху щиты из легких жердин, присыпанные песком, закрытые дерном. Хворостинин улыбнулся и проговорил: – Это получается, подойдет сюда отряд крымчаков, посмотрит на тын, посмеется, разрушит его, поведет коней к реке для переправы и попадет в волчьи ямы?