* * * Машина домчалась до института за пятнадцать минут. – Юля, с тобой точно не надо прогуляться на экзамен? – уточнил Костик. – Не надо, не надо… – Ладно. Но если ты до восьми не выйдешь – войду я. – И твой преподаватель останется без ног, ушей и носа, – ухмыльнулся Глеб. – А почему такой выбор? – удивилась я. – А почему бы нет? – парировал оборотень. Я фыркнула и поскакала в институт. Интересно, Юрик уже там – или его придется прождать часика два? А то в семь вечера в институте еще слишком людно. Вот в восемь, или ближе к девяти… можно хоть обораться, никто не придет на помощь… Но и у меня была пара «приятных сюрпризов» для «Йорика». Йорик – мы называли так препода Юрия Михайловича. Юрик – бедный Юрик – бедный Йорик, жертва пьяного зачатия, как пел кто-то сто лет назад. На экзамен я успела вовремя. Юрик уже пришел и сидел в аудитории, раскладывая перед собой билеты. Увидев меня, он весьма недвусмысленно пробежал глазами сверху – вниз, потом опять наверх и задержался на груди. М-да. А бюстгальтера-то я и не ношу. Почему? А мне эта зараза жутко натирает шрам. Тот самый под ключицей, от укуса вампира. Так что у меня был выбор. Либо подкладывать что-нибудь, либо носить белье без бретелек, либо вообще его не носить. Я плюнула – и остановилась на третьем варианте. Я даже до второго размера не дотягиваю, мне – можно. Народу тоже пофиг, в чем я хожу. Не учла я только одного. Народу – пофиг. Озабоченным извращенцам – нет. И судя по масленым глазкам, Йорик относился именно к таким. Одета я была – в меру. Так, чтобы после экзамена спокойно пойти на встречу, не переодеваясь в машине. То есть – все тот же зеленый костюмчик. Только под низ – вместо полупрозрачной блузки – короткий шелковый топик того же неистового золотисто-оранжевого цвета. И пояс завязан таким образом, что можно его моментально перевязать и превратить в пышный бант. В ночном клубе не замерзнешь. У пиджачка изнутри были пришиты карманы, в которых я сейчас удобно устроила шпаргалки. – Здравствуйте, Леоверенская, проходите. Что вы стоите в дверях, как не родная. Берите билет, – пропел Йорик. Угу, родная я тебе, как же! И не надейся, мои предки зоофилией не страдали, а потому с твоими и не скрещивались! Я проскакала к столу и вытащила билет. Ура! Списываю дословно: Билет № 13 1. Первая помощь при ожогах. 2. Спасение на водах – приемы, методы, средства. 3. Продемонстрировать умение правильного надевания противогаза. Каково? Особенно третий вопрос. За версту несет безграмотностью. Я достала из сумочки листок и ручку, уселась за парту и приготовилась отвечать. Вообще, все это я знала. Это как раз те разделы, которые я выучила без всякого внутреннего сопротивления. Сейчас кратко набросаю план – и пойду отвечать. Ох, ё… Лучше б я на другую парту села. В этом кабинете парты узенькие, всего сантиметров тридцать. А ноги у меня длиннее. И сейчас мои коленки во всей красе торчали из-под стола, а Йорик шарил по ним жадными глазами. Так и хотелось сказать: «Отвернись, козел, все колготки салом заляпал». Нельзя. Вот пусть сначала отметку поставит в зачетку, в ведомость и в отработку. А потом я ему противогаз натяну на глаз – и по самую… попу! И Танька, зараза! Не могла выбрать юбку подлиннее! А то все вещи – максимум до колена. А кое-что вообще можно принять за расширенный купальник с оборочкой. Первым нарушил молчание Токаревич. – Итак, Юлечка, что же вы мне можете рассказать о… – Много всего полезного и хорошего, – тут же откликнулась я. – Можно без подготовки? – Вам, Юлечка – можно всё. Абсолютно всё, что вы пожелаете, – пропел Юрик, испепеляя мои