Нойда мягко отстранил ее. – Погоди, у меня что-то закружилась голова… Знаешь, я еще молод и не так уж много смыслю в ворожбе. Но я выучил одно заклинание. Однажды с его помощью я заставил кита выброситься на берег и спас от голодной смерти целое племя… Именем Каврая, отца видящих, волей Великого Старца, хозяина всех, кто живет в трех мирах… Морская дева слушала его с недоумением. Вдруг ее синие глаза вспыхнули, как две ледяные звезды, а лицо исказилось от страха и злобы. – Умолкни! – крикнула она. – … заклинаю тебя, Седда – выйди из моря! – Нет! – яростно закричала она и бросилась на него, впиваясь в горло острыми, как иглы, когтями. Но уже трещал и стонал вокруг морской лед. Еще миг, и они оба оказались в бурлящей воде. Неудержимый поток повлек их куда-то вверх, вознося высоко над берегом, а потом с грохотом швырнул вниз. * * * Солнце уже ушло, и на берегу быстро темнело. Славуша сидела рядом с неподвижно вытянувшимся телом нойды и глядела на рукоять ножа, торчащую из его груди. Крови не вытекло ни капли – это обнадеживало. Но строгое лицо шамана заострилось, как у мертвеца. И он не дышал. «Боги, – взмолилась девушка, – пусть он знает, что делает! Пусть он останется жив!» Она потрогала его руку – та была совсем холодной. Славуша прикрыла нойду кожухом. Острогу она уже принесла из избы и положила рядом с телом. Что бы сделать еще? Может, развести костер? Девушка встала, собираясь идти к поленнице, как вдруг море забурлило, взбухло горбом и ударило в берег. Славуша застыла в изумлении – никогда она прежде не видела в мелком заливе таких больших волн. Вода захлестнула берег далеко, как никогда прежде, и с шипением ушла, впитываясь в песок, оставив на галечной россыпи белое изломанное тело. Славуша быстро подняла с земли острогу и направилась к нему. Не подходя чересчур близко, она принялась рассматривать сморщенное существо, которое начало слабо трепыхаться при ее приближении. Оно перебирало руками, напоминающими белые сухие сучья, пытаясь ползти обратно к воде, и глотало воздух, широко разевая рот. Голова была почти лысой, а лицо, казалось, принадлежало столетней старухе. Славуша глядела на мерзкое существо, чувствуя отвращение, брезгливость и странную жалость. И против вот этого едва живого, иссохшего тела предостерегал ее нойда? Морская ведьма повернула к девушке морщинистое лицо и что-то проскрежетала. – Что? Славуша подошла поближе, наклонилась и с трудом расслышала: – Скажи мне его имя… – Имя? Ишь чего захоте… Тощая рука, еще миг назад бессильно лежащая на мокрых камнях, стремительно метнулась к ногам Славуши. Так отскочила назад, однако недостаточно быстро – узловатые пальцы мертвой хваткой вцепились в подол. Берег вдруг поплыл из-под ног у девушки, растекаясь вязкой грязью, засасывая ее. Славуша ахнула и рванулась, пытаясь вытянуть ноги из глинистой жижи. – Назови его имя! – пропел чарующий голосок. Перед Славушей возникла синеокая дева с длинными белыми волосами. Красавица улыбнулась ей: – Хочешь навсегда стать такой, как я? – Такой, как ты?! Да ты себя хоть раз видела, старая коряга? Острога в руках Славуши вдруг заблестела, стала скользкой и гибкой, изогнулась и повернулась к ней, распахивая зубастую змеиную пасть. – Скажи его имя! – прошипела гадина. – Ты обязана повиноваться мне! – Да не знаю я его имени! – закричала Славуша, зажмурилась и швырнула гадюку в лицо синеокой. Вязкая трясина вмиг стала твердым берегом, на котором лежало древнее, давно отслужившее тело морской ведьмы. В костлявой руке она сжимала оторванный лоскут от подола, а из глаза у нее торчала острога. Славуша перевела дух и со всех ног побежала к тому месту, где лежал нойда. Выдернула нож и воскликнула: – Вернись! Из раны хлынула кровь. Нойда открыл глаза. Эпилог Нойда стоял на