“Следователь берет показания у свидетеля. Свидетель говорит: — Я не знаю с чего начать. — В таком случае, начните сначала, — подсказывает следователь Свидетель набрал воздуха в легкие и повел рассказ: — В начале было слово…” Этот вот тоже издалека начал. От самых истоков цивилизации. Еще десять тысяч лет, и до сути дойдет. Хотя уже было ясно, что майор права. Декер был мотивирован политически, в самом широком понимании этого слова. Особенности его идеологии Мари не слишком волновали. Из сбивчивых рассказов о зле цивилизации и свободе дикой жизни, можно было сделать вывод, что он принадлежал к какому-нибудь подвиду анархо-примитивистов. Атака была наивной попыткой нарушить устоявшийся порядок через разрушение одной соцсети. Одной соцсети, занимающей чуть больше процента рынка. Глупо. Но если бы майор могла ответить, если бы хотела ответить, что она сказала бы Никите? “Нет, я никогда не задумывалась о сути цивилизации. Я не из тех, у кого есть время думать о высоком, духовном и прочем. Для меня цивилизация ничего не меняет, у меня, как у доисторического охотника, есть время только для мыслей о выживании. Но это мой выбор, понимаешь? Я могла бы отказаться от этой участи, стать порядочным цивусом. Могла бы уйти из города, в сады разбитые коммунами, или даже в леса, что снова покрывают север континента. Но я этого не делаю. Вместо этого, я продолжаю защищать устои Цивитас Магна и его беспомощных, глупых цивусов. Потому что если не я, то кто? Ты назвал меня сестрой милосердия, и может быть, ты был совершенно прав”. 6 В полдень следующего дня, в одном из старых южных районов Цивитас Магна, на залитой солнцем площади, собралась группа людей. Собралась незаметно, держась поодаль друг от друга. Ничто не выделяло ее членов среди остальных прогуливающихся по площади цивусов. Ничто видимо не связывало их, кроме того, что каждый имел при себе рюкзак, дипломат или спортивную сумку, кроме черноты лиц. Двигаясь внешне хаотично, бесцельно, без какой-либо спешки, они один за другим входили в здание в центре площади — идеальный, ослепительной белый куб травертина, испещренный рядами арок, явно вдохновленных находившейся в том же районе древней ареной гладиаторов. Исторический музей, один из немногих оставшихся. Среди цивусов не принято было интересоваться историей, во всяком случае, историей нефильтрованной, из-за ее склонности причинять дискомфорт и оскорблять чувства. Музей знал свою целевую аудиторию, потому история, представленная в нем, была неуклонным маршем прогресса, через эпоху за эпохой мирного, гармоничного сосуществования культур, омраченные несколькими прискорбными инцидентами, о которых не стоит и упоминать. Никто из посетителей никогда не интересовался, как эта сплошная блаженная гармония могла привести войне, стерших с лица земли две с половиной части света. В зале, посвященном Африке, как раз проходило торжественное открытие новой выставки, состоявшей из артефактов, представленных Цивитас Магна Африканским союзом. Директор музея по случаю читал лекцию, начиная с Аксумского царства через разнообразные империи, к современному Союзу, искусно избегая всех прискорбных инцидентов, случившихся между пятнадцатым веком и Огненным Потопом. Члены группы направлялись именно сюда. Кто-то занял места в углах, у стен, кто-то смешался с толпой. Лидер, высокая женщина с ярко сияющими на фоне темной кожи зелено-желтыми глазами, подошла как можно ближе к трибуне, с которой велась лекция. Отданный приказ по нейро приказ отразился на лице мгновенной жесткостью. В тот же момент из принесенных ими сумок и чемоданов на свет извлечены были компактные пистолеты-пулеметы. Хором, четыре длинных огнестрельных очереди полоснули по потолку, обрушив осколки стекла и каменную крошку на головы цивусов. Поначалу они ничего не соображали, прикрывая головы от ранящего дождя, метаясь из стороны в сторону и всюду натыкаясь на стену направленных им в лица дул. — Все на пол! — выкрикнула главарь, грубо отталкивая налетающих на нее в панике граждан, — Никому не делать резких движений. С этого момента вы заложники САР. Мари с напарником возвращались в участок, когда поступил вызов. Утро они провели в квартире Никиты, в поисках возможных зацепок. Большинство комнат были пустыми и необжитыми, ничего, кроме запылившейся мебели. Только в спальне нашлись следы пребывания исчезнувшего хозяина — шкаф с джинсами и футболками, монитор на стене, запасные деки и, самое странное, полки со старыми бумажными книгами. На них не было никакого развлекательного чтива, исключительно серьезные тома в твердых переплетах. Майор пробежала пальцами по корешкам. История, экономика, искусство философия. “Государство” Платона и “История упадка римской и разрушения империи” Гиббона. “Веселая наука” Ницше и “Моя жизнь” Троцкого. “Основание”, цикл книг Гуэррини об истории основания Цивитас Магна. Роланд тоже осмотрел полку, хмыкнул, взял в руки книгу “Язык программирования Си” Кернигана и Ричи, пролистал. — Интересные у него вкусы. Старые машинные языки вышли из употребления еще до войны, — сказал он, — код сейчас никто не пишет. Не люди, по крайней мере. Нынче алгоритмы пишут алгоритмы. Даже когда декеры создают вещи напрямую в метареальности, они пользуются демонами, которые переводят их поток сознания в набор инструкций. — Зачем ему это, как думаешь? — Кто знает? Просто хобби, наверное. Это как цивусы, которые лепят горшки по выходным. Суть та же, поработать руками с примитивными технологиями, чтобы отвлечься от безумного ритма современного мира. По той же причине, он читает на бумаге, вместо того, чтобы найти те же книги в сети. Мари хотела было сказать, что это было бы вполне в духе декера, но прикусила язык. Она до сих пор не рассказала Роланду о сообщении от беглеца. И не могла бы точно, что ее останавливало. Не какие-то подозрения насчет напарника, не отсутствие в видеописьмах важной информации. Даже не просто нежелание обсуждать взгляды преступника. Но какое-то смутное ощущение, что раскрыть содержание сообщения, предназначенного ей и только ей, было бы почти неприлично. Это сдержало ее в первый момент, и чем больше времени проходило, тем сложнее было бы признаться. Как объяснить Роланду, почему она не поделилась с ним сразу? Если майор не смогла бы объяснить этой самой себе. — Все в порядке? — спросил напарник неожиданно, не поднимая глаз от книги. — Да, конечно. Разве что-то не так? — ответила Мари торопливо, и внутренне поморщилась от того, насколько неубедительно это прозвучало. — Ты сегодня какая-то молчаливая. И отстраненная. Вот и думаю, может случилось что? — Нет, все нормально. — Хм. Как скажешь, — тон, каким это было сказано, подразумевал “я тебе не верю ни на секунду, но допытываться не буду”. После этого Роланд больше не пытался завязать разговор, а майор молчала, не доверяя свой способности разрядить обстановку. В создавшейся прохладной атмосфере, любая попытка непринужденной беседы показалось бы крайне фальшивой. Потому Мари почти выдохнула с облегчением, когда в углу зрения замигал красный сигнал приоритетного вызова. Мари открыла канал связи: — Да? — Дюрандаль, у нас ситуация с захватом заложников, — голос генерала был спокоен, но все же с ноткой безотлагательности, — Координаты сейчас вышлю. Эмир и штурмовики уже на месте, здание оцеплено. Ты поведешь группу захвата. — Террористы? — Да, антиколониалисты. Требуют немедленного прекращения дипломатических отношений между Магной и Союзом, освобождения политических заключенных и публичную трансляцию их манифеста. — Ты уже сказал им, что у нас нет политических заключенных? — Нет. И том, что высланных дипломатов можно назад вернуть, тоже упоминать не стал. Пока что тянем время и ведем переговоры. Каких-либо крайних сроков они не объявили, но все равно лучше поторопится, среди заложников могут быть раненные. — Сколько их? — Заложников или боевиков? Можешь не отвечать, мы в любом случае не знаем. Внутренняя система наблюдения у них под контролем, переговорщиков они близко не подпускают. — Ясно. Принято. Буду через… — майор посмотрела на карту. Почти триста километров, — тридцать минут. — Хорошо, до связи. — До связи. Щелчок завершенного разговора еще не успел отзвучать, как Мари обратилась к напарнику: — Роланд, найди мне план здания и прилегающих подземных коммуникаций. — Секунду, — он направил взгляд вдаль, чуть сощурив глаза. Спустя всего пару секунд Мари пришел целый ворох разнообразных чертежей, которые она пока игнорировала, — Еще что-нибудь? — Да, — майор перевела машину в режим полностью ручного управления, с раздражением смахивая предупреждения о том, что это не рекомендуется, — Пристегнись. В прошлом, мечтой футуристов были летающие авто, способные следовать в точку назначения по прямой, развивая скорость недоступную транспорту наземному. К несчастью, прототипы, которые позволяла физика, оказывались раз за разом либо непрактичными, либо вертолетами. Тогда инженеры диаметрально изменили подход, и создали автомобиль, не