— Если отец Рош не позвонит в колокол, душа не попадет на небо... — разрыдалась она. Киврин успокаивала ее битых полчаса. Баюкала, вытирая льющиеся по щекам девочки слезы, и приговаривала: «Ну, будет, будет, ш-ш-ш». На дворе послышались шум и возгласы. Рождественские гулянья добрались до господского дома? Или гости собрались на охоту? Киврин различила конское ржание. — Пойдем посмотрим, что там творится, — позвала она Агнес. — Может быть, это твой отец приехал. Агнес села, хлюпая носом. —Я расскажу ему про Черныша, — решила она, слезая с колен Киврин. Они вышли наружу. Во дворе толпились люди и кони. —Что они делают? — не поняла Агнес. — Не знаю, — ответила Киврин, хотя что там гадать. Коб выводил из конюшни белого скакуна, принадлежащего посланнику, а слуги выносили мешки и сундуки, которые сгружали поутру. Леди Эливис, застыв в дверях, обводила двор тревожным взглядом. — Они уезжают? — догадалась Агнес. — Нет. «Нет, только не это. Они не могут уехать. Я не знаю, где переброска». Вышел монах в своей белой рясе и плаще. Коб, нырнув в конюшню, вывел оттуда лошадь, на которой Киврин ездила за остролистом, и вынес седло. — Уезжают, еще как уезжают! — возразила Агнес. —Да, я вижу. Я вижу. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Схватив Агнес за руку, Киврин повела ее обратно в амбар, подальше с глаз. Надо отсидеться, пока они не уедут. — Мы куда? — спросила Агнес. Киврин прошмыгнула мимо двух Блуэтовых слуг с сундуком. — На чердак. — Я не пойду спать! — завопила Агнес, останавливаясь как вкопанная. — Я не устала! —Леди Катерина! — окликнул ее кто-то со двора. Подхватив Агнес на руки, Киврин поспешила к амбару. — Я не устала! — надрывалась девочка. К ним подбежала Розамунда. —Леди Катерина! Вы меня не слышите? Вас матушка просит. Посланник уезжает. Она повлекла Киврин за собой к дому. Эливис глядела на них с порога, а рядом стоял закутанный в красный плащ посланник. Леди Имейн Киврин не увидела — наверное, она где-то в доме, собирает ее вещи. —У посланника спешное дело в приорстве под Бернчестером, — светясь от радости, объяснила Розамунда по дороге, — и сэр Блуэт едет с ними. Сэр Блуэт обещал сопроводить их до Курси, чтобы они там переночевали и к завтрему приехали в Бернчестер. Бернчестер. Бистер. Хорошо хоть не Годстоу. Но Годстоу тоже по дороге. — А что за дело? — Не знаю, — беззаботно ответила Розамунда. Ее и правда это не заботило. Главное — сэр Блуэт уезжает, остальное не важно. Пробираясь сквозь сутолоку из людей, лошадей и сундуков, девочка со всех ног спешила к матери. Посланник разговаривал с кем-то из слуг, и Эливис, наморщив лоб, прислушивалась к разговору. Если развернуться и нырнуть в раскрытые двери конюшни, никто не заметит... Но Розамунда, не отпуская рукав, тянула Киврин вперед. — Розамунда, мне надо обратно в амбар, я оставила свой плащ... — Матушка! — закричала Агнес, бросаясь к Эливис и чуть не врезаясь на бегу в лошадь. Лошадь, заржав с перепугу, мотнула головой, слуга кинулся ловить узду. —Агнес! — воскликнула Розамунда — и отпустила рукав Киврин. Но было уже поздно. Эливис с посланником заметили их и двинулись навстречу. — Не бегай под копытами, — пожурила Эливис дочку, прижимая ее к себе. — Мой песик умер, — пожаловалась Агнес. — Это не повод для беготни, — ответила Эливис невпопад. — Передайте супругу нашу признательность за то, что позволил взять лошадей и