– Что же, он заранее знал и то, что вас занесет именно сюда, и дал адресок? – Ах, да, – снова сказал Михаил Анатольевич. – Мы ведь не собирались в Шемору… – Именно. Да и в саму Тариану попали случайно. Овечкин усмехнулся. – Случайно ли?.. Ладно, придумаем что-нибудь другое. Допустим, мой талисман-пробиватель, Ксантор, реагирует на присутствие поблизости магической силы… – Что, правда? – слегка оживился капитан Хиббит. – Я сказал – допустим. Некоторые свои талисманы Каверинцев действительно наделяет этим свойством, но мне он выдал тот, что был под рукой, с другими особенностями… Смотреть на Ксантор я, однако, никому не позволю, так что проверка исключается. – Это уже лучше. Значит, вы просто шли по улице, столкнулись нечаянно с кавалером Киваном или дамой Лестриу, и талисман дал вам понять… – Совершенно верно. Вот мы с Вероникой Андреевной и решились просить их о помощи, поскольку без лаборатории нам своего преследователя не найти. – Сойдет по нашей бедности, – сказал Кароль. – Постойте, а общаться с ними как будете? – В углубленном контакте я уже попрактиковался, – со смущенной улыбкой признался Овечкин. – Отлично. Тогда вперед? Сейчас перекусим, и отправляйтесь. Сначала поедете к кавалеру Кивану. Благородную даму Летицию Лестриу оставим напоследок. Я ее плохо знаю. Вдруг она, вопреки распространенному мнению о женском добросердечии, окажется свирепой и подозрительной, как скунс, защищающий детенышей, и сдаст вас обоих Страже – просто так, на всякий случай! Вероника поморщилась. Выпад против женского добросердечия она почему-то восприняла, как камешек в свой огород, и подумала, что капитан Хиббит, кажется, начинает потихоньку приходить в себя… – Хорошо, начнем с Кивана, – согласился Овечкин. – Но думаю, что и дама не представляет для нас опасности. Мы – земляне, к торговым и прочим делам Квейтакки с Тарианой никакого отношения не имеем… Антон беспокойно пошевелился. – Может быть, и мне поехать с вами? Михаил Анатольевич повернулся к нему. – Вряд ли это необходимо. Скорее, даже лишнее. Как я объясню еще и ваше присутствие? За ученика не выдашь – маги чувствуют наличие силы… Справимся вдвоем, не беспокойтесь. Антон тяжело вздохнул. – Что ж, как знаете. Кароль подозвал официанта и заказал обед. За едой они еще несколько раз прошлись по всем пунктам и деталям легенды, чтобы Овечкин никоим образом не мог попасть впросак, беседуя с кавалером Киваном. Затем покинули ресторан и разделились. Кароль с Антоном отправились обратно в гостиницу. А Михаил Анатольевич с Вероникой поехали к кавалеру Кивану, магистру фон Мею – предпоследней надежде всех четверых, загнанных в ловушку незнакомым магом, который неведомо что против них затаил… Глава 18 Добираться им пришлось довольно долго. Жилище кавалера Кивана находилось в прямо противоположной части города, в квартале, где располагалось большинство ювелирных мастерских, так и называвшемся – Резчицкий. Небеса быстро темнели – день в Киникее был короток. На улицах уже зажигались первые фонари, и Вероника, припав к круглому окошку, с любопытством наблюдала за фонарщиками. Те неторопливо шествовали от одного столба к другому, с лесенками и прочими принадлежностями своего ремесла в руках, – где еще такое увидишь! Взобравшись по ступенькам к стеклянному колпаку, они сперва снимали его и аккуратно пристраивали на собственной голове – шляпы у них были особенные, с узким цилиндрическим верхом и широкими полями из какого-то твердого материала. Потом фонарщики отвинчивали запирающее устройство на трубах, подающих газ, щелкали кресалом и возжигали крохотный огонек запальника. После чего регулировали подачу газа и, добившись нужной силы пламени, накрывали его колпаком, который предварительно прочищали специальными ершиками… Жизнь в столичном городе не угасала со светом дня. На улицах по-прежнему было полно прохожих, горели зазывно свечи и газовые лампы в нарядных витринах магазинов, двери ресторанов и прочих увеселительных заведений то и дело распахивались, впуская и выпуская посетителей. Непривычные костюмы, лица, экипажи, уличные сценки… там было на что посмотреть! Одни