К тому же писатель был явно неравнодушен к прекрасному полу. И увидев, что на свидание его пригласили две молодые и весьма соблазнительные особы, расцвел как мимоза к Восьмому марта. – Так что? Вы узнаете это место? Леся ткнула пальцем в окно, как раз в направлении места недавней аварии. – Странный вопрос! – развеселился Ураганов еще больше. – Я тут живу, конечно, мне знакомо это место. – А вам рассказывали про аварию, которая случилась тут два дня назад? – Аварию? Нет. А что за авария? – И из милиции вам не звонили? – Милые мои мадемуазели, я только сегодня рано утром вернулся домой. Поезд пришел в шесть утра. В такое время суток я к разговорам не склонен. Сел на такси, чтобы побыстрей оказаться дома, принять ванну, и сразу же приступил к работе. – То есть вам еще не рассказали о том, что случилось с вашей знакомой? – С какой знакомой? – И следователь вам тоже еще не звонил? – Следователь? Какой именно следователь? Назовите фамилию. У меня в последнее время образовался довольно обширный круг знакомых консультантов в этой среде. Будьте добры, поточнее. Назовите хотя бы фамилию или отделение. Фамилии следователя, который сейчас вел дело о наезде на Людмилу Аюповну, подруги не знали. Сначала дело об убийстве Веры и Юлии Аюповны вел следователь Гуревич. Впрочем, с ним подруги лично не имели чести знаться. Вся информация поступала к ним через адвоката Веронику. Она же сказала, что дело о наезде передано тому же следователю, что ведет дело Славы. Но с другой стороны, если эти два дела об убийстве одной сестры и покушении на жизнь второй давно уже объединили в одно, то не могли ли передать его в руки какого-то другого следователя? Ведь не тупицы же сидят в следственных органах! Наверное, делом уже давно занимается очень опытный следователь. Но вот как его фамилия? На всякий случай подруги назвали фамилию Гуревич. И Ураганов отрицательно помотал головой. – Нет, я такого не знаю. А у него ко мне может быть дело? – Да, дело о наезде на вашу знакомую. – Наезде? Кто и на кого наехал? Не понимаю. – Людмила Аюповна, помните такую? Ее едва не задавили насмерть возле вашего дома. – Ах, бедняжка! – всполошился Ураганов. – Но что она делала тут? Ведь я говорил ей, что планирую уехать на несколько дней. Зачем же она пришла? – Значит, вы знакомы? – В некотором роде. – А вы знаете, что Людмилу Аюповну задавили на машине вашей дочери? Это стало для Ураганова открытием, и весьма неприятным. Он весь буквально посерел, начал шарить по карманам в поисках валидола, а найдя его и закинув таблетку под язык, наконец прошептал: – Что? Что вы сказали? – Людмилу Аюповну едва не убила красная «Киа – Рио». Именно этой машиной владеет ваша дочь, не так ли? – Оленька тут ни при чем! – Ваша дочь заявила, что машину у нее угнали. – Вот видите! Моя дочь совершенно ни при чем! – Да бросьте вы! – поморщилась Кира. – Вы хорошо и близко знакомы с Людмилой Аюповной. Женщину пытаются убить, причем делают это непосредственно возле вашего дома и на вашей же машине. Вам это ничего не напоминает? – Меня хотят подставить! – подскочил на стуле Ураганов. – И я даже знаю, кто! – Ваш зять, наверное? – Вот вы это сами и сказали! – обрадовался Ураганов. – Отвратительный тип, верно? Мечтает заполучить себе все, что я нажил за свою жизнь. – Согласна. Муж вашей дочери очень ленив. Но способен ли он на убийство? – Люда погибла? Теперь Ураганов посерел еще сильнее. Подруги даже испугались, что его сейчас хватит удар. И поэтому Леся как можно быстрей произнесла: – Нет, нет, что вы! Людмила Аюповна пока жива. Сегодня утром мы разговаривали с ее родными, они сказали, что сегодняшний день все решит. Либо женщина придет в себя, либо начнется ее постепенное угасание. – О боже! – заломил руки Ураганов. – Бедная Люда! Она в больнице! Задавлена моей же машиной! Господи, что происходит? Стоило