– Э-э-э… – Я судорожно шарил по карману и не мог найти приглашение. – Похоже, потерял, – сильно-сильно забилось сердечко от радости. Неужто мне повезло и не надо идти на приём? Главное виду не показывать. – Нет, – развёл я руки по сторонам, собираясь уходить и держа на лице скорбную мину. – Обождите, пожалуйста, – остановил меня окрик слуги. – Как ваше имя? Ему подали список приглашенных гостей. – Семён Андреевич из рода Смирновых, – остановился я нехотя. – Можете проходить, – гостеприимно показали мне на вход. Воины рода Гончаровых расступились. – Благодарю, – доброжелательно улыбнулся я, хотя на самом деле клял его всякими нехорошими словами. В саду, сразу за забором было не протолкнуться. Люди ходили от столика к столику, пробовали еду, напитки и строили друг другу козни, скрывая свои намерения за улыбочками и смехом. – Клубок змей! – Незаметно сплюнул я, успев уже позабыть, как ненавидел всё это ещё дома. – Бокал вина… кхм-кхм… сока? – поправился слуга с круглым подносом в руках. – Спасибо, – кивнул я, принимая стакан. – Ну, понеслась… – Заметил я, как ко мне целенаправленно движется мужик в мехах викуньи с женой под ручку и дочкой. Тянула она родителей за собой. Отсидеться в сторонке не получилось. Глава 11 – Так вот ты где! – обвиняюще ткнула в мою сторону пальцем молодая девушка лет восемнадцати, подойдя вплотную. – Прячешься? Родители за её спиной переглянулись и, не сговариваясь, тяжело выдохнули. Мать притянула дочь к себе и прикрыла ей рот ладошкой, а отец выступил вперед, чуть склонившись и представившись: – Боярин Московитый Евгений Максимович. – Семён Андреевич из рода Смирновых, – поклонился я чуть ниже, чем он. – Моя жена – Светлана Валерьевна, – взял он её под руку. – Сударыня, – склонил я голову. – И дочь – Светлана Евгеньевна, – недовольно посмотрел он на неё. – Пф! – фыркнула та, отвернувшись. Её родители нахмурились. Ждёт её дома порка, к гадалке не ходи. – Не помню, чтобы мы были представлены? С чего недовольство мною? Я вас как-то обидел? – обратился я к девушке с разрешения её родителей. Странно всё это. – Как будто сам не знаешь, – буркнула она, так и не повернув головы. – Эм-м… Боюсь, что правда не знаю, – развел я руки в стороны перед её отцом и матерью. Те только пожали плечами, сами не понимая, чего это на дочь нашло. – Дочь? – потребовал ответа от неё отец. – Он, он… – не находила она слов, раскрасневшись от гнева и негодования. – Он купил холопов на торгу! – Дотянулась-таки она до меня и ткнула пальчиком в живот. Я сразу всё понял. Под холопами она подразумевала Машу. Похоже, её подружка. – Осторожно! Только моя будущая жена может меня тыкать, – возмутился я напоказ. Светлана ещё больше покраснела, а вот её мама переводила взгляд с меня на дочь и не понимала, что здесь происходит. – Холопов? Купил? – Кхм-кхм, – прокашлялся муж и отец семейства. – Дорогая, ты же знаешь, как наша дочь недолюбливает рабство, а это оно и есть, хоть и называется по-другому, – пришел на помощь дочке папка, который, судя по всему – знал, кого я в числе прочих тогда купил. Только жена оставалась в неведении. – Да? – с подозрением смотрела она то на дочь, то на мужа. – Да, милая, да, – внушительно так кивал Евгений Максимович. – Дома поговорим, – отрезала она, ни на грош не поверив в его слова. Кому как не ей знать свою дочь? Плевать ей на холопов, здесь что-то другое. – Ты уж извини нас, Семён Андреевич. Плохо мы, выходит, Свету воспитали, раз она бросается на первых встречных с обвинениями, – попросил у меня прощения боярин. – Да всё в порядке, Евгений Максимович. Молодая ещё, глупая, – уколол я её, не сдержавшись. Вон как зыркает, придерживаемая матерью. – Замуж её надо выдать, – подал я им идею. – Думаешь, поможет? – с сомнением покосился он на дочь, желающую меня стукнуть. – Определённо, – уверенно кивнул я. – Пф! – Тогда по весне жду сватов, – подколол меня боярин. – Э-э-э… – Хи-хи-хи, – рассмеялась его жена над моим выражением лица. Дочка же насупилась, смотря на меня исподлобья. – Боюсь, она для меня старовата, – не нашелся я, чем ещё ответить. – Сколько ей уже? Восемнадцать, двадцать? – Ах ты! – Нашей малышке семнадцать только-только стукнуло, – погладила её по голове мама, успокаивая. – Умеет шить, вышивать. Вести хозяйство, следить за слугами и печь очень вкусный хлеб, – расхваливала она её, словно и вправду предлагала взять в жёны. – Пф! – вновь фыркнула дочь. – Ну, мы вас оставим. Вы тут пообщайтесь, обговорите всё, – увидел знакомых в толпе боярин и увел оглядывающуюся на нас с сомнением жену. Что-то он задумал. Заиграла музыка, и все стали искать себе пару. Мне же выбора не дали, положила руки на мою шею Светлана, желая придушить. Наклонилась и прошипела мне на ухо: – И как тебе холопки? Хорошо ль постель греют? – со злостью спросила она. Взяв её за талию, я спокойно отвечал, стараясь не смотреть по сторонам. И так ей уже два раза на ноги наступил. В первый раз танцую. Морщилась она, думая, что я это специально. – Кровать мне греет Шарик. Мой пёс. – Значит, они тебе спинку в бане моют?! – продолжала она держать голову на моём плече, шепча разные предположения, граничащие с оскорблениями. Со стороны, наверно, это казалось забавным. Девушка на полголовы выше мальчика шепчет ему на ушко в танце. Романтично, заметил я в стороне ее родителей, украдкой наблюдающих за нами. – В баню я хожу с мужиками, паримся мы там берёзовыми и липовыми вениками, – отмёл я её подозрения. – Спинки друг другу не трём. – И где же ты тогда холопок используешь? – В свинарнике, курятнике и теплицах, – абсолютно честно ответил я. Музыка закончилась, захлопали пары музыкантам на сцене. Светлана тоже хлопала, метали её глаза молнии в мою сторону. – Ох, молодость, – подошли к нам её родители. – Вы так хорошо смотрелись вместе. – Пф! Думаю, пояснять, кто это фыркнул, не надо.