Север Бразилии Три часа до того Маленький турбовинтовой самолет трясло так, что доктору Мии Вард казалось, будто все кости в ее теле вибрируют. Самолет был почти пустой: кроме доктора Вард в нем находились еще три человека. Это была исследовательская группа ВОЗ, направлявшаяся в Бразилию изучать случаи черепно-лицевой аномалии. В кабине пилоты что-то кричали друг другу по-португальски. Миа разобрала слова про сильный ветер, остальное тонуло в шуме, издаваемом дверками полок для багажа. Слева сидел доктор Эрик Мецнер, намертво вцепившийся в подлокотники и дышавший, как рожающая женщина. Канадский педиатр, специализирующийся на физических дефектах и одаренный способностью все видеть в драматическом свете. Справа расположился доктор Скотт Чепман, британец из Манчестера, испытывающий глубокое отвращение к людям, называющим футбол соккером и не владеющим высоким искусством правильно наливать чай. Через два ряда позади них находилась Мария Бертола, аспирант в области генетической эпидемиологии, науки о том, как генетические и природные факторы влияют на здоровье людей. Мария крестилась и целовала нательный крестик с таким видом, будто, если они разобьются, крестик — это все, что от нее останется. Концы крыльев в иллюминаторе ходили вверх и вниз, пилоты всеми силами старались держать самолет ровно. Скотт пытался проглотить таблетку. От этого зрелища Миа почувствовала спазмы в желудке, она закрыла глаза, представила себе веселое лицо дочери и стала думать о том, как они снова однажды увидятся. Ее путешествие в Бразилию началось в Ричмонде, Виргиния, где она подала заявку на работу в ВОЗ, прошла ряд бесконечных собеседований и наконец получила место научного руководителя группы, направленной для изучения тяжелого генетического недуга, превратившего многих юных бразильцев в изгоев и лишившего некоторых из них возможности есть и разговаривать. Генетик по образованию, Миа принимала участие в создании с нуля искусственной хромосомы человека. В области генной терапии большинство исследователей к тому времени уже отказались от попыток создать работающую искусственную хромосому и сосредоточились на работе с имеющимися хромосомами, вычищая их и заполняя полезными генами. После того, как человек вышел из эмбрионального состояния, иногда возникает потребность встроить в его клетки новую хромосому. В качестве механизма доставки можно использовать вирусы, обычно их называют переносчиками, но Миа была убеждена, что существует лучший, более безопасный способ. Ответ содержится в теле человека. Она была уверена в этом и очень рассчитывала однажды найти этот ответ и радикально изменить методы лечения заболеваний. Самолет вдруг выровнялся, ко всеобщему облегчению, и покатился по раскаленному покрытию посадочной полосы. Миа посмотрела в окно. Вытянувшийся вдоль Амазонки Сантарен с его двухсоттысячным населением представлял собой северный форпост цивилизации в Бразилии. На другой стороне реки начинались края, куда не многие европейцы решались заглядывать. Она достала телефон и применила его в качестве зеркала. Ее рыжая шевелюра, обычно яркая и ухоженная, была в полном беспорядке, словно Миа выбралась из какого-то вращающегося устройства. Лицо бледное, в пятнах, щеки ввалились, будто несколько дней не ела. Настоятельно требовалось вмешательство косметики. Самолет остановился. Пассажиры поднялись, распрямляясь, потягиваясь и радуясь тому, что их не придется соскребать лопатой с асфальта. Подхватив рюкзак, Миа шагнула навстречу влажной жаре и ослепительному солнцу. Даже дыхание требовало здесь специальных усилий. С трапа открывался вид на море плоских построек с крышами из рифленого железа. Гудели насекомые, гудели мотороллеры, в ландшафте преобладали коричневые тона. Несмотря на размеры города, аэропорт Сантарена был одним из немногих мест, которые могли похвастать мощеной поверхностью. У трапа их ждали черный микроавтобус и Изабелла Сильва, Региональной директор ВОЗ в Бразилии. Миловидная женщина лет пятидесяти в туфлях на высокой подошве, открывающих ей двери клуба «для тех, кто выше пяти футов», она коротко махнула рукой, приглашая в автобус. – С приездом! — ее английский отличался сильным акцентом. — Вы, конечно, устали с дороги, но сначала – в госпиталь. Ваши вещи в отель завезёт Карлос. — Можно сначала в душ? — спросила Миа, думая больше о коллегах, чем о себе. Изабелла