Я ошибался. Вот я попробовал… и ничего не случилось. Я остался самим собой. И понимаю теперь, что возврата к прошлому нет. И страха больше нет. Он перевел дух, светло улыбнулся Веронике и Каролю, слушавшим его с напряженным вниманием. – На самом деле это путешествие дало мне так много, что я не знаю, как и отблагодарить вас за то, что вы меня в него вовлекли. Всю жизнь, должно быть, буду благословлять тот миг, когда открыл дверь и увидел на пороге вас – двух вестников судьбы. Великое счастье – свобода от прошлого!.. Не знаю, к чему в конце этой дороги придете вы, но от всей души желаю того же – понять, зачем вы туда шли. Все неспроста – помните, Вероника Андреевна? Уж вы-то всяко поймете. Михаил Анатольевич перевел взгляд на Кароля. – Надеюсь, поймете и вы, капитан… невзирая на все ваше упрямство. И вы… – он повернул голову к Антону. Тот, сидя в стороне, тоже напряженно слушал, не сводя с Овечкина горящих странным огнем глаз. И Михаил Анатольевич продолжил: – Вы, Антон Николаевич, кажетесь на первый взгляд человеком, угодившим в ловушку судьбы совершенно случайно. Но это не так. Вы мужественны и сильны, и как будто хорошо знаете, чего вы хотите. Но и это не так. Как и все мы, вы находитесь в ловушке, которую на самом деле создали для себя сами. Выберитесь из нее, пожалуйста. У вас достанет для этого силы. Антон коротко кивнул, и Овечкин снова повернулся к Веронике и Каролю. Увидел их растерянные, ожидающие лица и, смущенно улыбнувшись, сказал: – Ну вот, целую речь произнес! Как будто и впрямь уже прощаюсь с вами. Ладно… так и быть, задержусь на пару дней. Вы правы, капитан. Надо научить Веронику Андреевну защищаться самостоятельно. На всякий случай… Лицо капитана Хиббита просветлело, а Вероника, испытав невероятное облегчение, еле удержалась от того, чтобы броситься Овечкину на шею. – Михаил Анатольевич, милый… спасибо! – пролепетала она, сама не зная толком, что говорит. – Я так рада! Я давно… может быть… когда-нибудь… потом вы возьмете меня в настоящие ученицы? – А что, и возьму, – сказал он с добродушной усмешкой. – Когда мы все вернемся домой. Если, конечно, к тому времени у вас не появится другой учитель… И если вы признаетесь наконец, – добавил он неожиданно, – кто же все-таки направил вас с капитаном ко мне? Надеюсь, теперь вы уже не думаете, что я способен оторвать ему голову? Вероника несколько растерялась. – Ой, – сказала она, хлопая глазами. – Кто направил… я бы и сама хотела это знать! Кот какой-то, серенький, тощий, назваться отказался… Овечкин состроил недоуменную мину. Потом лицо его прояснилось. – Мой домовой, не иначе. Вот ведь холера неугомонная! Во второй раз уже засаду устраивает! Ну да ладно, прощу. Был он у меня безымянный, а теперь так и буду его звать – Засада… Что ж… полагаю, все решено, пора и в путь. Куда вы собирались нас переправить, капитан? Кароль широко улыбнулся. – Я очень рад, что вы согласились задержаться, Михаил Анатольевич. Уверен, не пожалеете. Так… для начала давайте-ка сюда все свои курточки. Надо закинуть их подальше, чтобы следа не осталось. Чертов подпоручик Кичига наверняка слышал наши разговоры о Квейтакке. И здесь нас тоже будут искать. «Пусть ищут!» – с легким сердцем подумала Вероника, вспомнив, как лихо разобрался капитан с посланными за ним эльфами. А вслух спросила: – И что же мы теперь будем делать? – Ну, – сказал Кароль, поворачиваясь к ней, – ваше первое желание, благородная дама, исполнено еще не до конца. Эту прелестную лужайку нельзя считать всей Квейтаккой. Полетаем, посмотрим страну. Отдохнем заодно от треволнений – все-таки убивать нас здесь никто не станет! А потом займемся последним желанием… Антон, до сих пор сидевший в стороне, после этих его слов поднялся, сбросил свою куртку в общую кучу. И снова отошел к ручью. – Куда вы, масьёр? – окликнул его Кароль. – Мы не задержимся здесь ни на секунду! – Сейчас, – глухо отозвался тот. Встал на колени и принялся умываться, щедро плеща в лицо и на волосы голубой, прохладной водой. Вероника посмотрела на него не без зависти, потом перевела взгляд на крошечный домик на склоне холма. И задала наконец вопрос, мучавший ее с первой минуты пребывания на квейтанской земле: – Интересно, кто там живет? – Суслик какой-нибудь, – без всякого интереса в голосе ответил капитан Хиббит, мановением руки отправляя в никуда их теплую верхнюю одежду. Потом смерил взглядом скромный Вероникин наряд – она опять была в костюме для верховой езды. Чудесное синее платье затерялось безвозвратно в какой-то из шеморских гостиниц. – А может, хоббит? – спросила она. – Может, и хоббит… Вы не против, Вероника Андреевна, переодеться по здешней моде? Не скажу, что я от нее в восторге, но так здесь одеваются многие, и вы не будете бросаться в глаза. – Пожалуйста, пожалуйста, – сказала она. – А скажите, капитан, ваша фамилия… то есть псевдоним… часом не от слова «хоббит»? – Не знаю, – рассеянно ответил он, продолжая присматриваться к ее фигуре взглядом опытного портного. – Предлагали разное, но мне понравилось звучащее в нем ехидство. Хи-и-иббит… Я и согласился. Кароль щелкнул пальцами. – Готово! – и повернулся к Антону. – Масьё-ор! Вероника