не гнать наших до Бернчестера. — Посланник тоже говорил как-то рассеянно. — Я пришлю их обратно из Курси со слугой. — Посмотришь моего песика? — Агнес потянула мать за юбку. — Цыц! — шикнула на нее Эливис. — Мой клирик с нами нынче не поедет. Боюсь, он давеча не рассчитал своих сил, и теперь ему недужится от неумеренных возлияний. Окажите милость, сударыня, приютите его до тех пор, пока он не оправится, чтобы пуститься в дорогу. — Конечно, пусть остается сколь нужно. Чем мы можем облегчить его страдания? Мать моего мужа... — Не стоит. Пусть лежит. Сон прогонит хворь. К вечеру будет на ногах. — Посланник и сам выглядел изрядно перебравшим. Нервничал, таращился невидящим взглядом, будто превозмогая головную боль, и аристократическое лицо его в утреннем свете казалось серым. Поежившись, он поплотнее запахнул полы плаща. На Киврин он даже не взглянул. Может, все-таки в суматохе забыл про обещание, данное леди Имейн? Она тревожно обернулась на ворота, надеясь, что Имейн еще отчитывает Роша и не напомнит о своей просьбе, неожиданно вынырнув из-за спины. — Сожалею, что супруг мой нынче не с нами, — продолжала Эливис, — и мы не смогли принять вас как подобает. Мой муж... — Я должен присмотреть за слугами, — перебил ее посланник, протягивая руку. Эливис, припав на колено, поцеловала его перстень. Не успела она выпрямиться, как посланник уже шагал к конюшне. Эливис проводила его встревоженным взглядом. — Пойдешь посмотреть? — снова начала Агнес. — Не сейчас. Розамунда, ты должна попрощаться с сэром Блуэтом и леди Ивольдой. — Он весь холодный, — не отставала Агнес. — Леди Катерина, — обратилась хозяйка к Киврин, — вы не знаете, часом, где леди Имейн? — Она задержалась в церкви, — ответила за нее Розамунда. — Наверное, молится, — предположила Эливис и, привстав на цыпочки, окинула взглядом запруженный двор. — А Мейзри где? «Прячется, — подумала Киврин. — И мне бы тоже спрятаться». — Пойти ее поискать? — вызвалась Розамунда. — Нет. Ты должна попрощаться с сэром Блуэтом. Леди Катерина, сходите в церковь за леди Имейн, чтобы она пожелала счастливого пути посланнику епископа. Розамунда, что ты стоишь? Ступай прощайся со своим нареченным. — Схожу за леди Имейн, — пробормотала Киврин, думая про себя: «Выскользну со двора и, если она еще в церкви, нырну за лачуги и спрячусь в лесу». Она зашагала прочь. Двое Блуэтовых слуг, возившихся с тяжелым сундуком, выронили его, не удержав, прямо перед ней — сундук опрокинулся на бок. Киврин попятилась и начала обходить их, стараясь при этом не соваться к лошадям сзади. — Подождите! — К ней подбежала Розамунда и ухватила за рукав. — Пойдемте со мной попрощаться с сэром Блуэтом. — Розамунда... — Киврин оглянулась в сторону луга. В любую минуту оттуда появится Имейн со своим молитвенником. — Пожалуйста! — молила бледная и перепуганная девочка. — Розамунда... — Это всего на два слова, а после сходите за бабушкой. — Она потянула Киврин к конюшне. — Пойдемте! Пока с ним его невестка. Сэр Блуэт смотрел, как ему седлают коня, и разговаривал с дамой в умопомрачительном чепце. Чепец, все такой же огромный, был сегодня нахлобучен впопыхах и перекашивался на один бок. — Что за спешное дело позвало посланника в дорогу? — допытывалась невестка у сэра Блуэта. Он только плечами пожал, насупив брови, но при виде Розамунды расплылся в ухмылке. Девочка попятилась, цепляясь за руку Киврин.