засмеялась: – Дорогая, у нас под сорок на дворе. Свежесть закончится сразу же вместе с душем. Миа покосилась на свои бежевые дорожные брюки и зеленую рубашку. Запах пота отчетливо присутствовал в воздухе. Может быть, все-таки это Скотт или Эрик? Хотя в данных обстоятельствах и неважно. Изабелла села впереди, кивнула шоферу, и они отправились. Муниципальный госпиталь Сантарена был в десяти минутах езды — пятиэтажное розоватое здание, больше похожее на гостиницу типа Holiday Inn, чем на место, где лечат и проводят исследования. В полупустой приемной экстренной помощи пахло бинтами и дезинфекцией. Изабелла провела их в «научное отделение», где находились пациенты, примерно у половины из которых были признаки генетических лицевых дефектов. Миа готовилась к тому, что ей предстояло увидеть, но все равно испытала острый приступ жалости. Пациенты и их сопровождающие приветствовали прибывших радостными возгласами и хлопками в ладоши. Миа могла только надеяться, что они не думают, будто их сейчас же вылечат. Даже если удастся найти работающий способ лечения, быстро ничего не получится: люди не морские свинки. Девочка лет шести (как Миина дочка Зоуи) подошла и обхватила ее за талию. Левая щека девочки практически отсутствовала, и съехавший на сторону рот придавал лицу жутковатое выражение. Миа наклонилась и обняла ее, едва сдерживая слезы. Радость и твердость духа этих несчастных людей были удивительны. Сколько их здесь еще, тех, кому она так хотела бы помочь?!.. После череды формальностей и взаимных представлений Карлос отвез их в отель «Сандис». Белая плитка и ярко-оранжевая вывеска приятно контрастировали с окружающей средой. Багаж, по словам Карлоса, ждал в номерах. В тот самый момент, как они входили в холл гостиницы, в лицо Мии ударил ослепительный белый свет. Она принялась тереть глаза, пытаясь избавиться от вспыхнувших в них звезд, как это бывает при слишком резком вставании. Зрение постепенно восстановилось, и она поняла, что все присутствующие пережили то же самое. Администратор за столиком, Эрик, Скотт, Мария — все моргали как сумасшедшие. Тут, однако, ситуация из странной превратилась в пугающую: на экране телевизора, настроенного на международный канал CNN, ведущие вели себя точно так же – моргали и крутили головами. — Что за черт?! – Скотт смотрел вокруг себя с видом полной растерянности. Этот вопрос задавал себе каждый. Началась ядерная война? По соседству вспыхнула сверхновая? Миина мысль металась между вероятным и невероятным. И в том и в другом случае было ясно, что происшествие не предвещает ничего хорошего. Глава 5 — Ему удалось зацепиться за плавающий обломок, – пояснил Джек стоящим у койки вытащенного из воды человека. Многие из присутствующих выглядели не сильно лучше, чем лежавший перед ними пациент медпункта. Спасенный был в форме военного летчика, нашивка на плече изображала кубинский флаг. Лара Штайгер, белокурая тридцатилетняя женщина, бывший специалист оперативного реагирования и военный медик, была единственным представителем медицинской профессии на платформе. Последние несколько часов она только и делала, что обрабатывала и перевязывала раны. Серьезных травм не было, однако двое жаловались на головную боль и провалы в памяти — вероятно, вследствие контузии. — Везунчик, – сказала Лара, нажимая кнопки на кардиомониторе, — выжить после такого! Направляясь к месту крушения, Джек думал увидеть гражданский самолет и был сильно удивлен и обеспокоен, обнаружив военный, да еще и иностранный. Как отреагируют кубинцы, узнав, что их человек в руках американцев? — Фуэнтес, – прочитала Гэби на нашивке. — Кто-нибудь знает испанский? — Я слышал, как Алехандро Диас говорил по телефону на испанском. Позвать? – предложил Даг — Пока не надо, – Джек продолжал смотреть на кубинца. – И что с ним теперь делать? — поинтересовался Грант, у которого левый глаз был заклеен пластырем. Джек сжал рукой спинку кровати. В нем росло чувство вины. Зачем он так давил и торопил? – Пусть отдыхает. У нас есть более срочные дела. Я полагаю, всем хочется понять, что произошло и почему. Но сначала надо убедиться, что мы здесь в безопасности. Для начала надо провести новое сканирование морского дна. Джек повернулся к Билли: правая щека инженера круглилась от жевательного табака, от которого он вроде как отказался несколько недель назад. Сначала Гэби, теперь