– Вижу. Как всегда, противозаконные действия. Заслуги заслугами, а порядок есть порядок… – Именно! – еще больше рассердился старый разведчик. – Вечно ты ему потакаешь! Но, в конце концов, он мой подчиненный, а не твой! И я требую… – Что от меня-то нужно? – бесцеремонно перебил его полковник Герьер, падая в кресло и вытаскивая сигареты. Рон Аннон поморщился. – С помощью этих уважаемых магистров, – он повел рукой в сторону собравшихся, – я надеюсь выяснить, куда капитан в данный момент направляется. И когда я это узнаю, ты отправишься туда же и арестуешь его. Вот и все. – Почему я? – спросил Герьер, закуривая. – У меня что, других забот нет? – Твой полк остается в резерве, – напомнил Рон Аннон. – А этот паршивец заявил, что сдастся только тебе! Полковник Герьер подавился дымом и закашлялся. – Ну, если так… – прокаркал он сквозь кашель, и непонятно было, задыхается он или пытается удержаться от смеха. – Ну, если этот паршивец так заявил… Начальник разведывательного управления полковник Рон Аннон, обычно носивший обличье солидного немолодого мужчины интеллигентного, но неприступного вида – под стать должности, поправил свой строгий галстук и уставился на этого черноволосого красавца-асильфи – вечно растрепанного, в расстегнутом мундире, выглядевшего едва ли на тридцать, – с негодованием. – Себастьян!.. – Всё, всё, – полковник Герьер подавил наконец свой не то кашель, не то смех и поднялся с кресла. – Я все понял. Позовёте, когда придет время, и я его, так и быть, арестую… Он, посмеиваясь, удалился из кабинета. А Рон Аннон и его специалисты не мешкая приступили к исследованию листка бумаги, исписанного рукою капитана Хиббита – этого вечного нарушителя спокойствия, так и не утратившего привычек своего бурного прошлого… Глава 28 Капитан отпустил руку Вероники и принялся похлопывать себя по карманам штанов в поисках неведомо чего. – Местечко это на самом деле из ряда вон, – сказал он беспечно. – Совсем не для таких, как мы, еле живых путников с растерзанными нервами. Но зато обладает двумя большими достоинствами – расположено в глуши, и постояльцев здесь, как правило, немного. – И что же в нем необычного? – спросила Вероника. Никаких неприятных ощущений, вроде головокружения, после телепортации она давно уже не испытывала – успела привыкнуть, и теперь жадно разглядывала здание, перед которым они очутились. На первый взгляд в нем и вправду не было ничего странного. И тем более безумного. Красивый трехэтажный дом с башенками и полукруглыми окнами, выкрашенный в бледно-розовый цвет, стоял среди обильно цветущих деревьев, похожих на земные каштаны, и на открытом пространстве перед ним были выставлены столы и стулья. На столах красовались вазы с пышными, отливавшими золотым блеском розами, в стороне тихо журчал фонтан в виде купающейся под водопадом русалки. И нигде ни души – в этот ранний час постояльцы Дома Безумного Магнуса, равно как и его хозяева, похоже, еще сладко спали. Кароль выудил наконец из кармана тинтаровый перстень и, катая его в пальцах, повернулся к Веронике. – О, – сказал он, – внешность бывает обманчива, как известно. А по отношению к дьявольской выдумке сумасшедшего мага это изречение верно не то что вдвойне, а стократ! – Да? – с сомнением спросила Вероника, озираясь по сторонам. Каштановый парк раскинулся кругом насколько видел глаз. И выглядел совершенно безобидным. На ветке ближайшего дерева сидели три длиннохвостые птицы с голубым оперением, похожие на соек, и с любопытством таращились на людей. Белые свечи цветов излучали жемчужное сияние. Аромат жасмина, покой, тишина… – Это сейчас все так мило, – усмехнулся Кароль. – Птички, цветочки! Но через минуту, через два часа, через трое суток – время предсказать невозможно – тут окажется замок, обнесенный рвом. А, может быть, палаццо в стиле позднего Возрождения. Или дворец спорта «Юбилейный». Или походный лагерь крестоносцев. В общем, черт знает что. Это может случиться и среди ночи. Я разок ночевал здесь и больше не хочу, благодарю покорно, – он скорчил выразительную гримасу. – Не люблю, знаете ли, просыпаться оттого, что на грудь прыгает черная кошка. Или кровать встает дыбом и сбрасывает тебя на пол. Утром тоже… не вижу