королевские гвардейцы чего стоили – трое их, попавшихся на глаза Веронике, явно были в увольнительной и прогуливались по городу в свое удовольствие. Прохожие тем не менее почтительно расступались перед ними, этими усатыми красавцами в щегольских, подбитых мехом мундирах, высоких киверах и с саблями на боку… Но Вероника прилипла к окошку не только потому, что ее интересовала вечерняя жизнь чужого города и его жителей. Едва только они сели в карету, как ей стало казаться, что Михаил Анатольевич хочет о чем-то поговорить с нею. Но поскольку он упорно молчал, словно собираясь с духом перед важным откровением, вынуждена была молчать и она. Желая избавиться от неловкости, которую ощущалась все сильнее, Вероника попыталась несколько раз привлечь внимание Овечкина к сценкам, увиденным на улице, и заставить в результате разговориться. Он, однако, отвечал односложно, взглядывал в окошко коротко и снова умолкал. И наконец Вероника не выдержала, повернулась к нему и сказала прямо: – Не томите, Михаил Анатольевич! Что у вас на уме? Он кашлянул, перевел на нее взгляд своих кротких голубых глаз и смущенно улыбнулся. – Я не люблю лезть не в свои дела, Вероника Андреевна. Вот и сижу, размышляю – насколько это не мое дело, а насколько мое. Мы ведь связаны неким образом, все четверо, и то, что происходит с одним или двумя из нас, волей-неволей касается и остальных. – Разумеется! – торопливо согласилась заинтригованная Вероника. – Я уже думала об этом – судьба не зря свела нас в одну компанию. – Да, и хотелось бы… чтобы эта компания жила по возможности дружно. Кто знает, что ждет нас впереди, какие еще предстоят сложности? Мы должны быть уверены, что можем без опаски положиться друг на друга. – К чему вы клоните? – Вероника почуяла неладное и насторожилась. – К тому и клоню… извините, если я все-таки лезу не в свое дело… но скажите мне, пожалуйста, отчего вы все время пикируетесь с капитаном Хиббитом? – Я? – удивилась Вероника. – По-моему, это он… – Вы оба, – терпеливо поправил Овечкин. – Но сейчас я спрашиваю у вас – зачем вам это надо? – Он меня раздражает, – сухо сказала Вероника. – Чем же? – Да тем, что не говорит ни слова правды! Он все время играет! Вот и сегодня, с этой госпожой Балайн… с три короба наплел, и так легко, словно репетировал заранее! Я уже начинаю подозревать, что он и не капитан вовсе, и никакого отношения к разведке не имеет… – Что заставляет вас так думать? – Ну, как можно доверить что бы то ни было такому легкомысленному человеку? Пьет, как лошадь, врет на каждом шагу… кстати, о лошадях – зачем, например, он притворялся, будто не умеет ездить верхом? – А вы не поняли? – Нет. – По-моему, он заботился о вас – вы же не умеете держаться в седле. И обо мне тоже… – Нужны мы ему! – сердито возразила Вероника. – Вчера, в ресторане, он про нас вовсе забыл… ну себе пить и плясать с этими тарианцами! Овечкин чуть заметно усмехнулся. – Он работал, Вероника Андреевна. Вы и этого не заметили? – Что значит – работал? – Капитана Хиббита очень беспокоит тинтар. У своих знакомых он между делом выяснял, что с этим металлом происходит. И почти не пил, только делал вид! Вероника слегка озадачилась. – Правда? – Правда. – Вы хотите сказать, что он нарочно притворяется хуже, чем есть? Плетет о себе всякие небылицы – и шулер-то он, и трус, и плакса… – Нет, – сказал Овечкин. – Он такой и есть. Трус и плакса… лгун, актер, шулер. Прирожденный разведчик. Очень талантливый человек и очень эмоциональный. Щедрый, внимательный, тонко чувствующий, все понимающий. И очень уязвимый… Признайтесь, ведь на самом деле он вам нравится? – Нет, – резко сказала Вероника. – Не спорю, он вызывает восхищение… иногда, но мне он не нравится. – А мне кажется, что все-таки нравится. И не стоит его обижать… Кроме того, вы ему нравитесь тоже. Не замечали? У Вероники на мгновение перехватило дыхание. – Михаил Анатольевич… с чего вы это взяли? Он усмехнулся. – Видимо, я более наблюдателен. От кого вы защищаетесь, Вероника Андреевна? От себя? Она немного помолчала. Потом сказала: – Не знаю. Может быть. И потом… нравится, не нравится… это еще не любовь.