—Теперь не шуми, — предупредил Дануорти. — Все спят. Сторожа на месте не было, на парадном дворе тоже ни души. В столовой горел свет — наверное, звонари собрались на завтрак, — но профессорская и Сальвин стояли темные. Если им никто не встретится на лестнице и если Колин вдруг не заявит, что он голодный, получится пробраться в квартиру незамеченными. — Тс-с-с, — обернулся он к мальчику, который встал посреди двора, устраивая осмотр своему леденцу, поменявшему цвет на фиолетово-черный. — Иначе всех перебудим. — Прижав палец к губам, он шагнул вперед — и наткнулся у самого порога на увлеченно обжимавшуюся парочку в дождевиках. Парень даже не заметил столкновения, но девушка испуганно высвободилась из его объятий. Она была рыжеволосая и коротко стриженная, а под дождевиком белела медицинская форма практикантки. В парне Дануорти узнал Уильяма Гаддсона. — Ваше поведение не к месту и не ко времени, — сурово отчитал его Дануорти. — Публичное выражение чувств в колледже строго запрещено. И кроме того, неблагоразумно, учитывая, что в любую минуту здесь может появиться ваша мать. — Моя мать? — Уильям оторопел точно так же, как сам Дануорти, увидевший миссис Гаддсон, несущуюся на него с саквояжем по больничному коридору. — Здесь? В Оксфорде? Откуда? Я думал, тут карантин! — Материнской любви неведомы преграды. Она за вас беспокоится — я, впрочем, тоже, учитывая обстоятельства. — Дануорти, нахмурив брови, глянул на Уильяма и девицу, которая нервно хихикнула. — Советую проводить вашу соучастницу по нарушениям домой и готовиться к маминому прибытию. —Прибытию?—Теперь Уильям испугался по-настоящему. — Хотите сказать, она остается? — Боюсь, у нее нет выбора. Карантин. На лестнице вдруг вспыхнул свет, и на пороге появился Финч. — Слава богу, вы здесь, мистер Дануорти! — Секретарь помахал стопкой разноцветных бумаг. — Госздрав только что направил к нам еще тридцать карантинных. Я сказал, что у нас нет места, но они не слушали, и я просто в растерянности. У нас элементарно не хватит запасов. — Туалетной бумаги, — подсказал Дануорти. —Да! — потрясая разноцветной стопкой, подтвердил Финч. — И продовольствия. Только на сегодняшний завтрак ушла половина яиц и бекона. —Яичница с беконом? — встрепенулся Колин. — А там еще осталось? Финч вопросительно посмотрел сперва на Колина, потом на Дануорти. — Это племянник доктора Аренс, — предупреждая панику, объяснил Дануорти. — Он поживет у меня. —Тогда хорошо, потому что я просто не в силах разместить еще кого-то. — Мистер Финч, мы оба всю ночь на ногах... — Вот список запасов по состоянию на сегодняшнее утро. — Финч вручил Дануорти отсыревший синий листок. — Как видите... — Мистер Финч, я ценю вашу заботу о припасах, но, полагаю, они спокойно подождут до... — А это список поступивших звонков — под звездочкой те, кому необходимо перезвонить. Это список назначенных встреч и договоренностей. Викарий просил вас прийти на репетицию службы в церковь Святой Марии в четверть седьмого. — Обязательно со всеми свяжусь, но только после... —Доктор Аренс звонила два раза. Спрашивала, что вам удалось узнать насчет звонарей. Дануорти сдался: — Селите новых карантинных в Уоррене и Базеви, по трое в комнату. Там в подвале корпуса есть запасные раскладушки. Финч открыл было рот, чтобы возразить. — Ничего, запах краски придется потерпеть. — Дануорти отдал Колину пакет Мэри и зонт. — Вот это здание, где горит свет, — столовая. Скажи служителям, пусть накормят тебя завтраком, а потом пусть кто-нибудь из них откроет тебе мою квартиру. Он повернулся к Уильяму, который шарил руками под дождевиком практикантки. — Мистер Гаддсон, поймайте своей подельнице такси, а потом разыщите студентов, которые остались здесь на каникулы, и узнайте, не летали ли они в Штаты на прошлой неделе или виделись с кем-то, кто летал. Составьте список. Вы-то сами, случаем, не были недавно в Штатах? — Нет, сэр, — отпуская практикантку, ответил Уильям. — Я все каникулы сижу тут, читаю Петрарку. —Действительно, — согласился Дануорти. — Еще выясните, что им известно о перемещениях Бадри Чаудри начиная с понедельника, и персонал тоже расспросите. Мне нужно знать, где он был и с кем. То же самое