мне уехать на несколько дней, как тут стали происходить ужасные вещи! – Мне так ее жаль! – Жалость тут ни при чем! – отрезал Ураганов. – Повторите мне, Люда жива? – Да. Пока да. – Хорошо. Я должен поехать к ней. Но пока… Что касается этого наезда на нее… Мне кажется, я знаю, откуда дует ветер. – В каком смысле? – Где-то примерно с месяц назад я пригрозил Оленьке, что если ее муж не найдет себе нормальный заработок, то я лишу их обоих своей помощи. И чтобы окончательно расставить все точки, сказал Сергею, что у меня есть невеста, я планирую в скором времени вступить в новый брак. И тогда о моей помощи они могут забыть окончательно! – Зачем вы это сделали? – Дурак был! Но они меня вынудили! Вы себе не представляете, какой отвратительный тип достался Оленьке в мужья. Бездельник! Глупец! И к тому же еще жадный и зануда! Худших качеств для мужчины просто невозможно придумать, но Оленька почему-то обожает этого негодяя. Слышать в его адрес ничего плохого не желает. Поверите ли, от себя кусок отрывает, лишь бы его побаловать! – Действительно, безобразие. Значит, вы считаете, что Людмилу Аюповну пытался задавить ваш зять? – Да – да! Он! Больше просто некому! Надо проверить его алиби. У него есть алиби? – Есть. – Уверен, оно не выдержит даже самой элементарной проверки! Ураганов держался очень уверенно. Он считал, что уже изобличил преступника. Но все же Кира сочла необходимым задать писателю еще один вопрос: – А что насчет вашего алиби? – Моего? – удивился Ураганов. – Моего алиби? Но я был в Москве! – Москва – это не Дальний Восток. От Москвы до Питера можно добраться за четыре часа. Вы вполне могли управиться. – О нет, – покачал головой писатель. – У меня был очень насыщенный график. Я ни на минуту не оставался один. И потом… У меня просто не было повода, чтобы убивать Люду! Мы были с ней хорошими знакомыми и… и даже больше того! – Хорошими знакомыми… И больше того… Ну а как вы познакомились с ней? – Она пришла на мою встречу с читателями в «Буквоеде». Встала в очередь за моим автографом. Туда на эту встречу пришло много народу, много моих читателей. И после моего выступления многие подходили, благодарили, а Люда даже подарила мне цветы. Мы с ней разговорились. И она призналась, что ее сестра когда-то была знакома со мной. – Ее сестра? Юлия Аюповна? – Имени я не запомнил, – признался Ураганов. – Да и саму женщину не помнил. Но Люда сказала, что ее сестра меня хорошо помнит. Что встреча со мной стала для нее значимым событием. И муж ее сестры служил в той части, куда я приезжал за творческим вдохновением. – А вы приезжали? – Приезжал. И потом по материалам этой поездки создал свою повесть «Нейтральные воды». – Это была повесть о моряках? – Моряках – подводниках, – поправил Ураганов. – Люда очень благодарила меня, говорила, что в своих книгах я замечательно описываю жизнь и быт советских людей. И что она мечтает прочесть и эту мою повесть. – «Нейтральные воды»? – Да, да. Она потом даже брала у меня эту книжку, чтобы почитать самой и дать ее сестре. И расспрашивала меня о прототипах героев этой повести. – «Нейтральные воды», говорите? – снова повторила Кира, в голове у которой постепенно начали складываться кусочки мозаики. Пока целой картины не получалось, но что-то такое уже проглядывало. – Дело в этой книге происходит в маленьком поселке, как тогда он назывался в закрытом административном образовании. Тогда он носил название Гаджиево. Потом его переименовали в Каменистый. А затем в конце 90-х поселок снова стал Гаджиево. – И что же там случилось? – Случилось? – удивился писатель. – А с чего вы взяли, что там что-то случилось? Нет, когда я приехал, в части все было спокойно. Случись у них ЧП, они бы не позволили простому писателю наблюдать это. Вы же знаете военных! Все, что у них происходит непредвиденное, остается внутри части.