– Да я хотел придушить этого мелкого поганца на месте! И если бы рядом с ним не стоял боярин Московитый, там бы и прибил гадёныша! – заламывал руки и ходил по кабинету отца великовозрастный сын, не в силах усидеть на месте, чем сильно напоминал наркомана. – Будь проклят мой дар эмпата! Чувствовать, как тебя обливают грязью, презирают и при этом улыбаются в лицо! Твари, твари, твари! – начал он пинать ни в чём не повинный шкаф. – Мальчишка из оскудевшего рода смеет нас презирать! Нас?! Потомков Чингисхана? – Успокойся, – мерзко усмехнулся боярин. – Я этого так не оставлю. Удавим его по-тихому, да так, что и комар носа не подточит. – Спасибо, отец, спасибо, – полез обниматься сын и был послан вон. – Чёртов наркоша! – сплюнул боярин, проверив, не пропала ли из карманов мелочь. – Послали боги наследничка, – не досчитался он пяти тысяч рублей. – И не прибьешь гада, – простонал он сквозь зубы. Боги не одарили чету Гончаровых другими детьми. * * * Поздним вечером после приёма, когда я уже ложился спать и пытался отбить часть кровати у разлёгшегося на ней Шарика, в дверь постучали. Тук-тук-тук. Василь и Жук, жившие со мной в одном доме, откроют, прислушался я к их шагам, заползая под одеяло. Щёлкнул замок, и я услышал их разговор: – Не поздновато ли для визитов, барышня? – озадаченно спросил Василь. – Нет! – категорично прозвучал звонкий голосок девушки. Маша пожаловала… Эх! Надо встретить. Не успел я встать с кровати, как наглый пёс специально вытянул свои лапы по сторонам, чтобы занять больше места. – Где мальчик? У меня к нему разговор, – спросила Маша у мужиков. – Спит уже. Приходи завтра, – пытались они её выпроводить. – Вот ещё! Идите и разбудите, – прозвучали в её голосе стервозные нотки. Снова позабыла, что она холопка теперь. Наёмники как воды в рот набрали, не зная, что сказать. Такой наглости они не ожидали – это точно. – Что за шум? – вышел я в гостиную в одних трусах, разрисованных летающими пчёлками с полными вёдрами мёда и медведями, гоняющимися за ними. Спасибо за это надо сказать личной служанке, покупавшей мне одежду в нашем родовом поместье. – О-о-о… – открыла рот Маша, вылупившись на такое чудо. – Кхм-кхм-кхм, – пытались скрыть смех мужики. Взяв себя в руки, девушка сняла шубку, повесив её на вешалку, и подошла ко мне, сказав: – Надо поговорить, – старалась она не смотреть на меня и на мои труселя. Неожиданно Жук стал мне подмигивать. Василь от него не отставал. – На вас что, тик напал? Подлечить? – сдал я их с потрохами. Маша успела обернуться и всё заметила. – Вы, вы! – сжимала она кулачки и гневно раздувала ноздри, поняв, чего это они. – Мы это… на кухне будем, – убежали они от её гнева. – Пф! – фыркнула она точь-в-точь как Света. Подружки, что тут скажешь? Даже повадки одинаковые. – Ну, пойдём? – пригласил я её в свою комнату, подмигнув, и еле увернулся от пощёчины, которую она хотела мне залепить. – Повезло тебе, что я такой простой. Другой бы за такое приказал выпороть холопку, – серьёзно заметил я. – Меньше подмигивать надо, «доктор», – прошипела она на взводе и прошла вперёд, дав мне возможность себя хорошенько рассмотреть. Мужики подмигивали не зря. Под шубой скрывалось простенькое белое платьице, только сильнее украшающее белокурую девушку и её точёную фигуру. Красивая чертовка. – Итак? Уселись мы на краешке кровати, подталкиваемые Шариком, недовольным соседством. Посмотрев на меня, потом на пса, а