Сухой почесал бороду. – Рядом с ним деревня Колчинка, там с пару десятков мужиков наберется. Если мы дадим столько же, то прикрыть те переходы можно будет. Но только против малых крымских отрядов. – Вот и хорошо. Считай, что это наказ государя. Передай его голове Колчинки, обговорите, как вместе будете оборонять броды. – Лучше бы тебе, князь. – Это понятно, но мне дальше идти надо. Подскажи, где мы можем встать на отдых так, чтобы и службу сторожей проверить? Сухой нагнулся над картой князя, указал пальцем. – Тут. Это деревня Ступня, в двадцати пяти верстах отсюда. Там постоялый двор Еремея Лобача. Вот только небольшой он, вряд ли весь твой отряд вместит. А вот станица в Ступне крепкая. Голова Родион Толстой, мой давний приятель. Он и на Казань, и на Астрахань ходил, был в сотниках, а как в прошлом году семья угорела на Москве, вернулся в родную деревню, где тут же собрал станицу. Ему грамоту на то сам Михайло Иванович Воротынский дал. – В последнее время твои сторожа татар в окрестностях не замечали? – спросил Парфенов. – Нет, – ответил Сухой. – В прошлом году были, как только снег сошел. Лазали отрядами туда-сюда постоянно, а теперь тишина. – Он трижды сплюнул через левое плечо, чтобы не сглазить, и перекрестился. Хворостинин взглянул на воевод. – Еще пытать вопросами станичного голову будете? – Нет, – ответил Парфенов. – Что надо, узнали. – Тогда уходим. Все встали, перекрестились на образа и спустились во двор. Народ прознал, что дружина не останется на селе, и разошелся. Гости гостями, а у всех хозяйство, заботы. Сухой проводил вельмож до отряда. – Дмитрий, может, мы не рекой до Ступни пойдем, а рощами да лесами, заходя на поле? – сказал Бордак. – Чего это даст? – спросил Хворостинин. – Узнаем, действительно ли в этом году на левой стороне засечной линии нет татар. Как бы ни был уверен в предстоящей победе Девлет-Гирей, а разведку он должен заранее выслать. Думаю, что он и в этом году пойдет в конце мая, не раньше, но и не позже. Значит, разведчики его уже должны быть в южных лесах, на полях и у Оки. Хворостинин взглянул на Парфенова. – Ты что скажешь, Василь? – Михайло дело говорит. – Но нам велено идти по реке. – До Ступни все подробно Петр Сухой расписал. Мы и выйдем к ней, оглядев округу. Да и задание у нас не только смотреть броды и перелазы, но и проверять службу станиц и сторож. Многие из них уходят далеко от своих поселений. Второй воевода передового полка принял решение. – Добро, сейчас идем в лес… – Он запнулся, обвел воевод взглядом. – А там нам надо бы проводника из местных иметь, а то влезем в болота и поминай как звали. – Дело, – сказал Бордак. Станичный голова тут же заявил: – Как я сам о том не подумал? Будет вам проводник, который все тропы верст на тридцать во все стороны знает. Он послал своего помощника в село. Вскоре тот вернулся с крепким мужиком лет двадцати пяти. – Вот Васька Грудин, охотник наш, – сказал голова. – Дед и отец его этим жили, а теперь и он сам. Всю округу вдоль и поперек прошел. Мужик подбоченился, держа коня за поводья. Еще бы! Ведь голова столь приязненно и уважительно говорил о нем московским князьям да боярину. Хворостинин взглянул на него и спросил: – Проведешь нас лесами, рощами, полем до Ступни, Василь? – Да хоть в Серпухов отведу. Скажите только, князья, к реке иногда выходить будем? – А это важно? – Конечно. Гуляя по полю, надо и за рекой смотреть. Думаю, ты желаешь поглядеть, как сторожи службу несут, но не только. – Что же еще? – Проверить, действительно ли в округе нет разведочных отрядов татар. Воеводы улыбнулись. – А ты малый не глупый, – похвалил мужика Хворостинин. – Благодарю, князь, за приветливое слово, но это каждый знает. – Кто же каждый? – Кто с татарвой проклятой в сшибке сходился и меня рядом видел. – Ты сходился? – Было дело прошлым летом, три раза и все в одном и том же месте. – Где же? – У Белой рощи, Гадюкиного оврага. Да я покажу. – Хорошо. Воеводы попрощались с головой Ванькино и пошли от реки на запад, к лесу, до которого было версты три. Хворостинин подозвал к себе проводника и сказал. – Ты говорил о какой-то роще и овраге. Мне показалось, что ты о чем-то умолчал. Или я ошибся? – Заметил-таки! Все верно. Я недавно был там, басурман не видел, сакмы от их коней тоже, однако что-то в тех местах не так, как обычно. – Понятней говорить можешь? – Попробую. Заехал я в овраг, подстрелил двух зайцев, положил их в мешок и нутром почуял, что кто-то есть поблизости. Вида не подал, повел себя как обычный охотник, поднялся в поле, поехал к роще. Тут-то и шевельнулись кусты на опушке. Стало ясно, что кто-то там сидит. Причем не зверь, на него у меня нюх. Да и редко он заходит в тот березняк. Сделал я вид, что с конем нелады. Спешился, поднял ногу коня, стал смотреть подкову, а сам поглядывал скрытно на опушку. Там опять кусты зашевелились, я туда стрелу и пустил. Сделал все быстро. Ни крика, ни шума не было. Подумал я, что обознался, хотя такого еще ни разу не было, метнулся к кустам. Там трава прошлогодняя примята, ветви срезаны, дабы глядеть за полем и рекой, капли крови. И стрелы нет. – Когда это было? – Я же говорил, недавно, три дня назад. – Утром или вечером? Проводник усмехнулся. – Ты еще спроси, знаю ли я, когда кабан на кормежку выходит. Да, знаю. После захода солнца. Но в березняке ему жрать нечего, это в дубраве желуди, а там пусто. Медведь такой рев поднял бы, что слышно было бы и на селе. Эти звери не стали бы уходить. Если их подранить, то они не бегут, напротив, идут на охотника. Тут же кто-то подался в глубь рощи. Я новую стрелу наложил, пошел по кровавому следу, выбрался на елань и заметил там следы трех коней. Вернее, подков. Такие крымчаки делают. Значит, в лесу были татары. – Почему ты не оповестил о том станичного голову? – спросил Хворостинин. – О чем? О том, чего не видел? Это насчет татар. Я же не заметил их. А следы могли быть оставлены и ранее. Я-то знаю, что они свежие, но там разъезд постоянно ходит. Он ничего не замечал, а я разглядел? В общем, не стал докладывать. – Куда подались татары? – К ближнему лесу по оврагу. – Ты трех всадников не увидел? До леса сколько верст? – Да и одной не будет. Овраг глубокий, с обрывистыми склонами. Сам, князь, поймешь, что заметить всадников было невозможно. Хворостинин бросил взгляд на проводника: – Так ты нас ведешь к Белой роще? – И к Гадюкину оврагу.