– Садись, Малюта. Скуратов присел, преданно глянул на Ивана Грозного. – Чего застыл? – спросил тот. – Ведь вижу, не терпится тебе услышать, о чем доложил дьяк Посольского приказа? – Это так, государь, но думаю, ты сам расскажешь. Задавать о том вопросы считаю неуместным. – Ладно, слушай. – Иван Васильевич изложил Скуратову суть рассказа дьяка Губова. Малюта погладил бороду и проговорил: – Это значит, что король не станет воевать против нас, покуда мы будем биться с Крымом. Но можно ли верить словам Сигизмунда? Царь покачал головой. – Вот и у меня все мысли о том. С одной стороны, захватить крепости и замки, оставленные нами, весьма заманчиво, с другой же – это может привести к тяжким последствиям. Однако король не напрасно надеется на то, что в битвах сильно ослабнут и Москва, и Крым. Тогда ему опасаться будет нечего. Но опять-таки, насколько я знаю Сигизмунда, он будет весьма осторожен в принятии решения. Ему выгодно что? Чтобы крымчаки разбили нас, захватили наши южные земли, но и сами понесли бы огромные потери. Вот тогда войска Речи Посполитой пошли бы к нам, громя орду и забирая под себя наши поля и города. Вот только надежды крепкой на такой исход предстоящей войны у него нет. – Найдутся советчики, подскажут. – Нет. Сигизмунд не будет никого слушать. Если только сам решит нарушить слово, переданное мне через магната Левского и дьяка Губова. Но поначалу король станет внимательно следить за тем, как пойдет война на Руси. Если он увидит, что условия для него сложились благоприятные, выступление против нас и Крыма не принесет ему поражения, то двинет войска поначалу в Ливонию, а потом на Москву и к Перекопу. До того будет сидеть в Кракове и смотреть. Скуратов пожал плечами. – Тебе, конечно, виднее, государь. Значит, мы будем выводить войска из Ливонии? – Да. Нам надо забрать оттуда хотя бы десять тысяч, создать из них три запасных полка. – Может, и наберем столько. – А что у нас по найму иноземцев? – Этим занимаются верные люди. Пока достигнута договоренность с ротмистром Фаренсбахом из Ругодива. Он обещал привести по весне до семи тысяч немецких рейтар и запросил за это немалую деньгу. – Что еще за рейтары? Драгуны, кирасиры, о тех слышал. А рейтары? – Да я сам недавно узнал. Кирасиры воюют саблей или еще мечом. У рейтаров есть пистолеты, малые пищали. Они расстреливают из них пехоту врага, а после добивают ее клинками, сражаются с коней, тогда как драгуны спешиваются. – Семь тысяч наемников – это хорошо. Еще должны подойти служилые татары числом десять тысяч, казаки с Дона, Днепра. Вместе с тем, что отрядим из Ливонии, тысяч двадцать с гаком наберется к тем, что уже имеем. Надо передать повеление Разрядному приказу начать составлять разряд по полкам, которые мы выставим на южные рубежи, к Большой засечной черте. – Передам, государь, только не рано ли? – Не было бы поздно. Исполняй, что я сказал! – Сделаю. – Что у нас еще? – Объявились те изменники, государь, о коих докладывал боярин Бордак. Иван Васильевич нахмурился и спросил: – Где они сейчас? – Здесь, на Москве. Их сюда из Тулы доставили, а до нее казаки сопроводили, к которым они якобы и бежали. – Всех привезли? – Да, государь. Будешь говорить с ними? – Не желаю мараться. Отправь их в пыточную избу, пусть узнают, как предавать свою родину, веру и народ. После казнить. Собрать скорый суд из думных бояр, вынести приговор и отправить на лобное место. Мне они не нужны. Но до Крыма донести, что изменники в милости у меня. Пусть хан думает, будто я поверил в обман. – Уразумел. Сделаю. – Уж в этом не сомневаюсь. – Дозволь