критически осмотрела свой новый наряд – широкая темно-красная юбка ниже колен, терракотового цвета корсаж со шнуровкой, белая блузка, плетеные кожаные сандалии. К поясу подвешена маленькая, шитая бисером сумочка. На руке – тарианский тинтаровый браслет. Должно быть, неплохо… жаль, зеркала нет! Кароль тем временем столь же быстро разобрался с костюмами Антона и Михаила Анатольевича. И когда сказочница взглянула на них, все трое были уже одеты, как эльфы с Бродяжьей пустоши – в светлые рубашки апаш, в узкие черные штаны, подпоясанные широкими черными кушаками, и обуты в мягкие сапоги с короткими голенищами. Они посмотрели на нее с таким же восхищением, какое вызвали у Вероники их наряды. После чего капитан Хиббит патетично провозгласил: – Пейзане и пейзанки! Слушайте мое предложение! После всех злоключений лично у меня, бедняжки, остался только призрак здоровья. И потому я предлагаю совершить небольшую экскурсию в замечательное курортное местечко, которое называется Дом Безумного Магнуса. Кто такой этот Магнус, знает один лишь камень Шиль… а я, со своей стороны, смею уверить, что климат там превосходный, вода целебная, солнце самое лучистое во Вселенной! Вперед, господа! И не успела любопытная Вероника поинтересоваться, что такое «камень Шиль», как теплая рука капитана уже крепко стиснула ее руку и телепортация в Дом загадочного Безумного Магнуса совершилась. * * * – …Вот, – завершил свой доклад Тинтаэль и выложил на стол серебряные наручники, которые им с напарником так и не удалось применить по назначению. Кавалер-майор Эме Каваль закусила губу. – Это не капитан, это черт! – сказала она после небольшой паузы. – Он опять выполнил задание, которое ему еще даже не успели поручить! Эльфы согласно кивнули и потупились. – Что ж, – продолжила Эме, – я не виню вас, кавалер-лейтенанты. Ваше сообщение куда важней задержания капитана Хиббита. Надо немедленно связаться со штабом действующей армии… – Она коротко вздохнула и добавила: – Хорошо все-таки, что мы не стали обращаться к Страже по поводу этой его выходки. Разберемся сами. Но что с ним были за люди? – Трое землян, – пожал плечами Тинтаэль. – Разглядеть как следует мы не успели, но, кажется, кто-то из них тоже маг. – Дама, – скрипнул подпоручик Кичига. – Та самая… последнее задание капитана. – Дама – маг? – удивилась Эме. – Скорее уж, ведьма… – Нет, маг один из кавалеров, – сказал Тинтаэль. – Остальные двое – просто люди. – Не совсем, – поправил его Кичига. – Дама – ведьма, правильно говорит кавалер-майор. Только умения нет. А сила есть. – Зачем же он их водит за собой? Эме Каваль устремила взгляд в пространство, полагая свой вопрос безответным. – Не зачем, а куда, – неожиданно проскрипел подпоручик. – Они идут в Квейтакку. И все время ругаются. Эме устремила на хрхойха долгий задумчивый взгляд. Затем хлопнула себя по лбу, выдвинула ящик стола, достала оттуда листок бумаги, испещренный неровной вязью букв староквейтанского алфавита, и внимательно в него всмотрелась. – «Именем… Отца связываю сердца», – пробормотала она себе под нос. – Так. Кое-что складывается, – и подняла голову. – Кавалер-лейтенанты, вы продолжаете следовать за капитаном. Завтра… – Прошу прощенья, кавалер-майор, – перебил ее Галлиэль. – Но нам нет смысла следовать за ним. Капитан сказал, что сдастся только полковнику Герьеру. Она тяжело вздохнула. – Он так сказал?.. Ну, что ж, значит, вы свободны. Мы побеседуем с полковником Герьером – кажется, он уже вернулся. Ты, подпоручик, возможно, нам еще понадобишься. А возможно, и нет. Пока отдыхайте. Удачи! – И тебе удачи, – хором откликнулись ее подчиненные и покинули кабинет. А кавалер-майор Эме Каваль, зажав в руке листок с загадочной надписью, отправилась с докладом к своему непосредственному начальнику, полковнику Рон Аннону. Не прошло и часа, как в походном штабе Первой Лучистой армии закипела жизнь. Забегали ординарцы, понеслись в разные стороны вороны-рассыльные с синими конвертами в клювах… Засидевшиеся без дела командующие разом оживились, подтянулись, зашуршали картами и начали припоминать в ожидании военного совета, что им известно о Тариане и Ордене Люмьер Нуар. Разведывательного управления все это уже не касалось. Передав важное сообщение в штаб действующей армии, там вплотную занялись списком с талисмана некоей земной сказочницы, ибо полковник Рон Аннон по-прежнему полагал главнейшей своей заботой немедленное пресечение незаконной героической деятельности капитана Хиббита. И через час у него в кабинете собрались маг-лингвист, эльф-шифровальщик и два гнома-реставратора – все из числа наилучших в стране, мастера на все руки. Полковник Себастьян Герьер, тоже приглашенный на это совещание, удивленно вскинул бровь при виде столь блистательного общества. – Что тут происходит? Нам прислал ультиматум на Первоязыке сам Люцифер? – скептически поинтересовался он. – Или вы откопали где-то мемуары Архистратига Михаила? – Ни то, ни другое, – сердито ответил Рон Аннон. – Твой дружок, капитан Хиббит… – А! – сказал Герьер и махнул рукой. – Так это из-за него началась военная кампания. – Да, – вздохнул Рон Аннон. – Он, конечно, молодец, но видишь ли, Себастьян…