относительно Киврин Энгл. Будете стараться и воздержитесь от дальнейших выражений чувств на публике, я договорюсь, чтобы вашу матушку поселили как можно дальше от вас. — Спасибо, сэр, — ответил Уильям. — Я был бы очень признателен, сэр. —А теперь, мистер Финч, не подскажете, где я могу найти мисс Тейлор? Финч выдал ему еще несколько листков — со списками расселения по комнатам, но мисс Тейлор там не наблюдалось. Она была в студенческом корпусе вместе со своими звонарями и, очевидно, еще не размещенными карантинными. Одна из них, внушительная дама в шубе, схватила Дануорти за руку, едва он перешагнул порог. — Вы здесь главный? — требовательно спросила она. «Уже сомневаюсь», — подумал Дануорти, но вслух сказал: — Да. — Тогда распорядитесь, чтобы нас куда-нибудь определили. Мы всю ночь на ногах. — Я тоже, — ответил Дануорти, опасаясь, что это и есть мисс Тейлор. По телефону она выглядела худее и безобиднее, но видеоизображение обманчиво, зато акцент и напор не врали. — Вы, случайно, не мисс Тейлор? — Я мисс Тейлор, — откликнулась женщина, сидевшая в «ушастом» кресле. Вживую она оказалась еще худее, чем по телефону, и явно поостыла с того времени. — Это со мной вы недавно беседовали, — напомнила она, будто речь шла о дружеской болтовне между двумя ценителями звонарного искусства. — А это мисс Пьянтини, наш тенор [17]. Мисс Пьянтини — дама в шубе — могла бы одной левой сорвать «Большого Тома» с петель. Такую ни один вирус не одолеет. — Можно вас на пару слов, мисс Тейлор? — Дануорти вывел ее в коридор. — Вам удалось отменить концерт в Или? — Да. И в Норидже. Они отнеслись с пониманием. — Мисс Тейлор тревожно подалась вперед. — Это на самом деле холера? — Холера? — недоуменно переспросил Дануорти. — Одна из прибывших со станции сказала, что это холера, которую кто-то привез из Индии, и теперь люди мрут как мухи. Судя по всему, мисс Тейлор сменила гнев на милость вовсе не потому, что выспалась, а потому, что испугалась. Если сказать ей, что пока больных всего четверо, она чего доброго потребует отправки в Или. — Возбудителем болезни, видимо, служит миксовирус, — обтекаемо ответил Дануорти. — Когда ваш коллектив прибыл в Англию? Глаза мисс Тейлор расширились. — Хотите сказать, это мы привезли вирус? Мы не заезжали в Индию. — Есть вероятность, что этот миксовирус аналогичен обнаруженному в Южной Каролине. В вашем ансамбле есть кто-нибудь из Южной Каролины? — Нет. Мы все из Колорадо, за исключением мисс Пьянтини. Она из Вайоминга. И у нас все здоровы. — Сколько вы уже находитесь в Англии? — Три недели. Мы должны были объехать с концертами все местные отделения Традиционного совета. У Святой Катерины мы играли «Бостонский трезвон» и «Почтмейстерский звон в девять колоколов» вместе с тремя звонарями из Бери-Сент-Эдмундс, но эти звоны, конечно, уже заигранные. А вот «Малый чикагский сюрприз»... — И вы все прибыли в Оксфорд вчера утром? — Да. — Никто из звонарей не опережал группу, чтобы, скажем, посмотреть достопримечательности или повидаться с друзьями? —Нет! — изумилась мисс Тейлор. — Мы на гастролях, мистер Дануорти, а не на отдыхе. — И у вас все здоровы, вы сказали? Мисс Тейлор кивнула: — Мы не можем позволить себе заболеть. Нас всего шесть. — Спасибо за помощь, — сказал мистер Дануорти и отправил руководительницу обратно в комнату отдыха. Он позвонил Мэри, которой нигде не оказалось, оставил сообщение и начал обзванивать номера со звездочками в списке Финча. Позвонил Эндрюсу, в колледж Иисуса, секретарю Бейсингейма и в церковь Святой Марии — все безуспешно. Выждав пять минут, пошел по второму кругу. В одну из пауз пробилась Мэри. — Ты почему еще не в кровати? — спросила она строго. — С ног ведь падаешь. — Я расспрашивал звонарей. Они в Англии уже три недели. До вчерашнего дня никто в Оксфорд не приезжал, и заболевших среди них нет. Может, мне вернуться в больницу и поговорить с Бадри? — Боюсь, толку не будет. Он сейчас ничего связного не скажет. — Я пока пытаюсь дозвониться в колледж Иисуса, узнать, что им известно о его перемещениях. — Хорошо. Хозяйку его квартиры тоже спроси. И поспи. — Мэри помолчала. — Еще шесть человек привезли. — Есть кто-нибудь из Южной Каролины?