удалиться? – Ступай, Гриша, и опричникам накажи, дабы бдительней смотрели за нашей знатью. Простой люд не изменит, не предаст. Если только отродье из разбойников, но те не люди, бешеное зверье. А вот бояре за выгоду могут. Конечно, далеко не все, даже не многие, но изменники найдутся. Такие, как эти вот. – Я сам их допрошу. Послушаю, как врать будут. – Это твое дело. Ты о главном помни. – Помню, государь. Иван Васильевич прошел в свою опочивальню, прилег на широкую лавку, устланную дорогим ковром, но долго лежать не смог. Мысли о грядущем не давали ему покоя. Царь поднялся и велел вызвать к нему главу Посольского приказа. Эту должность после казни дьяка Висковатова занимал Андрей Яковлевич Щелкалов. Он же руководил и Разрядным приказом. Дьяк прибыл быстро, зашел в гостевую залу, поклонился. – Доброго здравия тебе, государь. – И тебе, Андрей Яковлевич. У тебя Скуратов был? – Да, недавно заходил, передал твое распоряжение насчет изменников и нашего обмана хана. Готовим разряд на войну с крымчаками. – Это надо сделать быстро. – Сделаем, государь, вот только неизвестно, будут ли у нас дополнительные силы или расписывать имеющиеся? – Пока расписывай имеющиеся. – Слушаюсь. – Но позвал я тебя не по разрядным делам, а по посольским. Садись на лавку, чего стоишь? Щелкалов присел на лавку. – Что у нас с послами, которых посылали в Константинополь? Вернулись? – спросил царь. Дьяк кивнул. – Вернуться-то вернулись, да вот встретили их турки грубо, без должного уважения. – А что ты хотел? Султан считает, что мы побеждены, а с такими иначе не разговаривают. – Это так, но все же следовало блюсти установленный порядок. – Ладно, как встретили, так встретили. Главное, отпустили, не посадили в подвалы. Что султан? – Селим Второй готов мирно разойтись, без войны, если мы уступим ему Казань и Астрахань, а также признаем себя подданными Великой Порты. Это неприемлемо. Султан о том ведает, но лукавит. Зачем брать часть, если можно взять все? В Константинополе, как и в Бахчисарае, небывалый подъем среди вельмож и даже простого люда. Русь считается слабой, не способной защитить себя. Наши враги готовятся к весеннему походу. – Да, согласен. Это следует и из донесения боярина Бордака, который по моему наказу был в Крыму. Он передал тебе отчет о тайных соображениях Девлет-Гирея? – Нет. – Ну тогда слушай меня. – Иван Васильевич рассказал Щелкалову о планах крымского хана. Тот выслушал царя и сказал: – Да, так оно и будет. Девлету не придется бросать войска из стороны в сторону, обходить наши полки. Он пойдет в лоб, тем более что орду наберет большую. Султан и хан уверены в том, что легко сломают сопротивление той рати, которую сможем выставить мы. Посему в Бахчисарае нашу страну уже разделили на уделы. А работорговцы, которые надеются заполучить еще больший барыш, чем в этом году, наперебой подносят хану деньги на поход. Девлет с радостью берет их, взамен раздает ярлыки на беспошлинную торговлю в русских городах. Известно нам и то, что Селим уговаривал Сигизмунда отдать Киев для размещения там части своей орды. Молдавскому господарю султан велел возводить мосты через Дунай и готовить запасы для войск. – Дунай-то Селиму для чего? – спросил Иван Васильевич. – Я думаю, что турки, уверенные в подчинении Москвы, пойдут и на запад. Если брать, то все. – А что господарь? – А что он может против османов? Только исполнять наказы. – Ладно, взоры Порты и Крыма на запад меня сейчас не беспокоят. Важно другое. Согласился ли Сигизмунд предоставить султану Киев? – Тот по обыкновению затянул переговоры. Да разве о том не докладывал дьяк Губов?