Петечка покачал головой: – За ним ничего нет. По крайней мере, ничего такого, о чем стоило бы говорить. Да я на вашего Петренко три дня угробил, – разозлился он. – Так что, если сказал ничего, значит… – Петечка, ты чудо. – Женька перегнулась через стол и поцеловала его в нос. Петька улыбнулся и самодовольно заявил: – Конечно, чудо. Кто бы сомневался. А если бы ты не была такой дурой, давно бы вышла за меня замуж. – Я подумаю. Что еще удалось узнать? – О чем? – уточнил Петя. – Ну, о родственниках Кошкиной? – Так у нее и родни-то нет. Бывший муж ничем не примечателен… короче, как ты, Анфиса, из этого сляпаешь детектив, ума не приложу. – Сляпает, не боись, – заверила подружка. – Еще как сляпает. Пока они продолжали переругиваться, я еще раз проверила список. Кое-что все-таки привлекло мое внимание. Трижды Кошкиной звонили с телефона-автомата. Я заглянула в свои бумаги, куда переписала даты, обнаруженные в записной книжке Кошкиной, которую мы нашли в ее комнате, и убедилась, что они совпадают. – Взгляни, – сказала я Женьке. Подруга хмуро сверила даты и кивнула: – Вот, пожалуйста, ей действительно кто-то звонил. – Ну и что? Тот же муж, к примеру. Он жены боится, вот и воспользовался автоматом. – У него мобильный есть. – Жена могла проверить. – А зачем, по-твоему, Кошкина решила эти даты записать? – Откуда мне знать? Может, отмечает дни, когда он звонит. – А это что такое? – ткнула я пальцем в номер телефона, напротив которого стоял знак вопроса. Звонок, кстати, был из другого региона. Петька взглянул и без выражения ответил: – Это монастырь. – Что? – переглянувшись, в два голоса спросили мы. – Номер телефона монастыря, – повторил Петечка. – Чего вытаращились? В монастыре тоже телефоны есть. Цивилизация. Да, и вот что занятно: я справлялся, никакой Кошкиной они не знают, и никто ей оттуда не звонил. – Но кто-то все-таки звонил? – Само собой. – Странно. – Ну, уж не знаю. По мне, дело было так: кто-то позвонил по личному делу, но об этом помалкивает, звонок-то междугородний, а матушки эти на редкость прижимистые. Мы еще раз переглянулись с Женькой. – А где находится монастырь? – Довольно далеко. Километров шестьсот будет. Сейчас… вот адрес, – с трудом найдя на столе, заваленном бумагами, нужный листок, он протянул его нам. – Да, не близко, – взглянув на адрес, заметила Женька. – Что у нее там за знакомые? – Может, кто с паломниками ездил? Сейчас это модно. У меня брат двоюродный, пьянь и лодырь, но каждый праздник в монастыре. Говорит, подают там хорошо. – Идем, – кивнула мне Женька, и мы под укоризненным Петечкиным взглядом покинули его кабинет. – Монастырь – это интересно, – пробубнила Женька себе под нос. – Я вот что подумала, – вздохнула я. – Помнишь фотографию отца Кошкиной? Там церковь на заднем плане. Вполне может оказаться монастырской. – Точно, – воодушевилась подруга. – Придется с Петренко еще раз встретиться, выяснить, где его дед служил. И если окажется, что… Анфиса, чувствую, пошла масть. – А я ничего не чувствую. – Не вредничай. Так, звоню Петренко. Скажу, что умираю от голода, пусть ужинать везет. По ходу разживусь сведениями. – Женька стала звонить, а я толклась рядом. – Порядок. Встречаемся в семь. Время еще есть, заглянем в Интернет, вдруг что удастся узнать о монастыре. С этим вышла незадача. То есть кое-какие сведения наскрести удалось, год основания, к примеру. После революции монастырь был разорен, несколько лет назад открыт заново. – Негусто, – вздохнула подружка. Нашла карту и принялась ее разглядывать. Увлекательное занятие прервал звонок Петренко. Женька отправилась на свидание, а я позвонила Ромке, после чего выяснилось, что делать мне совершенно нечего. Немного удрученная этим обстоятельством, я устроилась на диване с книжкой, в ожидании подруги то и дело поглядывая на часы. В девять явилась Женька. – Ну, что? – спросила я, откладывая книгу в сторону. – Ничего, – вздохнула она. – Не помнит он, где его дед служил, он вообще считает, что дед был на войне, а если верить Кошкину, получается, что в армию его призвали уже после Победы. Тебе не кажется это подозрительным? – Не кажется. Ты о своем деде много знаешь? – Женька задумалась, а я изрекла наставительно: – То-то. – Кошкин сказал, что его тесть служил где-то на Севере, и монастырь, откуда звонили, тоже на Севере. Я почти уверена… – На Севере, – передразнила я. – Взгляни на карту: от Мурманска до Чукотки сплошной Север. И где конкретно искать? Придется опять к Петечке обращаться. – Обратимся. Но звонили Кошкиной из этого монастыря. Вот давай его и проверим. – В каком смысле? – нахмурилась я. – Чего ты, Анфиса? Всего-то шестьсот километров. За два дня обернемся. – Допустим. Только что ты там надеешься отыскать? – На месте разберемся. Отнесись к этому как к познавательной прогулке. Наберешься впечатлений, тебе, как писателю, полезно увидеть новые места. Там у них имеется какой-то местный святой, приложимся к мощам, чего-нибудь у бога выпросим. Есть у тебя заветное желание? – Ну, не знаю… – Ладно, я за тебя что-нибудь соображу. Завтра на зорьке рванем и к обеду будем там. Давай звони Ромке, а я позвоню Петечке. – А что я ему скажу? – Придумай. Ты же у нас писатель. – Придумай, – проворчала я и потянулась за телефонной трубкой. – Я изнываю от тоски, – заявила я мужу. Ромка принялся меня утешать, обещал на днях приехать, звал к себе и уверял в своей любви. – У Женьки еще несколько дней отпуска, может, нам куда-нибудь съездить? – На юг? – спросил Ромка со вздохом. – Нет, на Север. – Почему на Север? – растерялся он. – Потому что юг – это не актуально, все кому не лень едут на юг, а мы поедем на север. Там природа, монастыри. – Зачем тебе монастырь? – обалдел муж. – Может, я исторический детектив напишу. – И для этого надо тащиться на Север? Да у нас этих монастырей как грязи. – Вот именно. А на Севере все по-другому. – Что «все»? Слушай, вы там опять что-то затеяли? – заволновался супруг. – Конечно. Хотим посетить места, где никогда не были. Тебя-то точно в монастырь не затащишь, а я испытываю в этом душевную потребность. В таком духе мы проболтали еще полчаса. Женька сначала глаза закатывала, потом строила мне рожи, затем сунула голову под подушку и признаков жизни не подавала. Наконец Ромка признал, что в поездке в монастырь нет ничего плохого, а я имею право раз в год съездить куда-то с подругой, тем более что муж оставил меня на продолжительное время в тоске и отчаянии. – Все, – с облегчением вздохнула я, вешая трубку. Женькина голова появилась из-под подушки. – Послушаешь вас, и замуж совершенно не хочется. Ромка твой страшный зануда. Не приведи господи такого в мужья. – Просто он меня любит, – обиделась я за супруга. – Это не любовь, а чистый эгоизм. Я бы на твоем месте… – Выйдешь замуж и будешь на моем месте, а пока заткнись.