ничего приятного в том, чтобы очнуться не в своей тихой светлой комнатке, а в застенках инквизиции, и битый час искать выход, потому что лестницы исчезли и появились новые коридоры! Нет, нет, даже не уговаривайте… я и зайду-то в него только на минутку, снять номер. Думаю, мы отдохнем здесь денька два, как раз, пока Михаил Анатольевич сделает свое последнее доброе дело. Никто не возражает? – Нет, – хмыкнул Овечкин, а Вероника озадачилась. – Что-то я не совсем поняла. Где именно мы отдохнем, если вы не хотите в этот Дом даже входить? Рассказ капитана Хиббита ее нисколько не удивил. Чего еще и ждать от волшебной страны, как не постоянных чудес? Но переворачивающихся среди ночи кроватей и прочих превращений ей тоже не хотелось. Хотелось хотя бы разок выспаться спокойно. – Хозяева Дома хитры и мудры, – нараспев произнес Кароль. – Постояльцев терять не хотят. И дают им время от времени отдышаться от ужаса вне зачарованной территории – в маленьких коттеджиках на берегу озера. В один из них мы и направим свои стопы – если пожелаете, разумеется. – Ой, конечно, – с облегчением сказала Вероника. – А на экскурсию сюда можно будет сходить? – В любое время, – заверил ее Кароль. – По вечерам здесь обычно бывают концерты – в духе очередного преображения. То миннезингеры, то гондольеры. А то и симфонические оркестры, – он повернулся к Антону и протянул ему перстень. – Масьёр, наденьте, пожалуйста. Это – колечко-переводчик, добрая память о… Тариане. Запомните – ко всем встречным надо обращаться на «ты», даже если встретите самого Мафусаила, и называть их «кавалерами» либо «дамами». Для пущей важности можно и «благородными». Мы, конечно, не будем особенно мозолить глаза здешним обитателям – лучше держаться подальше, но мало ли что может случиться! Антон молча кивнул, принял перстень, надел на палец. Вероника посмотрела на своего рыцаря и слегка нахмурилась. Вид у него был такой, словно его уже совершенно не интересовали никакие чудеса и Домов Безумного Магнуса он навидался в своей жизни до оскомины. Отсутствующее выражение лица, усталые глаза… И спрашивать не надо, что с ним происходит, подумала она, все ясно и так. Сомнений уже не осталось – капитан Хиббит доведет дело до конца, исполнит и последнее ее желание, чего бы это ни стоило. Возможно, поиски «драконовидца» займут еще немало времени и впереди их ждут еще самые невероятные приключения, но Антон уже не может надеяться на то, что она передумает и решит вернуться домой. До чудес ли ему?.. Вероника закусила губу. И не в первый раз пожалела, что вовлекла его в свои похождения. Прав, прав был капитан Хиббит, когда говорил об ее взбалмошности… к черту, не нужны ей такие «изюминки»! Пора бы уже научиться сдержанности. И помнить хоть иногда о последствиях… Каким праздничным мог бы стать этот день, первый день на квейтанской земле – не будь рядом Антона, один вид которого неустанно взывает к ее совести! И не будь у нее самой тайной смуты на сердце… смуты, с которой надо что-то делать, но она понятия не имеет, что и как… Думать об этом решительно не хотелось. И Антону помочь она, увы, ничем не могла. Вероника встряхнула головой, отгоняя уныние, и принялась рассматривать голубых птиц, все еще восседавших на дереве неподалеку. У них, по крайней мере, вид был веселый. Как будто они понимали, о чем говорят стоящие внизу люди, и страшно забавлялись. Вертели хвостами, подпрыгивали, перечирикивались… – Подождите меня здесь, – сказал Кароль. – Схожу за ключом. И, бодро насвистывая какую-то мелодию, зашагал к Дому. Никому уже и в голову не приходило спрашивать у капитана, где он берет деньги, чтобы оплачивать все их безумные расходы – проживание в гостиницах, обеды и ужины в ресторанах, одежду и прочее. Но Веронике сейчас, когда она вспомнила об этом, снова сделалось не по себе. Кажется, процесс исполнения ее желаний оказался для волшебника весьма разорительным! В мечтах все происходило иначе. Волшебник щелкал пальцами – и готово! Вот тебе прогулка по Квейтакке, вот тебе суженый-ряженый… Да и сам он был другой – почтенный седобородый старец в черном балахоне, а вовсе не обаятельный разведчик в модном костюмчике… Тут Овечкин шумно вздохнул, и Вероника повернулась к нему, надеясь отвлечься от ненужных мыслей разговором. Но он сказал всего лишь: – Сообщу-ка я жене, что задерживаюсь, – и отошел в сторонку. А сказочница, которой его слова напомнили о том, что Михаил Анатольевич через два дня все-таки собирается вернуться на Землю, нерешительно покосилась на Антона. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову и криво усмехнулся. – Не беспокойся обо мне, – сказал неожиданно. – Гуляй, веселись. Я постараюсь соответствовать. – Антошечка… – жалобно начала Вероника, не зная, как предложить ему уйти с Овечкиным. Но он не дал ей закончить, словно опять угадал ее мысли. – Не надо! Я был дураком, когда на что-то надеялся… но теперь я досмотрю этот спектакль до конца. Кроме того, кто знает – вдруг я еще пригожусь. Просто не думай обо мне. – Как? – спросила Вероника. Антон вздохнул. – Вон идет капитан Хиббит, – сказал он вместо ответа. – С ним не соскучишься! * * * Да уж, соскучиться с капитаном Хиббитом было, пожалуй, делом невозможным!.. Из Дома Безумного Магнуса он вернулся, сияя самой обаятельной из своих улыбок, – ни дать ни взять старый добрый приятель всех троих, никогда в жизни ни с кем не ссорившийся… Подмигнул Веронике и Овечкину, затем привстал на цыпочки, чтобы заглянуть Антону в лицо, и скомандовал: – Крошки мои, за мной! – с такой уморительной интонацией, что даже Антон не выдержал и улыбнулся. А потом капитан, треплясь без умолку, повел их через каштановый парк к месту будущего пристанища, и уже через несколько минут стало казаться Веронике, что никакой Тарианы с ее рыцарями-фоментаторами никогда не было на свете, и пиратской Кортуны не было, а просто – собирались они в Квейтакку и вот, пришли наконец. Радуйтесь и веселитесь! Квейтакка… Чертовски красивая страна, конечно, и полная чудес, разумеется… но что такое, в конце концов, даже и чудеса, как не следствие всего лишь некоторых потаенных законов природы? Природа здесь иная – вот и законы иные, все очень просто, так, во всяком случае, следовало из небрежных объяснений Кароля. Деревья и цветы, оказывается, светятся потому, что в земле живут, неустанно удобряя ее, мелкие и довольно гадкие на вид червячки-астрофоры. Дивный климат обеспечен всего лишь удачным географическим расположением пяти квейтанских материков, а на полюсах планеты хватает и льда, и снега. Что же касается жителей этого мира, то далеко не все они столь прекрасны и совершенны, как можно было бы подумать. Красавицы-русалки, к примеру, с этими их экзотическими хвостами и зелеными волосами, глупы в большинстве своем как пробки. С ними и поговорить-то не о чем… А в основе любых, даже самых поражающих воображение превращений лежат сухие магические формулы – строгая наука, и ничего, по сути, увлекательного! Неизвестно, воспользовался ли сам капитан какой-нибудь формулой или пустил в ход свой природный дар, немногим, в общем-то, и уступавший колдовским чарам, только он очень скоро и без малейшего труда заразил легкомысленным весельем всех. Антон оттаял, Овечкин проявил себя непринужденным и остроумным собеседником, и Вероникины тревоги и страхи отступили, и развеялась душевная смута… Первый день на квейтанской земле и впрямь обещал стать если не праздничным, то весьма и весьма приятным. Особенно, когда и чудеса, обилие которых могло бы довести с непривычки до нервного потрясения, перестали в результате комментариев капитана Хиббита казаться чудесами и начали восприниматься как нечто само собой разумеющееся… Последним, пожалуй, от чего у Вероники еще закружилась голова, было преображение коттеджа, в который привел их Кароль. Деревянный, резной и прянично-хорошенький, он казался слишком маленьким для четырех жильцов – до того мгновения, когда капитан Хиббит вставил ключ в скважину. Стены двинулись вширь, крыша – вверх, и не успела сказочница глазом моргнуть, как перед ними возвышался уже совсем другой дом. Кудрявая пряничность резного дерева сменилась строгими линиями беленого камня; по стенам, обвивая высокие окна, заструился плющ; крыша покрылась голубой черепицей; вдоль боковой стены протянулась открытая терраса с видом на озеро; вокруг раскинулся цветник… Вероника ахнула. А капитан Хиббит сказал, пожимая плечами: