— Честная? — подсказала Мари. — Твердолобая. “Вор должен сидеть” и все такое. — Мог бы сказать и помягче. Назвать меня непоколебимо принципиальной, например. — Мог бы, — согласился Роланд, — Так почему ты мне не сказала? Вроде бы мы договаривались делиться информацией и обсуждать идеи. — Да. Но он мне просто шлет бессмысленные философские рассуждения, вроде того, что ты только что слышал. Сойдет для, как ты сказал, портрета подозреваемого, но не более того. — И, тем не менее, эта бессмыслица позволила тебе сделать какие-то важные выводы, в частности насчет его мотива. — В какой-то степени. Но мне кажется, с самого начала было ясно, что его цели вращаются вокруг какой-то идеологии. — И цели его теоретического сообщника или заказчика. У нас все еще есть причины думать, что он действовал не один. — Да. Но тут что-то не стыкуется. Не считая побега, он во всем похож на волка-одиночку. Который действует исключительно в собственных интересах. Нет никакого даже намека, на то, что он работает в сговоре с кем-то. Ты ведь заметил, что угнанный глайдер был одноместным? — Да. Но это можно легко объяснить. Например, сообщник знает, что нам неизвестен, и потому не считает нужным бежать. — Или… — майор запнулась, покачала головой, — Нет, такие теории пока лучше оставить в стороне. — Договаривай, если уж разбередила любопытство. — Ладно. Только обещай, что не будешь сомневаться в моей вменяемости. Можно предположить, что он действует в интересах какого-то искусственного бога. Что если этот бог реален, и именно он организовал его побег? — Действительно, зря я спросил, — Роланд хмыкнул, — Не будем пока это вносить в список разрабатываемых вариантов. — Я предупреждала, — Мари развела руками, — так что там насчет специалиста по древним технологиям? 10 Специалист ютился в небольшом темном магазинчике вдали от основного рынка. Пыльная лавка была наполнена разнородной электроникой — компьютерами с допотопными мониторами, отдельными платами и микросхемами, старыми дронами и загадочными гаджетами, о предназначении которых можно было только догадываться. — Здравствуйте, я Роланд. Я писал вам… — По поводу арахнобота, помню, помню, — хозяин, полноватый парень с неухоженной рыжей бородой, кивнул напарнику, протянул руку майору, — Меня зовут Клинт. — Мари, — она с некоторой брезгливостью пожала липкую ладонь. — Где вещица? — спросил Клинт. Майор начала рыться в карманах, с медленно нарастающей паникой. Она вовсе не была уверена, что захватила с собой дрон выходя из дома. В итоге он все же нашелся, в загадочном мелком кармашке на джинсах. Она протянула арахнобота хозяину лавки. — Хм, такие устройства редко сейчас можно увидеть. Особенно в рабочем состоянии. Вы ведь нашли его работающим? — Почти, — ответил Роланд, — он уже деактивировался, когда попал к нам в руки, но до этого действовал. — Интересно. У них обычно батарея совершенно мертва, не рассчитана была на сто лет, сами понимаете. Так, давайте взглянем. Клинт положил бота на стол, под жесткий белый свет лампы, начал орудовать универсальной отверткой. Кончику инструмента пришлось вытянуться до такой степени, что он был едва ли толще человеческого волоса. Прозрачное брюшко робота открылось. Пинцетом он извлек небольшой матово-металлический цилиндр, без всяких пометок. — А это еще интереснее. Кто-то сделал замену батареи. — В этом есть что-то необычное? — Пожалуй. Подобные не делали с войны, и, как я уже сказал, они не рассчитаны на вековое хранение, да и в любом случае достать их было бы не так уж легко. В теории можно использовать современные компоненты, но не обойтись без модификаций, для чего нужно знание, которое в Сети так просто не найдешь. — Это все не так уж важно. Бот принадлежал человеку хорошо знакомому с техникой, не думаю, что это было бы для него проблемой. Можно ли его реактивировать. — Сейчас посмотрим. Вернув батарею на место, Клинт достал из-под стола увесистый трансформатор, такой же антикварный, как и все остальное в лавке, настроил его, пощелкав тумблерами и подкрутив реле. Затем подсоединил к клеммам два паутинно тонких провода. Задержав дыхание, он осторожно ввел их в разъемы в головогруди бота. В открытом абдомене загорелся тусклый светодиод. — Надо же. И правда живой. Пусть подзарядится немного. Дека у вас есть? Вместо ответа, Роланд хлопнул по поясу. — Хорошо. С этими ботами сложность в том, что они используют древний протокол связи. На нынешних деках по умолчанию нет драйверов для него. Потому даже с рабочим экземпляром сложно установить соединение. Но я знаю, где их можно скачать, вместе с эмулятором сервера, он тоже понадобится. Сейчас отправлю ссылку. Напарник на мгновение посмотрел в никуда, кивнул. — Готово. Дальше что? — Дальше стандартно. Теперь нейро должно распознавать его как корректное устройство. Просто подключайся и все. В этот раз Роланд несколько долгих минут смотрел в одну точку. После чего хмыкнул и улыбнулся. — Данных