пытающийся взлететь, независимо от скорости. Патрульная машина, хищно-аэродинамичная, низкая, словно стелющаяся по земле, мягко разгонялась, вдавливая Мари в сидение. Двигатель, обычно почти бесшумный, загудел, набирая обороты, тон его становился все выше и выше, пока не оказался за гранью человеческого слуха, ощущаясь только щекочущей, едва уловимой вибрацией во всем теле. По всему проложенному навигатором маршруту, гражданам пришло уведомление — немедленно убраться с дороги. Здания, что до этого неспешно проплывали мимо, замелькали, слились в одну сплошную белую стену вдоль улицы, время от времени отступая, открывая просторные площади, и снова смыкаясь вокруг полицейских. — Не думаю, что ремень безопасности сильно нам поможет, если мы во что-нибудь влепимся, — высказал мнение Роланд. Он сидел неестественно прямо, полузакрыв глаза. — Конечно. Но это не значит, что они бесполезны. Например… Следуя виртуальной линии, что легла на дорогу, Мари повернула руль. Плавно, всего на несколько на несколько градусов, вписываясь в пологий поворот. Но и этого было достаточно, что почувствовать странную смесь невыносимой тяжести и невесомости преодолеваемой инерции. Руки налились свинцом, норовили сорваться в сторону, и если бы не киберимпланты, ей не хватило бы сил просто удержать его, не говоря уже о том, чтобы вывести авто снова напрямую. Человек без модов просто потерял бы сознание в ту же секунду. — Понял, понял, — напарник часто дышал, теперь уже совсем зажмурившись, — Можем обойтись без дальнейших демонстраций. — Не выйдет. Впереди еще старый город. С узкими улицами и прямоугольными перекрестками. Придется попетлять. — Прекрасно. Просто прекрасно. Скажи, майор, ты человек религиозный? — М? Нет. У меня в семье сплошные агностики, и сама как-то никогда не чувствовала необходимости найти какую-нибудь веру. А что? — Ты водишь так, будто у тебя есть ангел хранитель, — напарник издал смешок, добавил, — Только мне кажется, он сошел давно. — Ты что, хочешь мертвых заложников на своей совести? А именно это случится, если мы опоздаем. — Нет, конечно. Но на метро мы могли бы добраться быстрее. — Могли бы, но в багажнике все снаряжение. — Которое есть и в фургоне штурмовиков. Признайся, тебе ведь просто хотелось прокатиться с ветерком. Мари улыбнулась, бросая машину в очередной поворот: — Я отвергаю гнусные клеветнические обвинения и отказываюсь говорить что-либо вне присутствия моего адвоката. — Могла бы меня предварительно высадить, — Роланд вздохнул, — Ладно. Посмотрю пока на чертежи. Через полчаса они были на месте. Мари подкатила к скоплению полицейских фургонов. Оцепление не впечатляло — несколько штурмовиков в тяжелой броне, с прозрачными щитами, собрались перед входом, пара снайперов на соседних крышах. Террористы при желании могли бы выйти с боем, прикрываясь от огня заложниками. Впрочем, дошли бы они только до Эмира, что сидел на складном табурете, сложив руки на груди и широко расставив ноги, похожий на даймё наблюдающего за ходом сражения. — Меня генерал ввел в курс дела, — обратилась к нему майор, сразу переходя к делу. Тем временем Роланд только выбрался из авто и разминался, несколько демонстративно, — Были какие-то изменения? — Никаких. Сидим вот. Переговоры в тупике. Ребята внутри скоро начнут нервничать. — Плохо. Мне бы больше времени. Наружное наблюдение в здании есть? — Десяток камер. Две у центрального входа, еще несколько разбросаны по периметру. В камуфляже можно приблизиться, но войти не получится, все закрыто и все просматривается. — Под землей тоже не пройдем, — добавил Роланд, подходя, — Коммуникационный тоннель есть, но узкий, туда только роботы-ремонтники могут протиснуться. — А с крышей что? Есть вход? — Мари бросила по очереди взгляд на обоих коллег, не зная от кого ожидать ответа. — Есть. Но там тоже камера, — сказал Эмир без энтузиазма. — Всего одна? Фото есть? — Держи. Несколько сделанных дроном фотографий возникли перед газами майора. Она переслала их Роланду, сама рассмотрела внимательно. Выход на крышу — покатый треугольный выступ с дверью. Над дверью — камера, скрытая затемненным блистером, который не позволял определить ее направление и сектор обзора. Но слепое пятно у нее было неизбежно, даже если она работала в панорамные триста шестьдесят градусов. Она могла следить за входом, за половиной крыши прямо перед ним, но обратная сторона была за пределами видимости. Сторона, на которой располагались многообещающая стеклянная крыша, похожая на оранжерею.