– Все-таки уволок девку, – бормотал он. – Прямо из моего дома украл, похотливый камень! И крепость мою развалил по бревнышку… И стене велел уползти! Ну ладно же! Ты меня еще узнаешь, паскуда замшелая! – Слышь, воевода, – с опаской обратился к нему молодой карел, так и не успевший пройти испытание. – Мы с парнями вроде как передумали к тебе в отроки идти… И это, крепости вашей нам тоже не надо. Нурманы, бывает, приплывут, ограбят, да нечасто… Зато они с богами не ссорятся… На его счастье, Нежата вообще не слушал, поглощенный своими мыслями. – Что молчите? – рявкнул новгородец, поднимая голову. – Колдовства лопарского испугались? Ну так я вам сейчас покажу, что такое колдовство! Идите за мной! * * * Хоть солнце уже зашло, небо оставалось бледно-голубым. Только тени стали гуще и холоднее, да воздух звенел от комариных стаек. Над лесом медленно всходила луна. Ее серебряный след блестел, дробясь, на быстрой воде. У речного берега снова собрались чуть не все жители Кукушкиного острова. На этот раз они не смели даже приблизиться к реке, издалека со страхом глядя на противостояние Летучего камня и Нежаты. Великий сейд спокойно лежал под обрывом в реке, куда сполз накануне. Нежата стоял по колено в воде, держа в руке нож. Русая голова и блестящая кольчуга были хорошо видны в прозрачных сумерках с обоих берегов. – Ну глядите, – с вызовом произнес он, бросил взгляд в сторону сейда. На другом берегу, среди деревьев темнели фигуры лопарей. Нежата надеялся, что гнусный нойда тоже там. Ну конечно, а кто бы еще все это устроил?! Нежата примерился, резанул себе ножом по ладони и вытянул руку вперед, чтобы всем было видно. Кровь темной струйкой побежала в воду. – Глядите же… Давно он этого не делал, с самой зимы. И теперь рядом не было братца Велько, который непременно попытался бы остановить его. Губы Нежаты растянулись в усмешке, предвкушая… И вот раздались изумленные возгласы, сменившиеся топотом удирающих карелов. Незачем добрым людям смотреть, как из воды один за другим появляются и выходят на берег мертвецы. Когда нурманские утопленники один за другим вышли из воды, на берегу остались только новгородцы. Они с ужасом глядели на навий, которых призвал на кровь их вожак. При них Нежата ничего подобного еще не проделывал. Одно дело – слухи о том, что он – сын Змея, что ему водяные духи подвластны… И совсем другое – нежить, пришедшая на его зов! – Это же Арнгрим Везунчик, – пробормотал кто-то. – Тот, что в Черном островняке сгинул… Нежата, торжествуя, вскинул подбородок. – Ступайте к лопарям! – отдал он приказ мертвому воинству. – Найдите там эту березку-плотвичку и притащите сюда. Кто осмелится помешать – убивайте! Остальных… разгоните к болотным шевам! Чтобы духу их не было на том берегу! Ах, да – нойду схватить, притащить сюда и утопить! В этот миг из леса появился высокий мужчина с длинными седыми волосами. С любопытством оглядев утопленников, он громко произнес: – Дети ясеня! Что вы тут делаете? Равнодушные ко всему утопленники вдруг заволновались, оборачиваясь к говорившему, будто его слова пробудили их от сна. – Ты еще кто такой, старый пень? – воскликнул Нежата. Кумма спустился к протоке, выбирая мелкое место, перешел вброд и вскоре уже стоял рядом с Нежатой, продолжая рассматривать нурманов. – Если вы мертвы, так вам положено спать на морском дне, пока Мать Бурь не призовет вас, – укоризненно произнес он. – А если нет – вам тут и вовсе не место. Уходите восвояси! Арнгрим, уже двинувшийся было к лопарскому берегу, провел рукой по лицу, каким-то очень живым движением, и застыл на месте. Вслед за ним остановилось и все мертвое воинство. – Не слушайте колдуна! – крикнул Нежата, сообразив, что происходит. Он высоко поднял тускло блеснувшую перламутром чешуйку Великого Хауги. – Вот залог вашей… Кумма шагнул к Нежате, и прежде чем тот понял, что затеял старый колдун, спокойно отобрал у него чешуйку. – Ступайте, дети ясеня! – произнес он, ломая ее пополам. – Его власти над вами больше нет! Как только обломки чешуи упали в реку, Нежата болезненно ощутил, что и внутри него что-то будто оторвалось. Обычно он не задумывался о той колдовской связи, что понемногу нарастала между ним и мертвыми нурманами. Но когда она в единый миг исчезла, это было все равно что руки лишиться. Только что у него было послушное войско – а теперь нежить уходит в воду, даже не глядя на бывшего вождя… – Ах ты сволота! – взвыл Нежата, выхватывая меч и нападая на Кумму. Клинок обрушился на плечо седого колдуна и с лязгом отскочил, едва не вылетев из руки. «Броня у него под паркой, что ли», – мельком подумал Нежата, нанося второй удар. Кого другого он, пожалуй, разрубил