затем на мои трусы, она недовольно скривилась и заговорила: – Хотела рассказать тебе кое-что. Поговорить, – поджала она губы, собираясь с мыслями. – Так. Ты ведь знаешь, кто я? Только не ври, – не дала она мне и рта раскрыть. – Моя служанка охмурила каторжника, в чьём доме мы живём, и тот рассказал, как нас подслушал, а на утро побежал докладывать тебе, – обвинительно указала она на меня пальцем. – Ну да. Давно знаю, – пожал я плечами. – И?.. – Что и?.. – не понял я. – Если боишься, что я сдам тебя боярину Гончарову, то не надо. Я не собираюсь этого делать. Как и как-то тебя обижать или использовать. – Тогда, может, отпустишь меня? – Затаила она дыхание. – Дашь вольную прямо сейчас? Вот девка дурная! Не понимает, что ли, в какой ситуации находится? – И куда ты пойдёшь? Твоя родня мертва. Ваш бизнес, имущество растащено врагами. Ты – наследница, лакомый кусочек для многих. Гончаровы неплохо заплатят за твою голову, – резал я по-живому. – Можешь, конечно, попытаться найти мужа из сильного рода, который возьмёт тебя в жёны. Его род отберёт принадлежащее тебе по праву рождения у Гончаровых, но ты ничего из этого не получишь. И не надейся. Скорее всего, вообще потом скоропостижно скончаешься! Её глаза намокли, держалась она, пока не плача, но уже готовая разрыдаться. – У меня есть подруга из боярского рода. Её семья мне поможет, – не очень уверенно сказала Маша, шмыгнув носом и задрожав. – А её родители как отнесутся к тебе? Думаешь, они хотят из-за тебя начинать войну с Гончаровыми? Или ты будешь прятаться ото всех в своей комнате в их поместье и носа не казать на улице? – Я… я… я… – не выдержала-таки она и заплакала, неловко обнял я её, прижав к себе, не зная что сказать. – Ничего, ничего. Здесь тебя не найдут, – утешал я её, поглаживая по спине. – Успокойся. Всё будет хорошо, – шептал я. – Неправда, – сквозь слёзы выдавила она, содрогаясь всем телом. Пока она плакала, в голову лезли всякие глупости вроде того, какая она тёплая, хрупкая и красивая. * * * – Ты как? Чего смурная такая, Машунь? – спросила бывшая главная няня Слуцких. – Поговорила с Семёном Андреевичем вчера? – Поговорила, – кровожадно щёлкнула Маша ножницами, отрезав подгнивший побег огурца в теплице. – Разрыдалась, как маленькая девочка, да ещё и сидя на нём. – Чего?! – ошарашенно уставилась на нее няня. Схватила за руку и утащила в дальний угол, допрашивать. – Ты и он?! – Не верила она своим ушам. – Так вы что… – не договорила она, замявшись. Поняв, что няня имеет в виду, девушка покраснела как маков цвет. – Нет! Не поэтому плакала! Как ты вообще могла так подумать? Она была зла на него, няню и себя. Рассказала, как было дело, и немного успокоилась. Перейдя от огурцов к помидорам, они продолжили разговор. – И как он тебе вообще? – Да какая разница? Мальчишка как мальчишка, – прикрыла Маша глаза, вспоминая, как он осторожно поглаживал ее по спине, шепча успокаивающие слова на ушко. – Лучше бы ты и вправду помиловалась с ним вчера, – откровенно высказалась няня. На этот раз уже сильно удивилась ее питомица. – Чего?! – А что? – пожала женщина плечами, беря лейку в руки. – Молодой человек он самостоятельный, из княжеского рода, при деньгах. Глядишь, и взял бы тебя не только постель греть, но и в жёны. – Больно надо, – отвела девица в смущении взгляд. – То, что ты не целованная ещё – очень хорошо, – продолжала няня вгонять ее в краску. – Сильнее привяжешь его к себе.