Билли… если так пойдет, Джек и сам к завтрашнему дню закурит. В круговороте последних событий им было не до разговоров. То, что инженер сбежал, не остановив бурового станка, могло привести к еще худшим последствиям. На лице же Билли читалось нечто другое, нечто вроде «а я вам говорил!». Слова эти, казалось, рвутся у него с языка. Джек поинтересовался: — Можете помочь строителям проверить надежность конструкции? Билли передвинул табак за другую щеку и кивнул. ••• Час спустя Джек сидел в своем кабинете со спутниковым телефоном в руке. Низкий скрипучий голос на другом конце принадлежал Гордону Лемэю. То, чем занимался Гордон, называлось по-разному: главный смотритель, распорядитель, фермер… Но его основная забота сводилась к одному: он управлял принадлежавшей Джеку фермой-приютом недалеко от Хьюстона. Для Джека ферма была больше, чем хобби, — это был его дом, его тайная страсть. Как женщины определенного возраста подбирают кошек, Джек подбирал брошенных или покалеченных домашних животных, чтобы они могли провести остаток дней в благополучной безопасности. Как и некоторые другие вещи, доктора Айболита в себе Джек открыл не сразу. Однажды ему случилось увидеть в местных новостях сюжет про ферму, закрытую по причине жестокого обращения с животными. Ведущий рассказывал, что ферма выставляется на аукцион, а животные подлежат усыплению. Тут Джек переключился на бейсбол и около часа смотрел, как Astros вчистую проигрывают. Несколько дней он пытался заставить внутренний голос, твердивший, что надо что-то делать, замолчать. Заставить замолчать не удалось, и Джек отправился к окружному клерку. В офисе на вопрос о ферме и животных из новостей полная женщина в кудрях, которые покачивались в такт движениям её головы, выразила понимание и сочувствие. Оказалось, ветеринар в это самое время должен был быть на ферме и усыплять животных. — Такая жалость! -- слова застигли Джека уже в дверях. – Удачи. Но, боюсь, вы опоздали. Если бы Джек был склонен прислушиваться к скептикам, он так бы и провел свою жизнь, не вылезая из нефтяных месторождений. Через двадцать минут Джеков пикап, хрустя гравием, влетел во двор фермы. У дверей хлева стояла фура с трупами свиней. В помещении Джек обнаружил сидевшего на корточках назнакомца в фартуке и со шприцем в руке. Свободной рукой незнакомец придерживал поросенка размером не больше обувной коробки. – Стоп! – закричал Джек, нарушая жутковатую тишину, царившую в помещении. Откуда-то вынырнули два жестикулирующих мужчины в куртках с надписью «Отдел по контролю за животными». – Сэр! Здесь нельзя находиться. – Это последний, да? – спросил Джек, оценив ситуацию. Ветеринар поднял к нему лицо, отмеченное долгим воздействием солнца и ветра, и кивнул: – Поверь, сынок. Мне и самому не нравится, но эти зверушки в очень плохом состоянии. – Наверное. Но это мой поросенок. Ветеринар растерянно посмотрел на поросенка, потом – на Джека. – Да. И ферма тоже моя. – Простите? – Она же продается? – В принципе – выставлена на аукцион, – ветеринар обвел взглядом грязные стены. – Вот я ее и куплю. И его тоже, – Джек ткнул пальцем в поросенка, все еще придавленного рукой ветеринара. – Как скажете, мистер. Только это не «он», а «она», – ветеринар надел на иглу защитный колпачок. Сотрудники «Отдела по контролю за животными» переглянулись и направились к своей фуре. – Гордон Лемэй, – представившийся снял перчатку и протянул руку. – Ты, наверное, ненормальный, да? Джек засмеялся. Наверное, да. Сейчас, в офисе на буровой, прокуренный неспешный говорок Гордона переносил Джека в альтернативную реальность. – В хлеву крыша течет, изгородь обвалилась примерно на километр, и оба работника сильно скучают без зарплаты… Джек вздохнул. Склонный к импульсивным решениям человек нередко, открыв глаза, говорит себе: я в дерьме! Следует признать, что ферма разваливалась. И уже давно. Чтобы вернуть ее в нормальное рабочее состояние, требовалось значительно больше денег, чем имелось в наличии. В промежутках между научными экспедициями Джек принялся подрабатывать сейсмологом в горнодобывающих компаниях. У него обнаружился талант, нечто вроде шестого чувства, к разведке алмазных месторождений. Этим, в частности, объяснялась готовность DiCoreфинансировать экспедицию – на основании слов Джека и нескольких страниц собранных данных. Но и подработка на стороне не спасала положения вещей.