пополам, но Кумма даже не покачнулся. Что-то шло не так! Странный человек должен был уже плавать в собственной крови, а вместо этого стоял и ухмылялся. Третий удар не удался – Кумма перехватил руку новгородца. Нежата вскрикнул и выпустил меч. Ему почудилось, что его руку сейчас просто раздавят. Кумма перехватил парня за горло и сжал – совсем легонько, но у Нежаты враз закатились глаза. Новгородские воины, будто очнувшись, разом кинулись вожаку на помощь. – Стойте, – приказал Кумма. – Поспешишь – людей насмешишь! Он повел свободной рукой. От реки пахнуло жаром. Воины шарахнулись назад – всем почудилось, что вода в реке закипела ключом… Кумма стоял себе, будто вовсе не замечая бурления и горячего пара. Поглядев на ошеломленных новгородцев, он оглушительно расхохотался. Жуткий, нечеловеческий смех полетел над рекой, эхом отражаясь от скал. Саами, выбравшиеся к тому времени из леса на берег, единым движением упали на колени. Все, кроме нойды. Тот, наоборот, вошел в «кипящую» воду, не обращая внимания на морок. – Отпусти Нежату! – выкрикнул он. – Ты обещал исполнить, что я пожелаю! – Так и знал, что скажешь именно это, – разочарованно ответил Кумма. – Я надеялся, что-нибудь новое придумаешь… Он же тебя убить хотел. – Я и сам так раньше делал, – мрачно ответил нойда. – Когда нечисть из моря появилась там, где жило мое племя, я тоже считал, что проще всего будет убить. Нет врага – нет хлопот! Но смерть повлекла вереницу смертей… Кумма с сомнением поглядел на висевшего мешком Нежату. – Думаешь, он когда-нибудь станет тебе другом? – Не знаю. Это вы камни, не меняетесь веками. А люди меняются. Иногда они могут полностью переродиться. Был камень, стало дерево. Был комок грязи, стал солнечный луч. Кумма призадумался. – Ну, ты не совсем прав. Не только люди меняются, – заметил он. – Сдается мне, та, кого ты ищешь, в начале своего пути тоже была совсем другой… – Ты обещал не лезть в мое прошлое. – Ничего я не обещал, – фыркнул Кумма. – Не хочешь говорить, не надо. Я и так знаю, зачем ты здесь. Как ты называешь ее – Бабушка? – Акка, – сказал нойда. – Черная Акка. Так у нас называют одно из чудищ Змеева моря, в теле которой она явилась людям. Еще ее звали Неспящей… Кумма склонил голову набок, будто прислушиваясь к чему-то далекому. – Это все не имена, – сказал он. – Прежде в своих странствиях я такое существо не встречал. Но сейчас оно существует в человеческом теле. Очень старом теле… Похоже, эта Неспящая к нему крепко привязана… что, впрочем, не мешает ей менять обличья, как ей вздумается. Прошлым летом я выгнал ее отсюда – не люблю упырей… Нойда слушал, почти не дыша. – Можешь сказать, кто она такая? Женщина? Шева? Богиня? – Гм, не задумывался, – Кумма свободной рукой почесал в затылке. – Она тут чужая всему… – Она была человеком? – Похоже на то. И сейчас отчасти человек. В людях она хорошо разбирается, намного лучше меня – и они ей зачем-то очень нужны. Вот Ауна ненадолго пригодилась. Да и этот твой Нежата, – Кумма поглядел на придушенного новгородца. – И те утопленники… Все они для нее лишь орудия. Она ищет что-то другое… Или кого-то. Поймешь, кого ищет и зачем – вот тогда и одолеешь ее. Сердце нойды гулко колотилось в груди. Кумма сказал ему сейчас нечто очень важное. И в то же время не сказал ничего. – Где она сейчас? – А кто ж ее знает? Нево она покинула, – поглядев вдаль, ответил Кумма. – Ищи реки, что текут на полдень. Ей от воды далеко уходить нельзя. – Реки, текущие на юг?! – всплеснул руками нойда. – Да их там сотни! Этак я всю жизнь искать буду… Кумма вздохнул и направился к лопарскому берегу. Там он разжал каменную руку, уронив Нежату на землю, и принялся оглядывать прибрежную гальку. – Какой ты чародей, если не можешь сыскать своего врага? – укоризненно произнес он, обращаясь нойде. – Ладно, помогу тебе… Он наклонился и подобрал три окатыша. Поднес их к губам, что-то прошептал. – На, возьми. Эти малые сейды научат остальных указывать путь. Нойда с поклоном принял дар и склонился над бесчувственным Нежатой. Река понемногу успокаивалась, морок развеивался. Краем глаза нойда видел, как новгородцы осторожно пробуют воду, собираясь перейти на лопарский берег. – Ты такой любопытный, – не оглядываясь, произнес нойда, – а сам даже не спросил, зачем я ищу Неспящую. – Я же вижу, что тебе больно о ней вспоминать, – возразил сейд. – А тебе причинять боль я не хочу. «Если бы люди так же хорошо чувствовали и понимали друг друга, как этот камень!» – промелькнула мысль у нойды. – Эй, я не говорил, что ничего не чувствую, – снова подглядел его мысли сейд. – Я просто вас не всегда понимаю. Но ты мне сегодня многое объяснил. – Что же?