тут и правда немного. Но в логах бот время от времени писал координаты. Особенно интересны те, что записаны сразу после первой активации. Догадаешься, куда они указывают? — На город, которого нет на карте? — предположила Мари. — В точку. После того как они вышли с кладбища электроники, Роланд ненадолго исчез. Когда он вернулся, в руках он нес продолговатую бутылку из зеленого стекла, в которой плескалась светлая жидкость. — Думаю, у нас есть повод отпраздновать удачную догадку. — Не рановато ли? У нас все еще нет конкретных доказательств, что Никита скрывается именно там. И даже если мы не ошибаемся, туда нужно еще добраться, и найти его в целом городе, без всякой помощи. Кроме того, — Мари с подозрением посмотрела на бутылку, — это же алкоголь? А ты ведь говорил, что здесь не продают ничего нелегального. — О делах подумаем потом. А это шампанское, да. Что до нелегальности… Когда на твоей памяти последний раз кого-то арестовывали за нарушение сухого закона? Он все еще в кодексе, но соблюдение давно уже никого не волнует. Артефакт прошлого. — Я ведь могу легально накрыть распространителей. Заодно улучшу себе и участку статистику раскрываемости. — Можешь, — Роланд открутил проволоку, и теперь аккуратно выкручивал пробку, — Но не будешь. Признайся, тебе же любопытно. Кроме того, если помнишь, ты мне обещала доказать свою порочность. Ну так вот твой шанс. Со сдавленным хлопком, пробка выскочила из горлышка. Тонкий язык тумана вытек из бутылки, распространяя необычный, но интригующий запах. Напарник принюхался. — Повезло. Не превратилось еще в уксус. На самом деле не знаю, действует ли оно на людей с имплантами. Биохимия, по идее, та же, но мало ли. — Только один способ узнать. Бокалы ты, я так понимаю, не захватил? — Конечно, нет. Мы не допотопные буржуа на званом ужине, а копы на блошином рынке в заброшенном здании. Нам положено пить прямо из горлышка. Прошу. Майор приняла бутылку из его рук, отпила сначала небольшой глоток, затем другой. Вкус был смутно фруктовым, с легким покалыванием углекислоты и непривычной горечью на фоне. Она вернула шампанское напарнику, и тот не задумываясь опрокинул ее. — Впрочем, некоторые приличия можно и соблюсти. Тут есть кафе, можем присесть там и заказать какой-нибудь десерт, — сказал он. Кафе представляло собой участок атриума, где беспорядочно были расставлены пластиковые столы и стулья — еще одно антикварное нарушение, отметила про себя майор, пластик был запрещен в Магне. Роланд заказал по куску торта на каждого, сел напротив Мари. Открыл, было, рот, будто хотел сказать что-то, но осекся. Вместо этого снова отхлебнул из бутылки и передал ее майору. Молчаливый обмен продолжался некоторое время. Принесли заказ — два треугольника слоеной выпечки. Мари отрезала вилкой кусочек на пробу. Во вкусе чувствовалось что-то натуральное и, несомненно, тоже запретное. Шампанское уже кончилось, когда Роланд окончательно собрался с духом высказать то, что явно давно уже было у него на уме. — Мари, слушай. Я не слишком дружу с намеками и неявными сигналами. Да и с явными, пожалуй, тоже. И не люблю ходить вокруг да около. Потому хочу сказать тебе… Или спросить у тебя… В общем хочу выяснить, прямо и четко, — он снова остановился, подбирая слова. — Продолжай, — мягко сказала майор. Она примерно представляла, что услышит дальше. Перспектива немного пугала, потому что она сама еще не знала, что ответит. — Суть в том, что ты меня запутываешь. Скажешь иногда такое, что я не знаю, что и думать. Вот скажем сегодня, насчет свидания. Я слышу такое и не знаю, настоящий это флирт, или неудачная шутка, о которой ты и не думаешь, что я могу воспринять ее всерьез. Хочу воспринять всерьез. Потому я и называю тебя наивной невинностью. Потому что представить тебя флиртующей я тебя просто не могу. И выходит так, что ты играешь с моими чувствами, сама того не замечая. Поэтому. Поэтому, собственно, вопрос. Что ты действительно обо мне думаешь? Ты и я, может из этого что-то получится. Некоторое время Мари сидела, опустив глаза. И все же чувствовала, как Роланд нетерпеливо сверлит ее взглядом. — Во-первых, — начала она, — я только сейчас узнала, что у тебя есть какие-то ко мне чувства. — Как для следователя, ты не слишком наблюдательна. — Как для влюбленного, ты не так уж бурно выражаешь свою страсть. — Бурные выражение страсти сейчас в принципе не в почете. Не говоря уже о том, что я половину жизни провел в мете, присоединенный к деке, почти не видя живых людей. Где уж тут научится выражать эмоции. Ладно, тут уж mea culpa. Но это было во-первых. А что во-вторых? — Во-вторых, ты, в итоге, не так уж прямо спросил. На “что ты обо мне думаешь” я вполне бы могла ответить, что считаю тебя прекрасным напарником, и что у нас с тобой получится выстроить качественное профессиональное сотрудничество. Но ладно, я тебя поняла. Что до моего ответа… Роланд наклонился вперед, ожидая вердикта.