вершине утеса и смотрел, как внизу мерцает и рябит на утреннем солнце море Ильмере. Теперь его свечение было спокойным и ясным. Никаких ходячих мертвецов, прячущихся под берегом. Никаких чудовищ в глубине. Избушка, куда по ночам приходил из моря к жене Арнгрим, опустела. Возможно, когда-нибудь, когда дурная слава заветери забудется, в залив вновь приплывут рыбаки. Вытащат лодки на берег, в очаге снова разожгут огонь, а вокруг избы развесят сушиться сети… Едва морской ярл окреп и встал на ноги, они со Славушей поспешно покинули это недоброе место. Славуша поначалу волновалась – куда им теперь податься? Дома ее не примут, да и родичи Арнгрима вряд ли обрадуются возвращению мертвеца… «Ты такая сильная, что тебе вовсе не надо беспокоиться, куда идти, – сказал ей нойда, когда они расставались. – Ты чиста сердцем и отважна, ты хорошо выхаживаешь раненых воинов и шаманов. Из тебя может выйти сильная целительница! Главное, научись отличать живых от мертвецов…» Болела рана в груди. Нойда чувствовал, как сочится кровь. Рана не закрылась, – и заживет ли? Наставник, научивший его этой волшбе, предостерегал – выпустить душу через сердце можно только раз в жизни… Впрочем, нойду рана не особенно заботила. Его клятва была исполнена, путь закончен. «Хорошо было бы, конечно, хоть ненадолго вернуться домой, на Змеево море, – думал он. – Увидеть залив Лахтака, родное селение… Хотя его наверняка там давно уже нет. Отец должен был увести племя подальше с проклятого места. А теперь проклятие снято…» Из-за вытекающей крови начала кружиться голова. Нойда сел на камень, прикрыл глаза. Он вспоминал священную гору, Белую вараку. Много раз он поднимался туда духом, но своими ногами взбирался всего один раз – в тот несчастливый день, когда они с учителем освободили Седду… Великий Старик своим молчанием дал ему тогда лучший ответ. «Благослови меня, отец неба и вод, – мысленно попросил нойда. – Я исправил зло и теперь хочу просто вернуться к своим…» Сквозь опущенные ресницы, среди облаков над морем, нойде примерещился великан в серой парке. Он по-прежнему молчал, но нойда чувствовал его взгляд. Великий Старик был доволен. Мысли нойды обратились к родовому кладбищу на сопке. Хорошо бы положить бубен на погребальные сани учителя, поблагодарить его… Своей «небесной лодкой» его ученик так и не обзавелся. И взрослое имя не получил. «Сирри, – позвал нойда. – Ты простила меня?» Сирри смотрела на него из небесного дома ночных зорь и улыбалась, как всегда. Кровь из раны текла все сильнее. Нойда чувствовал, как намокает и липнет к телу его рубаха. В глазах темнело. Нужно было скорее перевязать рану. Но саами не шелохнулся. Духи-сайво, беспокоясь, начали собираться вокруг него. «Эй, брось это дело!» – донесся из бубна встревоженный голос Вархо… Нойда лишь крепче зажмурился, стараясь отрешиться от зовущих его голосов. Он ждал лишь тех, кто встретит его на пороге враг нижнего мира… И спустя долгое время, в какой-то миг он очень ясно ощутил: кровь вдруг перестала течь, рана закрылась, боль прекратилась. «Ну вот я и умер», – подумал нойда, вставая на ноги. Сейчас откроются врата миров, и верные сайво поведут его к подножию Древа Душ… Но ничего не происходило. Вокруг было все то же ясное, ветреное утро и морской простор. Нойда оглянулся – и тут же опустился на колени. Позади него стоял рогатый шаман с бубном, сияющим, как полуденное солнце. – Куда это ты собрался так рано, добрый помощник? – укоризненно спросил Каврай. – Я повелеваю тебе вернуться. А теперь послушай… Словарь Морской ярл – знатный нурман, у которого имеется корабль и войско, но, в отличие от настоящего ярла, не владеющий землей. Море Нево, Ниен – Ладожское озеро луда – поморское и вообще северное слово, означающее каменную мель островняк – шхеры