коленки страстным взглядом. – Всё-всё? – уточнила я. – Абсолютно, – интимно шепнул Юрик. – А что вы хотите? Я мерзко ухмыльнулась и подвинула ему ведомость с зачеткой. – Оценку «отлично» поставьте. А то у меня еще сегодня дел по горло. Юрик широко улыбнулся. Выглядело это так, словно блин раздернули на две неравные части. Пахнуло запахом нечищеных зубов и чеснока. Хоть «дирол» бы пожевал, гад! Стошнит ведь сейчас… – Какие же дела могут быть ночью у такой очаровательной женщины? То есть – девушки? – Да хоть – бабушки, главное, оценку поставьте, – не утерпела я. И с горечью подумала, что общение с вампирами и оборотнями изрядно подкосило мою выдержку. Оно и неудивительно. Доброе слово эти зубоскалы понимают только после того, как получат по рогам. Поэтому нет смысла их уговаривать. Лучше сразу показать зубы, а потом тебя будут слушаться по праву сильного. – Личная жизнь на то и личная, что касается только одного человека. А уж никак не всех окружающих. – И насколько… личная у вас эта жизнь? – шепнул Юрик, накрывая толстой ладонью с сарделечными пальцами мою руку. Меня передернуло. Озабоченный подлец принял это, видимо, за дрожь страсти и удвоил натиск. – Я бы не возражал стать ее частью… Я представила лирическую картину – показываю я Мечиславу этого… Токаревича и произношу: «Дорогой, это моя личная жизнь!» На миг очень захотелось так поступить и потом полюбоваться на лицо вампира. А что? Вдруг его кондрашка хватит? От осознания, кого ему предпочли? План разбили вдребезги шевельнувшиеся на моей ладони сосисочные пальчики бывшего прапора. Боюсь, что при одной попытке поцелуя с этим меня крепко стошнит. И кто над кем будет смеяться – неясно. Я резким движением выдернула руку. – Извините. Но моя личная жизнь слишком насыщенна, чтобы уплотнять график. В глазках Токаревича вспыхнули нехорошие огоньки. – А вы подумайте, Юлечка. Я ведь не каждой делаю такое предложение… а вы девочка умная, из хорошей семьи… Ты еще и про мою семью вякнул, недоделок?! – Вот-вот. И портить генетику семьи мне никто не позволит, – огрызнулась я. Токаревич поднялся из-за стола, обошел его и положил тяжеленные ладони мне на плечи. – Уберите, – потребовала я. – Вы мне потом пиджак стирать будете?! Вместо исчезновения пальцы медленно сжались. Вид толстых розовых отростков на зеленой ткани вдруг пробудил в моей душе уснувшую женщину со звериными глазами. И я почти физически ощутила, как она шевельнулась, внимательно вгляделась моими глазами в наглого хама, который решил, что ему все позволено… а потом озорно улыбнулась. – Смотри сюда… Шепот в моей душе пронесся ветерком, раздувая огонь ярости – и способности. И я увидела. Ауру Токаревича. Неприятную. Откровенно неприятную. Такую… желтовато-серовато-зеленовато-коричневатую. Но в этот раз я видела ее немного по-другому. Так, как меня учил Питер. Под смесью цветов – спутанный клубок нитей. И куда они ведут. Клубок серо-желтых нитей к желудку и кишечнику, коричневых – к мозгу, ярко-алая ниточка к паху… Женщина со звериными глазами насмешливо оскалилась. А потом моя рука вдруг сделала короткий жест. Благо Токаревич стоял совсем рядом со мной. И он прошел, как неловкий взмах руки. Но я знала, что потянула именно то, что необходимо. – Б-л-у-р-п… – сказал желудок преподавателя. Я зловредно ухмыльнулась. Розовые сосиски изчезли с плеч с рекордной скоростью. Токаревич рванулся за дверь так, словно через минуту в кабинете должна была взорваться граната. Оно и неудивительно. Не подходите к ведьме, она не слишком добра… Да, лет триста так назад, в Европе, меня сожгли бы как ведьму. За что?